Скачать текст произведения

* * * ("Песнь о полку Игореве")


«ПЕСНЬ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

«Песнь о полку Игореве» найдена была в библиотеке графа А. Ив. Мусина-Пушкина и издана в 1800 году. Рукопись сгорела в 1812 году. Знатоки, видевшие ее, сказывают, что почерк ее был полуустав XV века. Первые издатели приложили к ней перевод, вообще удовлетворительный, хотя некоторые места остались темны или вовсе невразумительны. Многие после того силились их объяснить. Но, хотя в изысканиях такого рода последние бывают первыми (ибо ошибки и открытия предшественников открывают и очищают дорогу последователям), первый перевод, в котором участвовали люди истинно ученые, всё еще остается лучшим. Прочие толкователи наперерыв затмевали неясные выражения своевольными поправками и догадками, ни на чем не основанными. Объяснениями важнейшими обязаны мы Карамзину, который в своей Истории мимоходом разрешил некоторые загадочные места.

Некоторые писатели усумнились в подлинности древнего памятника нашей поэзии и возбудили жаркие возражения. Счастливая подделка может ввести в заблуждение людей незнающих, но не может укрыться от взоро� истинного знатока. Вальполь не вдался в обман, когда Чаттертон прислал ему стихотворения старого монаха Rowley <см. перевод>. Джонсон тотчас уличил Макферсона. Но ни Карамзин, ни Ермолаев, ни А. X. Востоков, ни Ходаковский никогда не усумнились в подлинности «Песни о полку Игореве». Великий критик Шлецер, не видав «Песни о полку Игореве», сомневался в ее подлинности, но, прочитав, объявил решительно, что он полагает ее подлинно древним произведением и не почел даже за нужное приводить тому доказательства; так очевидна казалась ему истина!

Других доказательств нет, как слова самого песнотворца. Подлинность же самой песни доказывается духом древности, под который невозможно подделаться. Кто из наших писателей в 18 веке мог иметь на то довольно таланта? Карамзин? но Карамзин не поэт. Державин? но Державин не знал и русского языка, не только языка «Песни о полку Игореве». Прочие не имели все вместе столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства. Кому пришло бы в голову взять в предмет песни темный поход неизвестного князя? Кто с таким искусством мог затмить некоторые места из своей песни словами, открытыми впоследствии в старых летописях или отысканными в других славянских наречиях, где еще сохранились они во всей свежести употребления? Это предполагало бы знание всех наречий славянских. Положим, он ими бы и обладал, неужто таковая смесь естественна? Гомер, если и существовал, искажен рапсодами.

Ломоносов жил не в XII столетии. Ломоносова оды писаны на русском языке с примесью некоторых выражений, взятых им из Библии, которая лежала перед ним.

Но в Ломоносове вы не найдете ни польских, ни сербских, ни иллирийских, ни болгарских, ни богемских, ни молдавских etc. и других наречий славянских.

Слово о пълку Игореве, Игоря сына Святъславля,
внука Ольгова
.

«Не лепо ли бяшетъ, братіе, начати старыми словесы трудныхъ повестій о пълку Игореве, Игоря Святъславлича! начати же ся тъй песни по былинамъ сего времени, а не по замышленію Бояню».

§ 1. Все занимавшиеся толкованиемќ«Слова о полку Игореве» перевели: «Не прилично ли будет нам, не лучше ли нам, не пристойно ли бы нам, не славно ли, други, братья, братцы, было воспеть древним складом, старым слогом, древним языком трудную, печальную песнь о полку Игореве, Игоря Святославича?»

Но в древнем славянском языке частица ли не всегда дает смысл вопросительный, подобно латинскому ne; иногда ли значит только, иногда — бы, иногда — же; доныне в сербском языке сохраняет она сии знаменования. В русском частица ли есть или союз разделительный, или вопросительный, если управляет ею отрицательное не; в песнях не имеет она иногда никакого смысла и вставляется для меры так же, как и частицы и, что, а, как уж, уж как (замечание Тредьяковского).*

В другом месте «Слова о полку» ли поставлено так же, но все переводчики решили, что это есть ошибка переписчика и перевели не вопросом, а утвердительно. То же надлежало бы сделать и здесь.

