Скачать текст произведения

Тургенев. Письма к А. И. Нефедьевой и другим о дуэли и смерти Пушкина


 

<А. И. ТУРГЕНЕВ>

ПИСЬМА К А. И. НЕФЕДЬЕВОЙ И ДРУГИМ
О ДУЭЛИ И СМЕРТИ ПУШКИНА.

1.
А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой в Москву.

С. П. Бург. 1837. Генваря 28. 9 час. утра.

На сих днях, 25 Генваря, был я в Невском монастыре, по сугробам прошел к двум памятникам, и возвратившись в церковь, отслужил панихиду по батюшке, брате Андрее и по брате Павле, думая и о Сереже и о Матушке 1. Перед отъездом еще раз побываю там и велю очистить снег с памятников, над коими буду служить панихиду. — Вчера встретил журналиста Греча; он объявил мне о кончине своего сына, прекрасного юноши, подававшего прекрасные надежды, любимого и уважаемого своими товарищами студентами. Хотя я давно разорвал все связи знакомства с Гречем, но убедительная просьба его придти сегодня на похороны сына, будет исполнена с моей стороны и я спешу туда. Вчера же, на вечеринке у кн. Алексея И.Щербатова 2, подходит ко мне С...*1 3 и спрашивает:ю«Каков он и есть ли надежда?» Я не знал что отвечать, ибо не знало ком он меня спрашивает. «Разве вы не знаете, отвечал С., что Пушкин ранен и очень опасно, вряд ли жив теперь?» Я все не думал о Поэте Пушкине; ибо видел его накануне, на бале у гр. Разумовской 4, накануне же, т. е. третьего дня провел с ним часть утра; видел его веселого, полного жизни, без малейших признаков задумчивости: мы долго разговаривали о многом и он шутил и смеялся, 3-го и 4-го дня также я провел с ним большую часть утра; мы читали бумаги, кои готовил он для 5-ой книжки своего журнала. Каждый вечер видал я его на балах спокойного и веселого. — Пораженный словами Ск...а я сказал только сло-ва два Карамзиной: она ничего не знала о дуэли, хотя дети Пушкина в 4 часа пополудни были у кн. Мещерской и мать за ними сама заезжала. Я приехал к к. Мещерской: она уже знала о происшествии, и я поскакал прямо к Пушкину, где нашел к. Вяземского, Жуковского, Доктора 5. У Пушкиной и у сестры ее сидела кн. Вяземская и фрейлина Загряжская. Мне сказали, что рана смертельная. — Вот как было дело: вы знаете, что в начале зимы Пушкин получил письма, и с ним и другие, его приятели, в коих ругались над ним и над его женою. Он сначала полагал, что барон Гекерн, побочный сын голландского министра Гекерна, служащий в Кавал. полку и называвшийся прежде усыновления Дантесом, писал сии письма 6, и ревнуя его к жене своей, вызвал его на дуэль; потом, узнав, что Дантес хотел жениться — а после женился — на сестре жены его; он написал к секунданту Гекерна, д’Аршияку, секретарю франц. посольства, письмо, в коем объявлял, что уже не хочет драться с Дантесом и признает его благородным человеком. (Даршияк показывал мне письмо Пушкина) 7. С некоторого времени, он, кажется, начал опять подозревать и беситься на Дантеса, и 3-го дня, в самый тот день как я видел его два раза веселого, он написал ругательное письмо к Гекерну, отцу, — коего выражений я не смею повторять вам. Нечего было делать отцу после такого письма. Вчера назначен был дуэль за Комендантской дачей на Черной речке между Дантесом, ныне Гекерном. Пушкин встретил на улице Данзаса, полковника, брата обер-прокурора, кот. живал прежде в Москве, повез его к себе на дачу 8 и только там уже показал ему письмо писанное им к отцу Гекерна; Данзас не мог отказаться быть секундантом; он и д’Аршияк, который был секундантом Гекерна, очистили снег, приготовили место и в двадцати шагах Пушкин и Гекерн стрелялись. Сперва выстрелил Гекерн и попал Пушкину прямо в живот, пуля прошла все тело; но остановилась за кожей, так что доктора могли ее ощупать. Он упал, Гекерн бросился к нему на помочь, но он привстал и сказал, что хочет стрелять. Секундант подал ему пистолет и он выстрелил в Гекерна; бросил в воздух пистолет и что-то вскричал. Гекерн ранен в руку, которую держал у пояса: это спасло его от подобной раны какая у Пушкина. Пуля пробила ему руку, но не тронула кости и рана не опасна. Отец его прислал заранее для него карету, — он и Пушкин приехали каждый в санях, и секундант Гекерна не мог отыскать ни одного хирурга 9 — Гекерн уступил свою карету Пушкину; надлежало разрывать снег и ломать забор, чтобы подвести ее туда, где лежал

