Заметки на полях статьи П. А. Вяземского "О жизни и сочинениях В. А. Озерова"

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ СТАТЬИ П. А. ВЯЗЕМСКОГО
«О ЖИЗНИ И СОЧИНЕНИЯХ В. А. ОЗЕРОВА»

Текст Вяземского Текст Пушкина
Стр. VI (после введения об
обстоятельствах смерти Озерова и о *Эти 6 страниц
вражде, его преследовавшей). ныне, кажется,
Озеров умалчивал о своих лишние. Можно из них
неудовольствиях и, одаренный будет выбрать
сердцем, чувствительным к обидам, некоторые мысли и
не умел ни презирать вражды, ни поместить далее.
бороться с нею и наконец оставил
столицу и поприще славы своей.*

Стр. VI. Заслуги Озерова,
преобразователя русской трагедии,
которые можно, не определяя ** Большая разница.
достоинства обоих писателей, Карамзин великий
сравнить с заслугами Карамзина, ** писатель во всем
образователя прозаического языка, смысле этого слова; а
обращают на себя благодарное и Озеров — очень
любопытное внимание просвещенных посредственный.
друзей словесности. Оба оставили Озеров сделал шаг
между собою и предшественниками вперед в слоге, но
своими великое расстояние. Судя по искусство чуть
творениям, которые застали они, ли не отступило.
нельзя не признать, что ими вдруг Геркулесовского в нем
подвигнулось искусство, и если бы нет ничего.
не при нас случилось сие важное
преобразование, трудно было бы
поверить, что оно не приготовлено
было творениями, от нас
утраченными. Но для некоторых людей
сей геркулесовский подвиг не
существует. Они постоянно коснеют
при мнениях прошедшего века.

Стр. VII—VIII. Пускай доканчивают
они тяжелый сон жизни своей на
вековом камне под усыпительным
надзором невежества и
предрассудков: мы обратимся к * Переход
Озерову, который писал не для их несчастливый
века. *

К сожалению, я не могу, говоря о да и не нужный.
заслугах Озерова как автора, остановить
на нем внимания читателей как на
человеке: я не знал его лично.

Стр. IX—X. Рожденный с пылкими
страстями, с воображением романическим, он он не мог противиться
не мог противиться волшебной прелести волшебной прелести
любви, и привязанность к одной женщине, любви отмечено
достойной владычествовать в его сердце, скобками.
решила судьбу почти всей его жизни. Для
нее он жил несколько лет, почти все лета с нею питался
своей молодости; с нею питался восторгами восторгами
платонической страсти; часто платонической страсти
предчувствовал счастие, но не был отмечено скобками.
счастлив; ибо любезная ему женщина была
замужняя и добродетельная.

Стр. Х—XI. Главным свойством его сердца Главным свойством его
была любовь к друзьям;* он часто делался сердца была любовь к
их невольником, видел, чувствовал ими; но друзьям отмечено
готов был рассердиться за малейшую скобками.
неосторожность и также не мог устоять
против малейшего знака любви. Смерть милой *Любовь к друзьям —
ему женщины удалила его на время от света, по-русски дружба. Не
который в глазах его украшался ею, и от свойство — страсть
словесности, которая сначала была для него разве. Всё это
не более как забава. При образовании сбивчиво — ты сперва
природном долго не мог он искать говоришь о его любви,
наслаждений и счастия в трудах ума, искав потом о его романизме
их единственно в мечтах сердца. в трагедиях, потом о
Пробуждение от сладостных сновидений было дружбе, потом опять о
развитием давно таившихся его любви, опять о его
способностей. Следующая черта даст ясное щекотливости, опять о
понятие о нежности и щекотливости любви. Более методы,
благородной души его.— Он служил по ясности.
гражданской части и имел успехи по службе,
но мало радовался ими. Однажды его
начальники спросили: не нужно ли сделать
перемены в его департаменте? Озеров счел
этот вопрос за совет идти в отставку и
тотчас вышел.

Стр. XI—XIII. Драматическое искусство у *Где же
нас еще в колыбели. * Несмотря на геркулесовский подвиг
несколько трагических и комических сцен, Озерова?
мелькающих в малом числе драматических
творений, из коих всякое более или менее От ознаменовано до
ознаменовано общею печатию отвержения, Мельпомены отмечено
наложенною на наш театр рукою Талии и скобками.
Мельпомены, ** кажется, можем сказать
решительно, что до сего времени мы не ** Да говори
имели еще ни одной оригинальной просто. — Ты довольно
комедии в стихах ¹ и до Озерова не видали умен для этого.
трагедии.