Во-первых, рассмотрим смысл речи. По мнению переводчиков, поэт говорит: Не воспеть ли нам об Игоре по-старому? Начнем же петь по былинам сего времени (то есть по-новому) — а не по замышлению Боянову (т– е. не по-старому). Явное противуречие! ** Если же признаем, что частица ли смысла вопросительного не дает, то выйдет: Не прилично, братья, начать старым слогом печальную песнь об Игоре Святославиче; начаться же песни по былинам сего времени, а не по вымыслам Бояна. Стихотворцы никогда не любили упрека в подражании, и неизвестный творец «Слова о полку Игореве» не преминул объявить в начале своей поэмы, что он будет петь по-своему, по-новому, а не тащиться по следам старого Бояна. Глагол бяшетъ подтверждает замечание мое: он употреблен в прошедшем времени (с неправильностию в склонении, коему примеры встречаются в летописях) и предполагает условную частицу: Неприлично было бы. Вопрос же требовал бы настоящего или будущего.

———

«Боянъ бо вещій, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мыслію по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы».—

§ 2. Не решу, упрекает ли здесь Бояна или хвалит, но, во всяком случае, поэт приводит сие место в пример того, каким образом слагали песни в старину. Здесь полагаю описку, или даже поправку, впрочем незначительную: растекашется мыслию по древу — тут пропущено слово славием, которое довершает уподобление; ниже сие выражение употреблено.*

———

«Помняшеть бо речь първыхъ временъ усобіце».

§ 3. Ни один из толкователей не перевел сего места удовлетворительно. Дело здесь идет о Бояне; всё это продолжение прежней мысли: Поминая предания о прежних бранях (усобица значит ополчение, брань, а не междуусобие, как перевели некоторые. Междуусобие есть уже слово составленное), напускал он и проч. «Помняшеть бо речь първыхъ временъ усобіце тогда пущашеть 10 соколовъ на стадо лебедей etc.», т. е. 10 соколов, напущенные на стадо лебедей, значили 10 пальцев, возлагаемых на струны. Поэт изъясняет иносказательный язык соловья старого времени, и изъяснение столь же великолепно, как и блестящая аллегория, приведенная им в пример. А. С. Шишков сравнивает сие место с началом поэмы «Смерть Авеля».* Толкование Александра Семеновича любопытно (том 7, стран. 43). «Итак, надлежит паче думать, что в древние времена соколиная охота служила не к одному увеселению, но тако ж и к некоторому прославлению героев, или к решению спора, кому из них отдать преимущество. Может быть, отличившиеся в сражениях военачальники или князья, состязавшиеся в славе, выезжали на поле каждый с соколом своим и пускали их на стадо лебединое с тем, что чей сокол удалее и скорее долетит, тому прежде и приносить общее поздравление в одержании преимущества над прочими».

Г-н Пожарский с сим мнением не согласуется: ему кажется неприличным для русских князей «доказывать первенство свое, кровию приобретенное», полетом соколов. Он полагает, что не князья, а стихотворцы пускали соколов, а причина такого древнего обряда, думает он, была скромность стихотворцев, не хотевших выставлять себя перед товарищами. А. С. Шишков, в свою очередь, видит в мнении Я. Пожарского крайнюю неосновательность и несчастное самолюбие (том 11-й, страница 388). К крайнему нашему сожалению, г. Пожарский не возразил.

«Почнемъ же, братіе, повесть cію от стараго Владимера до нынешняго Игоря (здесь определяется эпоха, в которую написано Слово о полку Игореве); иже истягну умъ крепостію». (Истянул, вытянул, натянул, изведал, испробовал. Пожарский — опоясал, первые толкователи — напрягши ум крепостию своею). Истягнул, как лук, изострил, как меч,— метафоры, заимствованные из одного источника.

«Наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы на землю Половецькую за землю Руськую. Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся своя воя прикрыты, и рече Игорь къ дружине своей: братіе и дружино! луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти» — лучше быть убиту, нежели полонену.

«А всядемъ, братіе, на свои бръзые комони, да позримъ синего Дону».

Суеверие, полагавшее затмение солнечное бедственным знаменованием, было некогда общим.

«Спала Князю умъ похоти, и жалость ему знамение заступи, искусити Дону великаго».— Слова запутаны. Первые издатели перевели: «Пришло князю на мысль пренебречь (худое) предвещание и изведать (счастия на) Дону великом». Печаль ему заступить имеет несколько значений: омрачить, помешать, удержать. Пришлось князю, мысль похоти и горесть знамение ему омрачило, удержало. Спали князю в ум желание и печаль. Ему знамение мешало (запрещало) искусити Дону великого. «Хощу бо, рече (так хочу же, сказал), копие приломити конець поля Половецкаго, а любо испити шеломомь Дону». «О бояне, соловию стараго времени! абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача славию по мыслену древу», летая умом под облаками, сплетая хвалы на все стороны сего времени (если не ошибаюсь, ирония пробивается сквозь пышную хвалу), «рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы». («Четыре раза упоминается в сей песни о Трояне, т. е. тропа Трояня, вечи Трояни, земля Трояня и седьмый век Троянов: но кто сей Троян, догадаться ни по чему не возможно», говорят первые издатели), 5 стр., изд. Шишкова. Прочие толкователи не последовали скромному примеру: они не хотели оставить без решения то, чего не понимали.