Пушкин, не чувствуя впрочем опасности и сильной болезни от раны и полагая сначала, что он ранен в ляжку; дорогой в карете шутил он с Данзасом; его привезли домой; жена и сестра жены, Александрина, были уже в беспокойстве; но только одна Александрина знала о письме его к отцу Гекерна: он закричал твердым и сильным голосом, чтобы жена не входила в кабинет его, где его положили, и ей сказали что он ранен в ногу. Послали за Арндтом; но прежде был уже у раненого приятель его, искусный доктор Спасский; нечего было оперировать; надлежало было оставить рану без операции; хотя пулю и легко вырезать: но это без пользы усилило бы течение крови. Кишки не тронуты; но внутри перерваны кровавые нервы и рану объявили смертельною10. Пушкин сам сказал доктору, что он надеется прожить дня два, просил Арндта съез-дить к Государю и попросить у него прощения Секунданту Данзасу, коего подхватил он на дороге, — и себе самому; Государь прислал к нему Арндта сказать, что если он исповедуется и причастится, то ему это будет очень приятно и что он простит его. Пушкин обрадовался, послал за священником и он приобщился после исповеди11. Священник уверяет, что он доволен его чувствами. Пушкин продиктовал записку о частных долгах своих Данзасу и подписал ее слабою рукою. Государь велел сказать ему, что он не оставит жены и детей его; это его обрадовало и успокоило. Когда ему сказали, что бывали случаи, что и от таких ран оживали, то он махнул рукою, в знак сомнения. Иногда, но редко подзывает к себе жену и сказал ей: «будь спокойна ты невинна в этом». Кн. Вяземская и тетка Загряжская и сестра Александра не отходят от жены; Я провел там, — до 4-го часа утра, с Жуков. гр. Велгурским и Данзасом; но к нему входит только один Данзас. Сегодня в 8-м часу Данзас велел сказать мне, что «все хуже да хуже». Вчера он мало страдал от раны; тошнило, но слегка; он забывался, но ненадолго. Теперь я иду к нему и уведомлю вас о последующем. Прошу вас дать прочесть только письмо это И. И. Дмитриеву12 и Свербееву13.

 

 

2.
А. И. Тургенев — А И.Нефедьевой в Москву.

29 Генваря. День рождения Жуковского. 1837.
С. П. Бург. 10 час. утра.

Вчера в течение вечера как казалось, что Пушкину хотя едва, едва легче; какая-то слабая надежда рождалась в сердце более нежели в уме. Арндт не надеялся и говорил, что спасенье было бы чудом; он мало страдал· ибо ему помогали маслом; сегодня в 4 часа утра послали за Арндтом спросить поставить ли пиявки еще раз; касторовое масло не действует и на низ не было. Сегодня впустили в комнату жену, но он не знает, что она близь его кушетки, и недавно спросил, при ней, у Данзаса: думает ли он, что он сегодня умрет, прибавив: «Я думаю, по крайней мере желаю. Сегодня мне спокойнее и я рад, что меня оставляют в покое; вчера мне не давали покоя». Жуков., к. Вя-зем., гр Мих. Велгурский провели здесь всю ночь и теперь здесь: (я пишу в комнатах Пушкина). Мы сбираемся обедать у гр. Велгур-го с новорожденным — Ангелом, может быть в день кончины другого великого Поэта.