Сумарокову, сему писателю, хотевшему с
жадностию обнять все отрасли ученой славы,
и у которого нельзя отнять ни ума, ни
дарования, предназначено было судьбою
проложить у нас пути к разным родам
сочинений, но самому не достигнуть ни
одной цели. Как Моисей, он навел других на
обетованную землю, но сам не вступил в ее
границы. Ослепленные современники венчали
неутомимого писателя похвалами:
добродушное потомство довольствуется быть
отголоском старины, не налагая на себя
тяжелого труда быть действующим судиею поглотила бы его бездна
славы Сумарокова, и таким образом творец забвения отмечено
русского театра, хотя и не лишенный скобками. К этим
почести сего имени, уже почти не имеет словам относится
места на оном. Может быть, и совсем замечание:
поглотила бы его бездна забвения, если бы И совсем его забыли
не приходило на мысль благочестивым и (проще и лучше).
суеверным поклонникам старины,
предпочитающим всегда славу усопших славе * без зазрения совести
живых, ставить нам без зазрения совести * отмечено скобками.
в образец басен на русском языке басни Напротив: очень
Сумарокова и в образец трагического слога добродушно
напыщенные и холодные порывы притворного Слово притворного
исступления Димитрия Самозванца. Должно подчеркнуто и отмечено
заметить однако же, что в трагедиях скобками. К этому
Сумароков так же выше комедий своих, как слову относится
Княжнин в комедиях выше трагедий замечание:
Сумарокова и своих собственных. ** т. е. forcé <см. перевод>
Княжнин первый положил твердое основание
как трагическому, так и комическому слогу.
Лучшая комедия в стихах на нашем театре ** И этого не вижу:
есть неоспоримо «Хвастун», хотя и в ней в нем всё дрянь, кроме
критика найдет много недостатков и вкус не некоторых од — NB
все стихи освятил своею печатью. Но зато Сумароков прекрасно
сколько сцен истинно комических, являющих знал по-русски (лучше,
блестящие дарования автора! Сколько нежели Ломоносов) —
счастливых стихов, вошедших неприметно в
пословицы! Сколько целых мест,
свидетельствующих, так сказать, о зрелости
слога Княжнина!
———————
¹ Стр. XII. Фонвизин умел быть оригинальным Не поэтому. Но о
и хорошим стихотворцем, но писал прозою Фонвизине поговорим
комедии, доныне лучшие на нашем театре, после.
и даже единственные, как по истине
представленных нравов и характеров, так и
по разговору, который блистает
непринужденным остроумеим.

В доказательство тому заметим, что дурной «Хвастун» перевод из
стих, площадное и непристойное выражение, L’Important<см. перевод>—я
оскорбляя ваш слух, поражает вас в не читал подлинника —
«Хвастуне» так же, как хороший и удачный пересмотри.
стих пробуждает вас в другой комедии.
«Утешенная вдова» до сего времени может полно, так ли?
служить у нас образцовою по достоинству
прозаического и комического слога, тонкой
насмешки и веселости. В «Чудаках» блистает
тоже дарование и еще более комической
веселости.

Стр. XIV. В «Дидоне» видим не любовницу,
в «Рославе» не пламенного друга отечества.
О «Рославе» можно заметить, что имя
хвастуна ему приличнее, нежели
действительному «Хвастуну». Верхолет более Очень хорошо -
лжец и обманщик: Рослав есть
трагический хвастун. Княжнин, сказывают,
признавался, чтоТ«Рослав» написан им по
желанию собрать в одно все черты высокого,
рассыпанные во французских трагедиях. Одно
это желание, признанное или умолчанное, всё
равно, но главное в трагедии его, может
служить ему обвинением.* * Почему: изъясни.

