Пушкин — Бенкендорфу А. Х., вторая половина января — начало февраля 1836
Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977—1979.
Т. 10. Письма. — 1979.
682. А. X. БЕНКЕНДОРФУ.
Вторая половина января — начало февраля 1836 г.
Петербург.
(Черновое)
Je vous supplie de me pardonner mon importunité, mais comme je n’ai pu hier me justifier devant le ministre —
Mon ode aРété envoyée à Moscou sans aucune explication. Mes amis n’en avaient aucune connaissance. Toute espèce d’allusion en est soigneusement éloignée. La partie satyrique porte sur la vile avidité d’un héritier, qui au moment de la maladie de son parent fait déjà mettre les scellés sur les effets qu’il convoite. J’avoue qu’une anecdote pareille avait été répandue et que j’ai recueilli une expression poétique échappée à ce sujet.
Il est impossible �’écrire une ode satyrique sans que la malignité n’y trouve tout de suite une allusion. Derjavine dans son «Вельможа» peignit un sybarite plongé dans la volupté sourd au cris du peuple, qui s’écrie
Мне миг покоя моего Приятней, чем в исторьи веки.
On applica ces vers à Potemkine et à d’autres — cependant toutes ces déclamations étaient des lieux communs — qui avaient été répété mille fois. C’est à dire dans la satyre des vices les plus bas et les plus communs peints...
Au fond c’étaient des vices de grand seigneur et je ne puis savoir jusqu’à quel point Derjavine était innocent de toute personnalité.
Le public dans le portrait d’un vil avare, d’un drôle qui vole le bois de la couronne, qui présente à sa femme des comptes infidèles, d’un plat-pied qui devient bonne d’enfants chez les grands
seigneurs, etc. — a, dit-on, reconnu un grand seigneur, un homme riche, un homme honoré d’une charge importante. —
Tant pis pour le public — il me suffit à moi de n’avoir pas (non seulement nommé) ni même insinué à qui que ce soit que mon ode...
Je demande seulement qu’on me prouve que je l’ai nommé — quel est le trait de mon ode qui puisse lui être appliqué ou bien — que j’ai insinué.
Tout cela est bien vague; toutes ces accusations sont des lieux communs.
Il m’importe peu que le public ait tort ou raison. Ce qui m’importe beaucoup c’est de prouver que jamais on aucune manière je n’ai insinué à personne que mon ode était dirigée contre qui que ce soit.
{См. перевод}
Переводы иноязычных текстов
Умоляю вас простить мне мою настойчивость, но так как вчера я не мог оправдаться перед министром —
Моя ода была послана в Москву без всякого объяснения. Мои друзья совсем не знали о ней. Всякого рода намеки тщательно удалены оттуда. Сатирическая часть направлена против гнусной жадности наследника, которыЮ во время болезни своего родственника приказывает уже наложить печати на имущество, которого он жаждет. Признаюсь, что подобный анекдот получил огласку и что я воспользовался поэтическим выражением, проскользнувшим на этот счет.
Невозможно написать сатирическую оду без того, чтобы злоязычие тотчас не нашло в ней намека. Державин в своем «Вельможе» нарисовал сибарита, утопающего в сластолюбии, глухого к воплям народа и восклицающего:
Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки.
Эти стихи применяли к Потемкину и к другим, между тем все эти выражения были общими местами, которые повторялись тысячу раз. Другими словами, в сатире наиболее низменные и наиболее распространенные пороки, описанные...
В сущности то были пороки знатного вельможи, и трудно сказать, насколько Державин был неповинен в каких-либо личных нападках.
В образе низкого скупца, пройдохи, ворующего казенные дрова, подающего жене фальшивые счета, подхалима, ставшего нянькой в домах знатных вельмож, и т. д.— публика, говорят, узнала вельможу, человека богатого, человека, удостоенного важной должности.
Тем хуже для публики — мне же довольно того, что я (не только не назвал), но даже не намекнул кому бы то ни было, что моя ода...
Я прошу только, чтобы мне доказали, что я его назвал,— какая черта моей оды может быть к нему применена, или же, что я намекал.
Всё это очень неопределенно; все эти обвинения суть общие места.
Мне неважно, права ли публика или не права. Что для меня очень важно, это — доказать, что никогда и ничем я не намекал решительно никому на то, что моя ода направлена против кого бы то ни было. (Франц.)
Примечания
Речь идет о стихотворении Пушкина «На выздоровление Лукулла» (было направлено против С. С. Уварова).