1 час. Пушкин слабее и слабее. Касторовое масло не действует. Надежды нет. За час начался холод в членах. Смерть быстро приближается; но умирающий сильно не страждет; он покойнее. Жена подле него, он беспрестанн° берет его (sic) за руку. Апександрина — плачет, но еще на ногах. Жена — сила любви дает ей веру — когда уже нет надежды! — Она повторяет ему: Tu vivras!!*2

Я сейчас встретил отца Гекерна: он расспрашивал об умирающем с сильным участием; рассказал содержание, — выражения письма П-а. Ужасно! ужасно! Невыносимо: нечего было делать. При всем том, когда Гекерн упал от полученной контузии и Пушк. на минуту думал, что он убит, доброта сердца в Пушкине взяла верх и он сказал: «à peu près: Tiens! Je croyais que sa mort me ferait plaisir; à présent je crois presque que cela me fait de la peine!»*3

Весь город, дамы, дипломаты, авторы, знакомые и незнакомые наполняют комнаты, справляются об умирающем. Сени наполнены несмеющими взойти далее. Приезжает сейчас Элиза Хитрова14, входит в его кабинет и становится на колена.

Антонов огонь разливается; он все в памяти. Сохраните для меня сии письма и дайте прочесть И. И. Дмитриеву и Свербееву.

Щербинина15 5 февр. едет отсюда; буду писать с ней.

Во многих ожесточение, злоба против Гекерна: но несчастный спасшийся — не несчастнее ли его!

Сейчас сказал он доктору и поэту Далю, автору Курганного Коза-ка16, который от него не отходит: «Скажи, скоро ли это кончится? Скучно!» — Он — в последних минутах.

Забывается и начинает говорить бессмыслицу. Il a le hoquet de la mort et la femme le trouve aujourd’hui mieux qu’hier! Elle est a la porte de

son cabinet; elle y entre parfois; sa figure n’annonce pas une mort si prochaine*4.

«Опустите сторы, я спать хочу» сказал он сейчас. 2 часа пополудни...

На обороте: А. И. Нефедьевой.

 

3.
А. И. Тургенев — неизвестному.

[29-го января 1837 г., в квартире Пушкина].

11 час. утра. В квартире Пушкина, еще не умершего. В 5-м часу начались страдания; он кричал; но после утихли (sic) и он меньше страдает и тих. Государь прислал к нему вчера же Арндта с письмом, писанным карандашомЏ которое велено прочесть Пушкину и привезти к себе назад; вот à peu près выражения письма: « Есть ли Бог не велит уже нам увидеться на этом свете, то прими мое прощение и совет умереть по христиански и причаститься, а о жене и о детях не беспокойся. Они будут моими детьми и я беру их на свое попечение»17. — Это обрадовало Пушк. и успокоило. Он часто призывает на минуту к себе жену, которая все твердила: «Il ne mourra pas, je sens qu’il ne mourra pas»*5. Теперь она кажется видит уже близкую смерть. — Пуш.: со всеми нами прощается; жмет руку и потом дает знак выйти. Мне два раза пожал руку, взглянул, но не в силах был сказать ни слова. Жена опять сказала‰ «Quelque chose me dit qu’il vivra»*6.

С Велгур. с Жук. также простился. Узнав, что К. А. Карамзина здесь же просил два раза позвать ее, и дал ей знать чтобы перекрестила его. Она зарыдала и вышла.

111/2.*7 Опять призывал жену, но ее не пустили; ибо после того как он сказал ей: Arndt m’a condamné, je suis blessé mortellement*8, она в нервическом страдании, лежит в молитве перед образами. — Он беспокоился за жену, думая, что она ничего не знает об опасности и говорит, что·«люди заедят ее, думая, что она была в эти минуты равнодушною»: это решило его сказать ей об опасности.

Полдень. Арндт сейчас был. Была урина, но надежды нет, хотя и есть облегчение страданиям. Ночью он кричал ужасно; почти упал на пол в конвульсии страдания. Благое Провидение в эти самые 10 минут послало сон жене; она не слыхала криков; последний крик разбудил ее, но ей сказали, что это было на улице: после он еще не кричал. — Теперь я опять входил к нему; он страдает, повторяя: «Боже мой. Боже мой! что это!» сжимает кулаки в конвульсии.

Настоящего воспаления нет; но тем хуже. Арндт думает что это не протянется до вечера, а ему должно верить: он видел смерть в 34-х битвах.

