Бонди С.М. - Народный стих у Пушкина. Часть 8.
8
ЦиклЈ«Песен о Стеньке Разине» состоит из трех песен: «Как по Волге-реке, по широкой...», «Ходил Стенька Разин...» и «Что не конский топ, не людская молвь...».
Все три песни написаны совершенно различными ритмами, даже частично различными стиховыми системами. Первая —Э«Как по Волге-реке, по широкой...» — по ритму примыкает полностью к рассмотренному выше ритму «Песен западных славян», то есть дольнику, обработанному в русском народном стиле. Это хронологически самый ранний образец такого стиха, что не мешает ему быть очень ярким и выразительным с ритмической стороны.
Вторую песню, написанную совершенно иным стихом, приведем полностью.
Ходил Стенька Разин
В Астрахань-город
Торговать товаром.
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатыя,
Камки хрущатыя —
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая,
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу.
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь — повешу.
Что во чистом поле,
На зеленом дубе,
На зеленом дубе,
Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Разин
Думати думу:
«Добро, воевода,
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму».
Это двухударный стих хореического окончания, в высшей степени упорядоченный в силлабическом отношении: из общего количества тридцати стихов двадцать два — шестисложные, остальные восемь (2-й, 4-й, 10-йљ 11-й, 13-й, 14-й, 25-й и 26-й) — пятисложные.
Короткие шестисложные стихи с хореическим окончанием, то есть с обязательным ударением на пятом слоге в каждом стихе, тем самым являются довольно отчетливо упорядоченными также и тонически. С этой точк– зрения шестисложные стихи приведенной песни имеют двоякое строение.
1. Первое ударение падает на второй слог от начала стиха:
Ходил Стенька Разин...
Камки хрущатыя...
Парчи золотые...
Другая соболья...
Ритм стиха аналогичен ритму двухстопного амфибрахия.
U Ú U U Ú U
2. Первое ударение падает на первый или на третий слог. а) на первый:
Требовать подарков...
Шуба дорогая... б) на третий:
Торговать товаром...
Не отдашь — повешу.
Что во чистом поле,
На зеленом дубе,
На зеленом дубе,
Да в собачьей шубе...
В обоих случаях образуется правильный трехстопный хорей:
Ú U U U Ú U или
U U Ú U Ú U
Один шестисложный стих — тонически неправильный, с рядом стоящими ударениями — на четвертом и на пятом слогах —
Не отдает шубы.
U U UÚ Ú U
Пятисложные стихи в большинстве случаев представляют собой вариацию шестисложных стихов первого типа (амфибрахического) : это такой же трехсложного строения стих, но без первого неударного слога, то ест… двухстопный дактиль.
В Астрахань-город
Ú U U Ú U
Стал воевода
Требовать шубы...
Полы-то новы...
Стал Стенька Разин
Думати думу...
Другой тонический вариант этого пятисложного стиха, встречающийся здесь всего один раз:
Одна боброва, —
U Ú U Ú U является «двухстопным ямбическим» стихом.
Таково довольно простое строение этого стиха с внешней стороны — чередование тонических стихов двухсложного (хорей, ямб) и трехсложного (дактиль, амфибрахий) строения.
В народной поэзии он существует. Ближайшим источником для Пушкина могла послужить хорошо известная ему песня (из сборника Кирши Данилова) «Дурень»:
А жил-был дурень,
А жил-был бабин...
и т. д.
В этой песне, в отличие от пушкинской, большинство стихов пятисложные, шестисложных же гораздо меньше, изредка встречаются и четырехсложные. Все же близость ритма этих двух песен несомненна. Напримерґ
...А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
Ты глупой дурень,
Неразумной бабин!
То же бы ты слово
Не так же бы молвил...
и т. д.
Третья песня о Стеньке Разине:
Что не конский топ, не людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится... — по-видимому, представляет собою воспроизведение былинного стиха. От большинства других народных стихов этого типа пушкинская песня отличается большей тоническоЃ упорядоченностью. Большинство стихов в ней — восемь из пятнадцати — правильные трехстопные анапесты:
Не труба трубача с поля слышится...
Зазывает меня, Стеньку Разина...
«Молодец удалой, ты разбойник лихой,
Ты разбойник лихой, ты разгульный буян,
Ты садись на ладьи свои скорые,
Распусти паруса полотняные...
На первом корабле красно золото,
На втором корабле чисто серебро...
Четыре стиха образуют почти тот же размер, отличаясь от него только нехваткой одного слога во второй стопе (ямб вместо анапеста):
Что не конский топ, не людская молвь...
Погулять по морю, по синему...
