Хитрово — Пушкину А. С., 18, 20 и 21 марта 1830

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 14 (Переписка 1828-1831). — 1941.

453. Е. М. Хитрово — Пушкину.

18, 20 и 21 марта 1830 г. Петербург.

18 mars.

Quand je commence à être rassurée sur votre séjour à Moscou — il faut que je tremble sur votre santé — on m'assure que vous êtes malade à Torjok. Votre âleur est une des dernières [sensat<ions><?>] impressions qui me soit restée. — Je vous vois sans cesse à cette porte, en croyant vous revoir peut-être le lendemain, je vous regardais avec bonheur — mais vous, pâle, ému, sans doute, de cette douleur que vous saviez m'être réservée encore le même soir — vous m'avez fait trembler déjà alors sur votre santé. Je ne sais à qui m'adresser pour savoir la vérité — c'est la quatrième fois que je vous écris. Demain il y a quinze jours que vous êtes parti — il est inconcevable que vous n'ayez pas écrit un mot. Vous ne connaissez que trop ma tendresse et inquiète et déchirante pour moi. Il n'est point dans votre noble caractère de me laisser sans aucunes nouvelles à votre sujet. Défendez-moi de vous parler de moi, mais ne me privez pas du bonheur d'être votre commissionaire. Je vous parlerai grand monde, littérature étrangère — probabilité d'un changement du ministère en France, hélas, je suis à la source de tout, il n'y a que le bonheur qui me manque!

Je vous dirai cependant que ma joie a été parfaite avant-hier soir. Le G.<rand> D.<uc> Michel est venu passer la soi‹ée avec nous — à la vue de votre portrait, ou de vos portraits, il me dit — „Savez-vous que je n'ai jamais vu Poushkin de très près. J'avais de grandes préventions contre lui, mais d'après ce qu'il m'en revient je désire beaucoup le connaître et surtout je tiens à avoir une longue conversation avec lui“ — il finit par me demander Poultava. — Comme j'aime qu'on vous aime!

Malg©é que je sois avec vous (malgré l'antipathie que cela vous donne) et douce et inoffensive et résignée — accusez au moins de temps en temps mes lettres. Je serai radieuse, rien que de voir de votre écriture! Je veux aussi savoir de vous-même, mon cher Poushkin, si je suis condamnée à ne vous revoir que dans des mois.

Que de choses dures, [même] déchirantes, même dans cette idée! — Eh bien, voyez-vous, j'ai l'intime conviction que si vous saviez à quel point j'ai besoin de vous revoir — vous auriez pourtant pitié de moi et vous reviendriez pour quelques jours! Bonne nuit — je suis horriblement fatiguée.

Le 20. Je reviens de chez Philareth — il m'a raconté un événement nouvellement arrivé à Moscou dont on vient de lui avoir fait le rapport — il ajouta — раскажити это Пушкину. — Je viens donc de l'écrire avec mon mauvais russe, telle que l'histoire m'a été racontée et je vous l'envoie n'osant pas lui désobéir. — Grâces soient à Dieu, on vous dit heureusement arrivé à Moscou. Soignez-vous, soyez raisonnable — comment jette-t-on une aussi belle vie par les fenêtres?

21. Hier soir à la répétition du carrousel on a beaucoup parlé de votre septième Chant — il a eu un succès bien général. L'Impéra.<trice> ne monte plus à cheval.

Eh bien, écrivez-moi la vérité, quelque douloureuse qu'elle soit. — Vous reverrai-je à Pâques? {См. перевод}

Переводы иноязычных текстов

Стр. 70, строка 4 снизу и сл. — стр. 71, строка 1 и сл.
18 марта.
Не успела я успокоиться относительно вашего пребывания в Москве, как мне приходится волноваться по поводу вашего здоровья — меня уверяют, что вы заболели в Торжке. Ваше бледное лицо — одно из последниЬ впечатлений, оставшихся у меня в памяти. Я всё время вижу вас, стоящим в дверях. Предполагая увидеть вас на следующий день, я глядела на вас с радостью — но вы, бледный, взволнованный, вероятно, болью, которая, как вы знали, отзовется во мне в тот же вечер, — уже тогда вы заставили меня трепетать за ваше здоровье. Не знаю к кому обратиться, чтобы узнать правду — я пишу вам уже в четвертый раз. Завтра будет две недели с тех пор, как вы уехали, — непостижимо, почему вы не написали ни слова. Вам слишком хорошо известна моя беспокойная, судорожная нежность. При вашем благородном характере вам не следовало бы оставлять меня без известий о себе. Запретите мне говорить вам о себе, но не лишайте меня счастья быть вашим поверенным. Я буду говорить вам о большом свете, об иностранной литературе — о возможности перемены министерства во Франции, — увы, я у самого источника всех сведений, мне не хватает только счастья.
Однако скажу вам, что вчера вечером я испытала истинную радость. Великий князь Михаил провел у нас вечер — увидав ваш портрет или ваши портреты, он сказал мне: „Знаете, я никогда не видел Пушкина вблизи. Я был очень предубежден против него, но по всему тому, что о нем слышу, мне очень хочется с ним познакомиться, а еще больше того — побеседовать с ним обстоятельно“. В конце концов он попросил у меня Полтаву, — как я люблю, когда вас любят!
Несмотря на мою кротость, безобидность и смирение по отношению к вам (что возбуждает вашу антипатию), — подтверждайте хотя бы изредка получение моих писем. Я буду ликовать при виде одного лишь вашего почерка. Хочу еще узнать от вас самого, мой милый Пушкин, — неужели я осуждена на то, чтобы увидать вас только через несколько месяцев.
Как много жестокого, [даже] раздирающего в одной этой мысли! А всё-таки у меня есть внутреннее убеждение, что если бы вы знали, до какой степени мне необходимо вас увидеть, вы пожалели бы меня и вернулись бы на несколько дней! Спокойной ночи — я ужасно устала.
20-го. Я сейчас вернулась от Филарета — он рассказал мне о происшествии, недавно случившемся в Москве, о котором ему только что доложили. Он прибавил <.....>. Поэтому я изложила его своим скверным русским языком в том виде, как история была мне рассказана, и посылаю вам, не смея его ослушаться. Слава богу, говорят, что вы благополучно прибыли в Москву. — Лечитесь, будьте благоразумны — ну, можно ли швыряться такой прекрасной жизнью?
21-го. — Вчера вечером на репетиции карусели много говорили о вашей седьмой песни — она имела всеобщий успех. Государыня не ездит больше верхом.
Так напишите же мне правду, как бы горестна она ни была. — Увижу ли я вас на пасху?

Примечания

Е. М. Хитрово — Пушкину.
18, 20 и 21 марта 1830 г. Петербург.
Печатается по подлиннику (ГАФКЭ, ф. 195, к. 16, № 518, лл. 12—13). Приложенная к письму запись рассказа Филарета не сохранилась.
Впервые опубликовано, в переводе, П. П. Вяземским в газетеТ„Берег“ от 16 июля 1880, № 113 (перепечатано П. И. Бартеневым в сборнике „А. С. Пушкин“, вып. II, „К биографии А. С. Пушкина“, 1885, стр. 44—45); в оригинале — Б. Л. Модзалевским в издании переписки Пушкина под ред. В. И. Саитова, т. II, 1908, стр. 122—123.