2-й час. Пуш. тих. Арндт опять здесь; но без надежды. Пушкин сам себе пощупал пульс, махнул рукою и сказал: «смерть идет».

Прежде получения письма Государя сказал: «Жду царского слова, чтобы умереть спокойно»; и еще: «Жаль, что умираю: весь его бы был.» т. е. царев...18

Приехала Е.Мих. Хитрова и хочет видеть его, плачет и пеняет всем; но он не мог видеть ее.

Два часа. Есть тень надежды, но только тень, т. е. нет совершенной невозможности спасения. Он тих и иногда забывается.

2 часа с 1/2. Вот 22 часа ране. Ифламации еще нет, но ее и лихорадки опасаются. Письмо идет на почту, а я опять к страдальцу.

4.
А. И. Тургенев — А. Я. Булгакову.

[29 января].

Отошли и это к сестрице.

3-й час пополудни. Четверг.

У Гекерна поутру взяли шпагу; т. е. домовый арест.

Аршияка, секунданта, посылает Барант19 курьером в Париж.

Пушкину хуже. Грудь поднимается. Оконечности тела холодеют; но он в памяти.

Сегодня еще не хотел он, чтобы жена видела его страдания; но после захотелось ему морошки и он сказал, чтобы дали жене подать ему морошки.

Сию минуту я входил к нему, видел его, слышал, как он кряхтит; ему надевали рукава на руки; он спросил:“«Ну — что кончено?» Даль отвечал: «Кончено», но после подумав, что он о себе говорит. Даль спросил его: «Что кончено?» Пуш: отвечал: «Жизнь». Ему сказали, что его перекладывали и что кончали надевание рукава.

3 часа. За десять минут Пушкина — не стало. Он не страдал, а желал скорой смерти. — Жуковский, гр. Велгурский, Даль, Спасский, Княгиня Вяземская и я — мы стояли у канапе и видели — последний вздох его. Докто‚ Андриевский закрыл ему глаза20.

За минуту прошлась к нему жена; ее не впустили. — Теперь она видела его умершего. Приехал Арндт; за ней ухаживают. Она рыдает, рвется, но и плачет.

Жуковский послал за художником снять с него маску21.

Жена все не верит, что он умер; все не верит. — Между тем тишина уже нарушена. Мы говорим вслух — и этот шум ужасен для слуха; ибо он говорит о смерти того, для коего мы молчали.

Он умирал тихо, тихо...

На обороте: Его Превосходительству Александру Яковлевичу Булгакову в Москве.

5.
А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой.

30 Генваря 1837. С. П. Бург.

Вчера отслужили мы первую панихиду по Пушкине в 8 час. вечера. Жена рвалась в своей комнате; она иногда в тихой, безмолвной, иногда в каком-то исступлении горести. Когда обмывали его, я рассмотрел ран‚ его, по-видимому ничтожную. Государь назначает пенсию жене его, берет двух сыновей в пажеский корпус; со временем сделается, вероятно, что-нибудь и для двух малолетних же дочерей. Я спешу на панихиду. Сегодня день Ангела Ангела Жуковского: он и для Пушкина был тем же, чем для всех друзей своих. Вчера в день его рождения, обедали мы в горестных воспоминаниях о Поэте, у гр. Велгурского; сегодня я выпью за его здоровье у гр. Велгурского. В Академии Русской, кажется сегодня же, дают ему золотую медаль первой степени, но он еще не знает о сем.

Пушкина будут отпевать в понедельник; но еще не знают здесь ли, или в Псковской деревне его предадут его земле. Лучше бы здесь, в виду многочисленной публики, друзей и почитателей его. Деревня может бытџ продана и кто позаботится о памятнике незабвенного поэта!

Дайте прочесть и это Дмитр. и Свербееву.

Государь поручил Жуковскому разобрать бумаги П.и он запечатал кабинет его22.

Полдень. Мы отслужили еще панихиду. Лицо П. изменилось сильно. Последовало Высочайшее повеление судить его, Пушкина, и антагониста Гекерна военным судом; но он уже пред судом Божиим; прочие не поименованы, но о них сказано, что — судить «и прикосновенных к делу лиц». — впрочем гр. Бенкендорф сказал князю Сергею Мих. что Данзасу ничего не будет. Предо мною и копия, рукою самого Пушкина, письма его к отцу; но — об этом письме после23.

