Хлюстин — Пушкину А. С., 4 февраля 1836 ("...J'ai repete...")
Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 16 (Переписка 1835-1837). — 1949.
1129. С. С Хлюстин — Пушкину.
4 февраля 1836 г. Петербург.
Monsieur.
J’ai répété, en forme de citation, des remarques de m-r Сеньковской dont le sens indiquait que vous aviez trompé le public. Au lieu de voir en cela, pour ce qui me regardait, une simple citation, vous avez trouvé lieu à me considérer comme l’écho de m-r Сеньковской; vous nous avez en quelque sorte confondu et vous avez cimenté notre alliance par les paroles suivantes: ,,Мне всего досаднее, что эти люди повторяют нелепости свиней и мерзавцев каков Сеньковской“. J’étais personnifié
dans ,,эти лю䦓: l’inflexion et la véhémence de votre ton n’admettaient aucun doute sur l’intention de vos paroles, quand même la logique en eut laissé la signification indécise. Mais la répétition des нелепости ne pouvait raisonablement vous causer aucune impatience; c’est donc leur écho, que vous avez cru entendre et trouver en moi. L’injure était assez prononcée: vous me faisiez prendre part aux нелепости свиней и мерзавцевъ. Cependant, à ma honte ou à mon honneur, je n’ai point reconnu ou accepté l’injure et je me suis borné de vous répondre que, si vous vouliez absolument me faire prendre part aux expressions de ,,tromper le public“, je les prenais entièrement sur mon compte, mais que je me refusais à l’association avec les свиньи и мерзавцы. En consentant ainsi et malgré moi à vous dire que ,,vous trompiez le public“ (littérairement, car c’était toujours de littérature dont il s’agissait) je vous faisais tout au plus une injure littéraire, par laquelle je répondais et je me donnais satisfaction sur une injure personnelle. J’espere que je me ménageais un rôle assez bénin et assez paisible, car, même à parité d’insultes, la riposte n’équivaut jamais à l’initiative: cette dernière seule constitue le délit de l’offense.
C’est pourtant vous encore, qui, après une semblable conduite de ma part, m’avez fait entendre des paroles qui annonçaient une rencontre fashionable: ,,c’est trop fort“, ,,cela ne peut pas se passer ainsi“, ,,nous verrons“ etc. etc. J’ai attendu jusqu’à ce moment le résultat de ces menaces. Mais ne recevant aucune nouvelle de vous, c’est maintenant à moi à vous demander raison:
1) De m’avoir fait prendre part aux нелепости свиней и мерзавцев.
2) De m’avoir adressé, sans leur donner suite, de menaces équivalentes à des provocations en duel.
3) De n’avoir pas rempli à mon egard les devoirs commandés par la politesse en ne me saluant pas, lorsque je me suis retiré de chez vous.
J’ai l’honneur d’être, monsieur, votre très-humble et obeissant serviteur.
S. Khlustine.
S. P. B.
Wladimirskaïa № 75.
4 février 1836.
Monsieur, monsieur Alexandre Pouchkine. <см. перевод>
Переводы иноязычных текстов
Стр. 79, строка 9 снизу и сл. — стр. 80, строка 1 и сл.
Милостивый государь.
Я повторил в виде цитаты замечания г-на Сенковского, смысл которых сводился к тому, что вы обманули публику. Вместо того, чтобы видеть в этом, поскольку дело касалось меня, простую цитату, вы нашли возможны† счесть меня эхом г-на Сенковского; вы нас в некотором роде смешали вместе и закрепили наш союз следующими словами: <.....> В выражении ,,эти люди“ подразумевался я. Тон и запальчивость вашего голоса не оставляли никакого сомнения относительно смысла ваших слов, даже если бы логика и допускала неопределенность их значения. Но повторение ,,нелепостей“ не могло, разумно говоря, вызвать в вас никакого раздражения; следовательно, вам показалось, что вы слышали и нашли во мне их отголосок. Оскорбление было достаточно ясно выражено: вы делали меня соучастником <нелепостей свиней и мерзавцев>. Между тем, к моему стыду или к моей чести, я не признал или не принял оскорбления и ограничился ответом, что если вы непременно хотите сделать меня участником суждений об ,,обмане публики“, то я их вполне принимаю на свой счет, но что я отказываюсь от приобщения меня к <свиньям и мерзавцам>. Соглашаясь таким образом и против моей воли сказать вам, что ,,вы обманываете публику“ (в литературном смысле, ибо ведь все время дело шло о литературе), — я наносил вам, самое большое, литературную обиду, которою я отвечал и доставлял себе удовлетворение за обиду личную. Думаю, что я отвел себе роль достаточно благодушную и достаточно кроткую, ибо даже при взаимности оскорблений отпор никогда не бывает равноценен с первоначальным выпадом: только в этом последнем заключается сущность обиды.
Однако именно вы, после подобного поведения с моей стороны, стали произносить слова, предвещавшие принятую по обычаям общества встречу: ,,это уж слишком“, ,,это не может так окончиться“, ,,посмотрим“, и проч. и проч. Я ждал результата этих угроз. Но не получая от вас никаких известий, я должен теперь просить у вас объяснений:
1) в том, что вы сделали меня соучастником <нелепостей свиней и мерзавцев>;
2) в том, что вы обратились ко мне, не давая им дальнейшего хода, с угрозами, равносильными вызову на дуэль;
3) в том, что вы не исполнили по отношению ко мне долга вежливости, не ответив мне на поклон, когда я уходил от вас.
Имею честь быть, милостивый государь, ваш нижайший и покорный слуга
С. Хлюстин.
С. П. Б. Владимирская, № 75.
4 февраля 1836 г.
Адрес: Милостивому государю, господину Александру Пушкину.
Примечания
С. С. Хлюстин — Пушкину.
4 февраля 1836 г. Петербург.
Печатается по тексту первой публикации. Местонахождение подлинника неизвестно.
Впервые опубликовано П. И. Бартеневым в ,,Русском Архиве‘“ 1884, кн. II, стр. 450—451, и включено им в сборник ,,А. С. Пушкин“, вып. II, ,,К биографии А. С. Пушкина“, 1885. стр. 82—83.
Вошло в издание переписки Пушкина под ред. В. И. Саитова (т. III, 1911, стр. 273—274).