Стр. XV—XVI. Главный недостаток Княжнина
происходит от свойств души его. Он не * т. е. он просто не
рожден трагиком.* поэт —

О трагедиях последователей его,
покоящихся после однодневной жизни в
Российском феатре, нечего и упоминать.
Не стану говорить и о трагедиях, в новейшее
время перенесенных с иностранных театров
на наш усердными переводчиками; о сих
несчастных эмигрантах (разумеется, не без¦
исключения), жалких и разительных
свидетельствах изменения судьбы
человеческой, сохранивших у нас одно
прежнее имя, но оставивших на
отечественной земле и богатство свое и
славу отцов! очень хорошо

Кажется, решительно можно сказать, что у
нас не было трагедий, и величество
Мельпомены не царствовало на трагической
сцене. Актеры с пышными именами выходили Хорошо
перед зрителей, говорили стихи, иногда
хорошие, чаще дурные; зрители
рукоплескали, чаще зевали; но и
рукоплескания их были данию звучности
стихов,
блестящим выражениям истины, сильным изречениям,
сохранению некоторых условий искусства, и
тайна трагедии не была еще постигнута.
Явился Озеров, и Мельпомена приняла От Явился Озеров до
владычество свое над душами. Мы услышали голос ее Пушкиным
голос ее, повелевающий сердцу, играющий переделано: Явился
чувствами; сей голос, столь красноречивый Озеров, и мы услышали
в Расине и Вольтере. В первый раз увидели голос
мы на сцене не актеров, пожалованных по
произволу автора в греческих, римских или
русских героев * и представляющих нам
галерею портретов не на одно лицо, которое
узнавать надобно было по надписи. * пожалованных в
греческие — — — герои.
Стр. XVI—XVII. Первый шаг Озерова в представляющих нам отмечено
области поэзии был перевод из Колардо скобками. и
героиды Элоизы к Абеларду. В кратком представляющих... на
предисловии, напечатанном при переводе, одно лицо Пушкиным
уведомляет он читателей, что предлагает им переделано: и не
первый опыт свой в стихах и извиняется в галерею портретов на
смелости состязаться с счастливым одно лицо.
соперником, утвердившим во Франции свою
славу переводом из Поп письма, известного
любителям словесности и сделавшегося, так
сказать, молитвенником любви; он
признается, что чтение стихов Колардо
родило в нем вдохновение Аполлона и
воспламенило воображение, не тронутое до
того волшебным жезлом поэзии. «Читая
Колардо,— говорит Озеров, — я был
восхищен. Мне открылся путь парнасский, и
я почувствовал вдохновение Аполлона, о
котором прежде и мысли не имел».* Так * Это дает мне мерку
добродушный Лафонтен, до конца жизни не дарования Озерова.
проведавший тайны славы своей, тайны,
темной для одних его глаз, обязан был
чтению Оды Малерба открытием своего
дарования. Поставить перевод наряду с
подлинником невозможно; но не признать в
переводчике Колардо грядущего поэта было
бы несправедливо. Многие стихи, несмотря Как тебе не стыдно
на тогдашнее младенчество языка нашей распространяться об
поэзии, могли бы украсить и в теперешнее этом. Всё это лишнее
время лучшее из наших стихотворений.
Вообще рассказ и порывы страсти удачнее
прочего сохранены переводчиком, еще
непосвященным, но втайне обреченным
любимцем Мельпомены. Его прочие мелкие
стихотворения не свидетельствуют о
пиитическом даровании, развернувшемся в
трагедиях; а лирические песни доказывают,
что Озеров не был лириком.

Стр. XVII—XVIII. «Смерть Олега»
Древлянского, представленная в 1798
году на Петербуржском театре, была
первою трагедиею Озерова и первою и
последнею данию, заплаченною им
веку Сумарокова и Княжнина.
Вспомня, что предшественниками
«Федры» были «Александр» и
«Враждующие братья», дань,
принесенная Расином веку Ротру и
Корнеля, удивимся ли тому, что ???
«Олег» не предвещал «Эдипа» и
«Поликсены»?

Стр. XVIII. В плане трагедии
«Смерть Олега» в самом составе
стиха видны погрешности Княжнина,
не искупленные красотами, ему Княжнину?
принадлежащими. Красотам подражать
не можно: их нельзя ни похитить, ни
присвоить. Напротив того,
недостатки писателей переходят из
рук в руки во владение рабских его
подражателей. Расин, победивший Не думаю.
Корнеля, когда перестал брать его
себе в пример, был ниже его, когда
хотел сравниться с ним.

