Бонди С.М. - Народный стих у Пушкина. Часть 2.
2
«Народным стихом» писали поэты и до Пушкина. Необходимо рассмотреть, что это был за стих, каковы были его формы и виды, в какой мере он приближался к подлинному народному и почему Пушкин не мог удовлетвориться существовавшими в литературе формами и ему понадобилось самому экспериментировать, искать и изобретать.
У Сумарокова мы находим несколько песен, написанных размерами, необычными в тогдашней литературной практике, а иногда и вовсе не подходящими под схемы ямбов, хореев, дактилей и т. д. ... и которые можн– назвать народными размерами. Нет сомнения, что эти песни написаны им для пения и на мотивы, «на голос» каких-то песен, может быть, иногда и народных. Их неравномерный с первого взгляда ритм, несомненно, воспроизводит ритм соответствующего напева. Вот примеры:
Где ни гуляю, ни хожу,
Грусть превеликую терплю;
Скучно мне, где я ни сижу,
Лягу, спокойно я не сплю.
............
Сем-ка сплету себе венок
Я из лазуревых цветов.
Брошу на чистый я поток,
Сведать, мой миленький каков...
и т. д.
Не грусти, мой свет, мне грустно и самой,
Что давно я не видалася с тобой.
Муж ревнивый не пускает никуда;
Отвернусь лишь, как и он идет туда...
и т. д.
О ты крепкой, крепкой Бендер град.
О разумный храбрый Панин граф.
Ждет Европа чуда славного,
Ждет Россия славы новыя,
Царь турецкий и не думает,
Чтобы Бендер было взяти льзя...
и т. д.
Последние две песни, может быть, написаны и без готового напева, и не для пения. Особенно последняя. Ее размер сделался любимейшим размером последующих поэтов, когда они стремились воспроизводить русски„ народный стих. Между тем его строение довольно легко укладывается в формы традиционной теории Ломоносова — Тредьяковского. Это четырехстопный хорей с постоянным дактилическим окончанием; на последнем слоге возможно и ударение, ритмически более слабое,
Ù | Ú | Ú |
Царь | турецкий | и не думает... 3 — |
Ù | Ú | Ù | Ú | Ù |
О | ты крепкой, | крепкой | Бендер | град... — |
Этот размер действительно существует в народной поэзии. В упомянутой книге Востокова приведен пример народной песни этого размера:
Ах, талан ли, мой талан такой
Или участь моя горькая.
На роду ли мне написано,
На делу4 ли мне досталося...
и пр.5
Последующие поэты, пытавшиеся писать народным стихом (Радищев, Карамзин, Мерзляков, Дельвиг и др.), почти совершенно не брали в образец себе таких стихов народной поэзии, которые резко отличались бы пЃ ритмике от обычных литературных размеров. Они брали из народной ритмики только такие формы, которые были близки к схемам традиционного классического стиха, легко подводились под эти схемы.
В большинстве случаев, как известно, стихи народных песен не подходят под нормы литературного стиха (ямбов, хореев, дактилей и т. д.). Таковы былины, почти все протяжные песни, вроде:
Лучина, лучинушка березовая,
Что же ты, лучинушка, не ясно горишь?
Но есть песни, прекрасно укладывающиеся в эти схемы, например:
Ах вы, сени, мои сени, сени новые мои! — восьмистопный хорей.
Вниз по матушке по Волге,
По широкому раздолью... — четырехстопный хорей.
Я вечор млада
Во пиру была... — трехстопный хорей и т. д.
Это совпадение объяснялось по-разному: или тем, что это старинная форма, обнаруживающая подлинный ритм русского народного стиха, или, наоборот, тем, что в этих стихах, как новейших, сказывается влияниЃ классической литературной метрики, или, как думает ряд стиховедов, тем, что это плясовые размеры, четко отбивающие в своем тексте ритм пляски. Как бы ни объяснять происхождение подобных классических размеров (почти всегда — хореев) в народных песнях, они существуют. И вот эти-то песни и брались за образец писателями конца XVIII — начала XIX веков при воспроизведении ими народного стиха.
Чаще всего применялся просто «четырехстопный хорей» без рифмы. Отсутствия рифмы (постоянно присутствовавшей в стихах литературного характера) и некоторого налета простонародности в содержании, в стиле, казалось, достаточно, чтобы придать этим хореическим стихотворениям народный характер. Таким образом написан «Бова» Радищева и громадное большинство «песен» русских поэтов начала XIX века (Нелединского-Мелецкого — почти все).
Вообще на фоне основной ямбической традиции, идущей от Ломоносова и Сумарокова, хорей (четырехстопный, другого почти не употребляли) в течение XVIII и начала XIX веков сохранял характер несколько экзотического размера. Хотя им иногда писалисЎ и обычные лирические стихотворения, и даже оды, но это было редко, и, в основном, он звучал как нечто не совсем обычное. Чаще всего он применялся (даже с обычной классической рифмой) для песен, и притом народного характера. Как увидим ниже, и у Пушкина он иногда сохраняется в функции «народного стиха».
Кроме четырехстопного хорея без рифм употреблялись и другие, более сложные и специфические размеры в качестве народных. Перечислим главные из них.