Чрез всю Бессарабию проходит ряд курганов, памятник римских укреплений, известный под названием Троянова вала. Вот куда обратились толкователи и утвердили, что неизвестный Троян, о коем четыре раза упоминает «Слово о полку Игореве», есть не кто иной, как римский император. Но и тропа Троянова может ли быть принята за Троянов вал, когда несколько ниже определяется (стр. 14, изд. Шишкова): «Вступилъ Девою на землю Трояню, на синемъ море у Дону». Где же тут Бессарабия? «Следы Трояна в Дакии, видимые по сие время, должны были быть известны потомкам дунайских славян» (Вельтман). Почему же?

«Пети было песь Игореви, того (Олга) внуку. Не буря соколы занесе чрезъ поля широкая; галици стады бежать къ Дону великому; чили въспети было вещей Бояне, Велесовь (и) внуче!»

Поэт повторяет опять соображения Бояновы и, обращаясь к Бояну, вопрошает: «Или, не так ли петь было, вещий Бояне, Велесов внуче?»

«Комони ржуть за Сулою; звенить слава въ Кыеве; трубы трубять въ Новеграде; стоять стязи въ Путивле; Игорь ждетъ мила брата Всеволода».

Теперь поэт говорит сам от себя не по вымыслу Бояню, по былинам сего времени. Должно признаться, что это живое и быстрое описание стоит иносказаний соловья старого времени.

«И рече ему Буй-Туръ Всеволодъ: одинъ брать, одинъ светъ светлый ты Игорю, оба есве Святъславличя; седлай, брате, свои бързыи комони, а мои ти готови (готовы — значит здесь известны, значение сие сохранилось в иллирийском словянском наречии: ниже мы увидим, что половцы бегут неготовыми — неизвестными — дорогами. Если же неготовыми значило бы не мощенными, то что ж бы значило готовые кони?), оседлани у Курьска на переди; а мои ти Куряни сведоми (сие повторение того же понятия другими выражениями подтверждает предыдущее мое показание. Это одна из древнейших форм поэзии. Смотри Священное писание± къмети, подъ трубами повити» (г. Вельтман пишет: «Кмет значит частный начальник, староста». Кметь значит вообще крестьянин, мужик. Kar gospòda stori krivo, kmeti mòrjo plàzhat shivo) <см. перевод>.

Сноски

* Замечаниние 1-е. В русском языке сохранилось одно слово, где ли после не не имеет силы вопросительной — неже-ли. Слово неже употреблялось во всех славянских наречиях и встречается и в «Слове о полку Игореве»: «луце же потяту быти, неже полонену быти».

** Очень понимаем, почему А. С. Шишков не отступил от того же мнения. Ему, сочинителюб«Рассуждения о древнем и новом слоге», было бы неприятно видеть, что и во время сочинителя «Слова о полку Игореве» предпочитали былины своего времени старым словесам.

* Примечание. Г-н Вельтман перевел это место: былое воспеть, а не вымысел Бояна, коего мысли текли, в вышину, как соки по дереву. Удивительно!

* Но что есть общего между манерной прозою господина Геснера и поэзией «Песни об Игоре»?

Переводы иноязычных текстов

  1. Раули. (Англ.)

  2. Коль господа чинят несправедливость, крестьяне должны платиться жизнью. (Словенск.)

Примечания

  1. «ПЕСНЬ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

    Написано в начале 1836 г., опубликовано в 1855 г.

  2. «...первый перевод, в котором участвовали...» Первыми переводчиками «Слова о полку Игореве» были А. Ф. Малиновский и Н. Н. Бантыш-Каменский (изд. А. И. Мусина-Пушкина, 1800).

  3. «Некоторые писатели усумнились...» В подлинности «Слова» сомневались М. Т. Каченовский, О. И. Сенковский и И. И. Давыдов.