Стр. XIX—XX. Софокл, обвиняемый
сыном в несостоянии править имением
по старости лет и упадку рассудка, Лишнее
прочел для оправдания своего перед
судьями «Эдипа в Колонском
предместии», оконченного им в самое
то время. Восхищенные судьи
отослали со стыдом обвинителей и с
торжеством проводили Софокла до
дома. Сия трагедия, осветившая
вечер славы греческого певца,
озарила утро славы нашего трагика и и была зарею нового
была зарею нового дня на русском дня на русском театре
театре. зачеркнуто.

Стр. XX. Сравнивать подлинник с
подражанием не должно. ?

Стр. XX. Мы можем постигать
красоту их искусства, но и
постигнув ее, будем единственно
холодными зрителями действия, а не оного Пушкиным
участниками оного. исправлено на: в оном

Стр. XX—XXI. И если позволено
здесь уподобление, то нельзя ли
сравнить греческую трагедию, в
отношении к нам, с прекрасным
портретом Рафаэлевой кисти, который
мы ценим по одному искусству ¤ Очень хорошо —
живописи, но которым прежний его
обладатель дорожил еще более по
верному
и живому изображению человека,
близкого его сердцу?

Стр. XXI—XXII. Эпопея,
принадлежащая к повествовательному
роду, может переносить нас под
чужое небо и живописать воображению
картины, которые тем более
удовлетворяют любопытству нашему,
чем новее и неизвестнее они для
нас. Но трагедия, которая творит из
нас не холодных слушателей
отдаленного повествования, а,
обманывая нас, делает созерцателями
и участниками действия, не должна
ли, чтобы совершенно овладеть
вниманием души нашей, представлять
нам лица знакомые и пробуждающие в
нас великие и священные
воспоминания? И, придерживаясь И, придерживаясь...
первого сравнения с живописью, для эпопею Пушкин
лучшего объяснения мысли моей, я переделал: Можно и
уподобил бы эпопею картине, тут уподобить эпопею
изображающей глазам нашим природу,
хотя и чуждую, но всегда
величественную и всегда сродную нам
по общим отношениям к человеку, а
трагедию картине семейственной,
которой живейшие права на сердце
наше основаны на отношениях
частных. Обратимся к Озерову. Обратимся к Озерову,
Он как благоразумный художник зачеркнуто. Он
воспитывал дарование свое... Пушкиным переделано
на Озеров
Стр. XXII. К тому же, отнимая от
Эдипа и всё то, что, так сказать,
теряется для глаз наших, его
несчастие, благородная твердость,
нежная любовь дочери его имеют еще
довольно прав на сострадание души, Критика слишком незрелая.
и повесть Эдипа останется всегда
богатым и счастливым наследством
древних, которым успешно могут
пользоваться и новейшие трагики.
Озеров в составлении своей трагедии
отступал и от Софокла и от
подражателей его иногда с успехом, где? как?
иногда и нет.

Стр. XXII—XXIII. Характер Тезея прием... подданных
обнаруживается ясно: прием Креона и зачеркнуто. Кроме
ответы на просьбу о союзе Тезея того, слова
представляют благородство и благородство и
справедливость царя, друга и справедливость царя
благотворителя своих подданных. отмечены скобками.

Стр. XXIII. Софокл при самом
начале возбуждает в зрителях
сострадание к несчастному царю
изгнаннику и уважение к
дочери, разделяющей нищету и уважение зачеркнуто
бедствие отца.

Стр. XXIV. Злодеи, гордящиеся
своими преступлениями и с
отвратительным чистосердечием
судящие себя беспристрастно, как
судии посторонние, не находятся ни не находятся... ей
в природеТ ни в произведениях подражавших Пушкиным
гениев, ей подражавших; но переделано:
рождаются от беспечности или не находятся в природе
бессилия трагиков, которые, но умея
или не желая дать себе труда
живописать разительною и твердою
кистью характер предполагаемыйЇ
заставляют его называться именем,
когда искусство требует, чтобы он
отгадан был зрителями. Сей род
изображения есть один из главнейших
пороков русской трагедии и
торжествует в «Димитрии
Самозванце». До сей поры он еще До сей поры... трагику
сохраняется на нашем театре. В зачеркнуто. К
первом явлении третьего действия этому месту относится
«Эдипа» Креон с излишнею замечание:
искренностию сообщает Нарцессу Повторение уже сказанного
исповедь свою, хотя и весьма
поэтическую, но приносящую более
чести стихотворцу, нежели трагику.