U Ú U Ú U Ú U U
Со мною мать прощалася,
С полком я шел в далекий край.
Весь день лила родимая
Потоки слез горючие...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Ах, девица, красавица,
Тебя любил, я счастлив был.
Забыт тобой, умру с тоской...
и т. д.
(А. Мерзляков)
Тот же стих, но без цезуры — в популярной песне Мерзлякова «Среди долины ровныя».
Этот размер встречается и в народных песнях, например, в песне, которую поет братец Иванушка в сказке «О братце Иванушке и о сестрице Аленушке»:
Горят огни горючие,
Кипят котлы кипучие,
Точат ножи булатные,
Хотят козла зарезати...
С точки зрения классической метрики, — это просто трехстопный ямб с дактилическим окончанием. И здесь, как в разобранном стихе Сумарокова, последний слог то может быть безударным (окончание чисто дактилическое — «Со мною мать прощалася»), то носить на себе ритмически слабое ударение («С полком я шел в далекий край»).
Другой распространенный размер:
U U Ú U U Ú U U
Как у нас ли на кровельке,
Как у нас ли на крашеной
Собиралися пташечки...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Сиротинушка девушка,
Полюби меня, молодца,
Полюби, приголубливай...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Пример этого стиха в народной песне:
Из Кремля, крепка города,
От дворца государева
До самой Красной площади,
Ах, вели казнить молодца
И большого боярина,
Атамана стрелецкого6.
Это классический двухстопный анапест с дактилическим окончанием.
Третий вид «народного» стиха:
Ù U Ú U Ú || Ù U Ú U Ù
Как разнесся слух по Петрополю,
Слух, прискорбнейший россиянину,
Что во матушку Москву каменну
Взошли варвары иноземные...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Тошно девице ждать мила друга.
Сердце, кажется, хочет вырваться,
К нему тайный вздох, к нему страстный взор,
К нему встречу вся лечу мыслями.
(А. Мерзляков)
Народная песня:
Отец с матерью испугалися,
От свово сына отрекалися,
Что у нас в роду воров не было,
Воров не было, ни разбойников...
и т. д.7
Метр этого стиха становится ясным с точки зрения классической метрики, если его разбить на полустишия, как это делает Востоков8.
U U Ú U U
U U Ú U U
Это одностопный анапест с дактилическим окончанием. И тут также последний слог может носить на себе ритмически слабое ударение. Кроме того, как во всяком анапесте, нередко и первый слог стиха (или полустишия¬ принимает неметрическое ударение. Ср. у Пушкина в ненародных стихах:
Пью за здравие Мери,
Милой Мери моей.
Ù U Ú U U Ú U
Ù U Ú U U Ú
Нет на свете царицы краше польской девицы.
Ù U Ú U U Ú U||Ù U Ú U U Ú U
Еще один вид стиха:
Ù U Ú U U U Ú U Ú U Ú
Скучно девушке весною жить одной,
Не с кем сладко побеседовать младой...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Как за реченькой слободушка стоит,
По слободке той дороженька бежит...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Солнце красное, оставь ты небеса,
Ты скорей катись за темные леса...
и т. д.
(Н. Остолопов)
Под березой, где прозрачный ключ шумит,
Добрый молодец, задумавшись, сидит...
и т. д.
(А. Мерзляков)
Это один из самых распространенных у поэтов размеров, имитирующих народный стих (ср. выше, с. 377; тот же размер у Сумарокова «Не грусти, мой свет, мне грустно и самой»).
Этот же размер в народной песне о «камаринском мужике».
Это шестистопный хорей.
Наконец, самый распространенный среди этих размеров — это упомянутый выше в связи с Сумароковым четырехстопный хорей с дактилическим окончанием:
Голова ль моя, головушка,
Голова ли молодецкая...
и т. д.
(А. Дельвиг)
Не бушуйте, ветры буйные,
Перестаньте выть, осенние...
и т. д.
(Н. Остолопов)
К вам, друзья мои, писатели,
К вам мою речь обращаю я,
С вами я хочу беседовать...
(И. Пнин)
Особенно популярен сделался этот размер после того, как Карамзин написал им своего «Илью Муромца»:
Не хочу с поэтом Греции
Звучным гласом Каллиопиным
Петь вражды Агамемноновой
С храбрым правнуком Юпитера...
и т. д.
По поводу этого размера Карамзин писал, сильно преувеличивая распространенность его в подлинно народной поэзии: «В рассуждении меры (то есть размера.— С. Б.) скажу, что она совершенно русская. Почти все старинные наши песни сочинены такими стихами».
Этим размером Херасков написал «Бахариану», а Пушкин — своего «Бову».
Размер всех этих стихов, как мы видим, несмотря на его действительное сходство с размерами народных песен, довольно близок к классическому литературному стиху, и поэты, воспитанные на тредьяковско-ломоносовско метрике, без больших затруднений создавали такие имитации. Нечего говорить о том, что они достаточно далеки от подлинно народных песен большей частью и по содержанию и по стилю.
Таковы были формы народного стиха, существовавшие в литературе до Пушкина.