Побеги по морю по синему.
Пригоню тебе три кораблика...
Последний стих песни — резко неправильный с точки зрения тонической упорядоченности:
На третьем корабле душа-девица.
Наконец, два стиха песни — третий и четвертый — производят впечатление вовсе выпадающих из данного ритма:
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается.
Последний стих несколько ближе к основному размеру: он отличается от него только отсутствием двух безударных слогов в начале (двухсложной анакрузы) — это правильный трехстопный дактиль:
Свищет, гудит, заливается.
Первый же из этих двух стихов — совсем чуждой конструкции — трехстопный анапест с мужским окончанием:
А погодушка свищет, гудит.
Отрывок «Как жениться задумал царский арап» точнее воспроизводит формулу былинного стиха:
Как жениться задумал царский арап,
Меж боярынь арап похаживает,
На боярышен арап поглядывает.
Что выбрал арап себе сударушку,
Черный ворон белую лебедушку.
А как он, арап, чернешенек,
А она-то, душа, белешенька.
Обращает на себя внимание в разбираемом отрывке насквозь проведенное соединение стихов попарно посредством резко выраженных параллелизмов — см. стихи 2-й и 3-й, 4-й и 5-й, 6-й и 7-й. Поэтому, может быть, более правы были прежние редакторы этого текста, вводившие в него зачеркнутую Пушкиным в рукописи первую строку:
Черный ворон выбирал белую лебедушку.
Вместе с этим стихом стих:
Как жениться задумал царский арап, —
образует такую же параллелистически построенную пару стихов, как и все следующие. А без него этот стих как-то выпадает из общей композиции стихотворения. Зачеркивание же в рукописи у Пушкина не всегда обозначает окончательное уничтожение данного стиха, группы стихов, слова, а часто просто намерение заменить его более удачным.
Лучшим образцом воспроизведения народной песни у Пушкина является его неоконченная «Сказка о медведихе» («Как весенней теплою порою...»). В ней так же, как и в рассмотренных уже произведениях, перемешиваются стихи, группы стихов или отдельные выражения подлинно народные с пушкинской стилизацией.
Стихосложение этой сказки, в сравнении с приведенными выше, отличается прежде всего резким колебанием числа слогов в отдельном стихе — от семи37 до семнадцати38 слогов. Точно так же колеблется и число ударений (основных) — от двух до четырех; большинство стихов все же двухударные.
Такая видимая «неупорядоченность» слогового состава и числа ударений как будто приближает стих «Сказки о медведихе» к «Сказке о попе...», где, как увидим ниже, вообще уже ни ударения, ни силлабика никак ритмически не значимы. Однако это сходство только внешнее: все же значительное большинство стихов оказывается или двухударными или трехударными, что создает известную грубоватую упорядоченность, ритмичность.
От разобранных выше образцов пушкинских народных песен текст этого стихотворения отличается тем, что он не воспринимается как песня, то есть не ощущается ритмической необходимости сильно растягивать отдельные слоги, как это мы видели выше в отношении имитации народных песен. «Сказка о медведихе» явно не песня, а сказка, это не песенный, а речевой стих, хотя интонация текста в значительной его части стимулирует несколько напевное его произношение, вроде причитания, в отличие от чисто речевого, говорного стиха «Сказки о попе...».
Не давая более подробной характеристики ритмики стиха «Сказки о медведихе», укажем только, что, в соответствии с разнообразием слогового объема и числа ударений в стихе сказки, и клаузулы его также не единообразны: при значительном большинстве чисто дактилических окончаний (34 из общего числа — 54) встречаются и женские (9 стихов), один стих пэонического окончания («Веселой игры не игрывати...») и двадцать стихов мужского окончания. Правда, последние почти все могут быть поняты как дактилические, пэонические или гиперпэонические с ритмически слабым ударением в конце. Этих не чисто дактилических клаузул оказывается тринадцать, в том числе с таким резким ударением в конце, как в стихах:
Приходил целовальник еж...
Прибегал тут зайка-смерд...
Приходил тут бобер, торговый гость,
У него-то, бобра, жирный хвост...
и т. д.
Не чисто пэонических клаузул — пять; среди них такие, как
А мужик-то ей брюхо порол,
Брюхо порол да шкуру сымал...
Наконец, два мужских стиха могут рассматриваться как имеющие гиперпэоническое окончание, причем в них сила и самостоятельность конечного ударения очень значительна, особенно во втором стихе:
Голову повесил, голосом завыл...
Становитесь, хоронитесь за меня...
Оба эти случая, в сущности, можно было бы рассматривать как случаи чисто мужской клаузулы.