Стр. XXV. Антигона Озерова ?
совершенная Антигона. Такова она у
Софокла, такова и в природе.

Стр. XXV. Антигоне не автор
подсказывает, но сердце ее. Заметим
здесь, что Озеров с вернейшим
успехом ловил сходство женских
лиц;* кисть его при изображении их * Знаешь ли почему?
была разборчивее в красках, точнее
в оттенках и тщательнее в отделке.
Взгляните на Антигону, Моину,
Ксению, Гекубу и Поликсену!

Стр. XXV. Может быть, почерпнул
он сию верность изображения в
нежном образовании души своей,
отражавшей с большею живостию и
ясностию женские добродетели, может
быть, заимствовал он ее от частого
обращения с женщинами, очищающими
как вкус наш, так и самые
чувства.** ** нет

Стр. XXVI. Но трагик не есть * Прекрасно
уголовный судья. * Обязанность его Ничуть. Поэзия выше
и всякого писателя есть согревать нравственности — или
любовию к добродетели и воспалять по крайней мере
ненавистию к пороку, а не
заботиться о жребии и приговоре
провидения. Великие трагики и из
новейших
чувствовали сию истину, и Вольтер, совсем иное дело.
поражая Зопира и щадя Магомета, не Господи Суси! какое дело
был ни гонителем добродетели, поэту до добродетели
ни льстецом порока. и порока? разве их
одна поэтическая сторона.

Стр. XXVII. Таким образом,
вкоренелые предрассудки и
уполномоченные представители их в
обществе заграждают произвольными
межами путь гению, еще не довольно Тут не было ни гения,
возмужавшему, чтобы с постоянною ни смелого полета —
смелостию презреть их в полете просто вкус—
своем.

Стр. XXVII.Т«Эдип в Афинах»
будет занимать всегда одно из
почетных мест на новейшем театре в
отношении к творениям современной
словесности чуждых народов, а в
отношении к нашей поставил он
Озерова наряду с величайшими нашими
поэтами и на степень первейшего * * В Москве считался
нашего трагика. В первый раз сия знаменитым затем, что
трагедия была играна на был один—
Петербуржском театре в 1804 году и
вскоре после того напечатанЪ при
посвящении, писанном прозою к ** Милый мой,
Державину, который отвечал ему уважай Отца
стихами, уже отзывающимися Державина! Не равняй
старостию поэта и не стоящими прозы его стихов с прозой
Озеровой.** Озерова! —

Стр. XXVIII. Осторожность не
пленяется успехами и проницательным
взглядом различает свойства похвал
и искренность хвалителей, но
пламенная и простая душа предается
обману и поздно узнаетТ что слава * Вот тут, если
вплетает терние в венцы, которыми хочешь, помести нечто
наделяет она своих любимцев. * из своего начала.

Стр. XXIX—XXX. Северный поэт
переносится под небо, сходное с его
небом, созерцает природу, сродную
его природе, встречает в нравах
сынов ее простоту, в подвигах их
мужество, которые рождаюЪ в нем
темное, но живое чувство убеждения,
что предки его горели тем же
мужеством, имели ту же простоту в
нравах, и что свойства сих
однородных диких сынов севера
отлиты были природою в общем
льдистом * сосуде. Самый язык Хорошо, смело
наш представляет более красот для * не ледяном ли?
живописания северной природы. Цвет
поэзии
Оссиана может быть удачнее обильного
в оттенках цвета поэзиљ Гомеровой
перенесен на наш язык. Некоторые
русские переводы песней северного
Барда подтверждают сие мнение. Но
ровное и, так сказать, одноцветное
поле его поэм обещает ли богатую
жатву для трагедии, требующей
действия сильных страстей,
беспрестанного их борения и великих Что есть общего
последствий? Не думаю. И посему-то между однообразием
«Фингал» Озерова может скорее оссиановских поэм и
почесться великолепным трагическим трагедией, которая
представлением, нежели совершенною заимствует у них
трагедиею. единый слог — ?