  4. «...Чаттертон прислал ему стихотворения старого монаха Rowley». Томас Чаттертон (1752—1770) — английский поэт, автор баллад из эпохи норманского завоевания, которые он выдавал за стихи монаха XV века Раули. Английский журналист и историк Вальполь разоблачил мистификацию Чаттертона.

  5. «Джонсон тотчас уличил Макферсона». Английский критик Джонсон (1709—1784) первый высказал сомнение в подлинности поэм Оссиана, изданных в 1762 г. Макферсоном.

  6. «Г-н Пожарский с сим мнением не согласуется...» Я. О. Пожарский издал в 1819 г. перевод с примечаниями «Слова о полку Игоря Святославича, удельного князя Новагорода Северского». Перевод этот и толкования вызвали возражения со стороны многих исследователей «Слова», в том числе со стороны А. С. Шишкова.

  7. «К крайнему нашему сожалению, г. Пожарский не возразил». Пушкин не знал о статье Пожарского в «Сыне отечества» (1819, № 33), где он отвечает на критику «Русского инвалида» (1819, № 157—161) именно по данному вопросу.

  8. «Kar gospòda...» - Выписка из «Словинско-немецкого словаря» Я. А. Мурко (1833).

Из ранних редакций

1. Все толкователи поэмы поняли сие место одинаким образом: «Не прилично ли будет etc.», но смысл показывает, что поэт говорит утвердительно: «Неприлично будет нам..., а начаться по былинам сего времени». Таким образом, смысл становится ясным. Какой тут смысл: частица ли не всегда означает вопрос. ВЇ«Песни о полке» встречается два-три места, коих смысл явно утвердителен, несмотря на сию частицу, и все толкователи почли ее за описку. В русских песнях поминутно встречаем ли, не придающую смысла вопросительного, например: «Во саду ли в огороде».

2. Тут, кажется, ошибочно выпущено слово славием, которое довершает аллегорию. Ниже поэт, повторяя свое описание, говорит: «скача славию по мыслену древу».

3. Тут должна быть перестановка стиха. Je le rétablis. <см. перевод> Я читаю таким образом:

Тебе бы петь  etc.
Не буря  etc.

Чрез то описание Игорева нашествия делается полнее и живее.

«Готовый» на языке западных славян — известный.

«Кмети» из Грамматина (выписка из Вельтмана). «Кмет» на языке западных славян значит простолюдин, мужик (например, из словинского).

«Хочу копье преломити, а любо испити...» Г-н Сенковский с удивлением видит тут выражение рыцарское. Нет, это значит просто неудачу: «Или сломится копье мое, или напьюсь из Дону». Тот же смысл, как и в пословице: либо пан, либо пропал.

Переводы иноязычных текстов

  1. я это восстанавливаю. (Франц.)

Примечания к ранним редакциям

  1. Черновые заметки, предшествовавшие общей статье и являвшиеся материалом для нее. Первая группа замечаний относится к переводу, сделанному Жуковским. Рукописная копия этого перевода с многими пометами Пушкина сохранилась среди его бумаг.

  2. «Тебе бы петь...» Относится к следующему месту перевода Жуковского:
    Не буря соколов занесла чрез поля широкие!
    Галки стадами бегут к Дону великому!
    Тебе бы петь, вещий Боян, внук Велесов!

    Пушкин предлагает последний стих поставить на первое место.

  3. «...из Грамматина...» «Слово о полку Игоревом. Историческая поэма, писанная, в начале XIII века на славенском языке прозою», 1823. Изд. Н. Ф. Грамматина (текст, переводы в прозе и стихах и примечания). Пушкин ссылается на примечания Грамматина, оспаривая их.

  4. «...выписка из Вельтмана». «Песнь ополчению Игоря Святославича князя Новгород-Северского. Переведено с древнего русского языка XII столетия А. Ф. Вельтманом», 1833. Толкование Вельтмана совпадает с толкованием Грамматина. Выписка приведена в статье Пушкина (стр. 349).

  5. «...из словинского». Из «Словинско-немецкого словаря» А. Я. Мурко, 1833. В статье Пушкин выписал этот пример, дающий слову кмет другое значение.

    Вторая заметка связана с чтением перевода Вельтмана.

  6. «Г-н Сенковский с удивлением видит тут...» В действительности это мнение принадлежит Каченовскому, но Пушкин цитировал его по брошюре С. В. Руссова «О подлинности древнего русского стихотворения, известного под названием Слово о полку Игореве», 1834. У Руссова приведено мнение Каченовского, но так, что его можно приписать Сенковскому.