Стр. XXX. Новейшие, рабски
следуя древним, приняли их мерку, * Перестань, не шали.
не заботясь о выкройке их,* и
забывая, что в греческих трагедиях
хоры всегда занимают большее место
и разделяют с действием внимание
зрителей. С другой стороны, грекљ
не столь жадны были, как мы, и
содержание их пяти актов едва ли
становится у нас на два. В трагедии
«Фингал» одно только трагическое Почему ж?
лицо: Старн.

Стр. XXXI. Вот одна трагическая ?
сторона поэмы Озеровой! Он с
искусством умел противопоставить
мрачному и злобному Старну, таящему Противуположности характеров
во глубине печальной души вовсе не искусство — но
преступные надежды, взаимную и пошлая пружина
простосердечную любовь двух чад французских трагедий—
природы, искренность Моины,
благородство и доверчивость
Фингала, и сочетать в одной картине
свежие краски добродетельной
страсти, владычествующей прелестью
очарования своего в сердцах
невинных, с мрачными красками¦
угрюмой и кровожаднейшей мести и
хитрость злобной старости с
доверчивою смелостию добродетельной
молодости.

Стр. XXXI. Трагедия «Фингал» ?
торжество северной поэзии и
торжество русского языка, богатого
живописью, смелостию и звучностию.

Стр. XXXII. Стран,
господствующее и почти действующее
лицо в трагедии, начертан сильными
красками и кистию решительно Кистью решительно не
трагическою. трагической.

Стр. XXXIII. ...на Задонских кичливого противника русской
полях нанесен был сильный удар свободы подчеркнуто и
власти Мамая, кичливого противника отмечено скобками.
русской свободы.

Стр. XXXVIII. Здесь невольно
сливается с воспоминанием о ней
воспоминание и о другой трагедии,
которой творец и дарованием и
преждевременною смертию, пресекшею en note <см. перевод>
при самом развитии исполняющуюся
надежду прекрасной жизни, разделяет
с Озеровым дань наших слез и
уважения. Трагедия «Пожарской»,
если не изобилует трагическими
красотами «Димитрия», то может по
крайней мере по достоинству своему
поэтическому занять, хотя и в
некотором расстоянии, первое по ней
место.
Новое творение Озерова, принятое с
восторгом, было последнею эпохою
его счастия и успехов.* * Очень хорошо.

Стр. XLII—XLIII. Трагедии
Озерова занимают между ими средину
и в самых погрешностях своих ?
представляют нам отступления от
правил, исполненные жизни и носящие
свой образ. Они уже несколько
принадлежат к новейшему
драматическому роду, так
называемому романтическому, который
принят немцами от испанцев и
англичан.

В конце статьи — общее заключение Пушкина:

Часть критическая вообще слаба, слишком слаба. Слог имеет твои недостатки, не имея твоих достоинств. Лучше написать совсем новую статью, чем передавать печати это сбивчивое и неверное обозрение.

Озерова я не люблю не от зависти (сего гнусного чувства, как говорят), но из любви к искусству. Ты сам признаешься, что слог его не хорош, — а я не вижу в нем ни тени драматического искусства. Слава Озерова уже вянет, а лет через 10, при появлении истинной критики, совсем исчезнет. Озерова перевели. Перевод есть оселок драматического писателя. Посмотри же, что из него вышло во французской прозе.

Переводы иноязычных текстов

натянутого, принужденного. (Франц.)
«Важный человек». (Франц.)
в примечание. (Франц.)

Примечания

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ СТАТЬИ П. А. ВЯЗЕМСКОГО
«О ЖИЗНИ И СОЧИНЕНИЯХ В. А. ОЗЕРОВА»
Сделаны не ранее 1825 года. Опубликованы в 1897 г. Находятся на полях и листках бумаги, вклеенных в экземпляр оттиска статьи Вяземского, которая является предисловием к изданию сочинений Озерова 181њ г. (переиздана в 1824 г.). По-видимому, Вяземский просил Пушкина прорецензировать его статью для переработки в связи с переизданием 1827 года. Об этом свидетельствует характер замечаний Пушкина вроде: «Вот тут, если хочешь, помести нечто из своего начала» и т. п.
Important — комедия Брюиса 1693 г. «Important de la cour» {Важный придворный. (Франц.)}. Комедия Княжнина является не переводом, а вольной переделкой.