2 часа. Кажется, решено, что его повезут хоронить в деревню, а отпевать будут в церкви Адмиралтейства.

На обороте: Милостивой Государыне Александре Ильиничне Нефедьевой.

6.
А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу.

С. П. Бург. 1837 г. 31 Janvier/fevrier 22.

Le porteur de cette lettre, M-r le Vicomte —’Archiak vous racontera de vive-voix tout ce qui s’est passé ici ces jours-ci. Nous-avons perdu une des plus grandes illustrations de la Russie, le poête Pouchkine est mort avanthier à la suite d’un duel qu’il a eu avec le baron d’Hekem (cidevant M-r Dantes) fils adoptif de b-n Hekem, ministre d’Holande ici, et officier aux chevaliers gardes. Vous saurez les details du duel ainsi que de toute I’histoire par M-r d’Archiac, qui a été le temoin de son antagoniste et s’est conduit en galant homme sous tous les rapports; mais le mal a été irremediable, car la provocation de Pouchkine a été terrible et M-r d’Archiac vous fera lire peut être la lettre qu’il a écrit au père de son antagoniste, qui était en même temps son beau frére, car il s’est marié il ó a juste 15 jours a la soeur ainée de sa femme, M-elle Gontcharroff.*9 Я провел почти двое суток у кровати Пушкина, — он ранен в 4 1/2 поплудни 27 генваря, а скончался 29-го в 2 3/4 пополудни в день рождения Жуковского, который теперь для его семейства Ангелом Хранителем. Он, Велгурский, Вяземский, и я не отходили от страдальца: Арндт, Спасский, друг его и доктор Даль облегчали последние минуты его. Жена, за которую дрались, в ужасном положении. Она невинна, разве одно кокетство омрачило ее душу и теперь страшит ее воспоминаниями. Дело давно началось, но успокоено было тогда же. Еще в Москве слышал я, что Пушкин и его приятели получили анонимное письмо в коем говорили, что он после Нар. первый рогоносец24. На душе писавшего или писавшей его — развязка трагедии. С тех пор он не мог успокоиться, хотя я никогда, иначе как вместе с его антагонистом, не примечал чувства его волновавшего. Думали что свадьба Гекерна с его свояченицей (sic), (коей сестру: т. е. Пушкиной, вероятно он любил), должна была успокоить Пушкина; но вышло противное. Впрочем d’Archiac расскажет тебе все; но не перескажет тебе нашего горя, ибо он не понимает его. В П.лишились мы великого Поэта, который готовился быть и хорошим историком25. Я видался с ним почти ежедневно; он был сосед мой, и жалею, что не записывал всего что от него слыхал. Никто не льстил так моему самолюбию; для себя, а не для других постараюсь вспомнить слова, кои он мне говаривал и все что он сказал мне о некоторых письмах моих, кои уже были переписаны для печати в 5-й книжке журнала его26. В первый день Дуэля послал он к государю доктора Арндта просить за себя и за его секунданта Данзаса (полковника) прощения. Государь написал карандашом записку след. содержания а peu près, и велел Арндту прочесть ему записку и возвратить себе: «Естьли Бог не приведет нам свидеться на этом свете, то прими мое прощение и совет [умереть] исполнить долг Христ. исповедайся и причастись; а о жене и о детях (у него два мальчика и две дочери) не беспокойся: они будут моими детьми, и я беру их на свое попечение». — Мальчики записаны теперь-же в пажеский корпус, а жене будет пенсия, если добрый Жук. не устроит чего лучшего. Сочинения Пушкина на казенный счет будут напечатаны и сумма отдается детям в рост. Завтра отпевают его и повезут, по его желанию, хоронить в Псковскую деревню отца, где он жил сосланный. Отец в Москве и я описывал каждую минуту Пушкина страдания и смерти, дабы ему доставлено было все что есть утешительного для отца в этой потере. <...>

3 часа пополудни. На записке Жуковского о П. государь отметил заплатить все частные долги27 за него, выкупить заложенное имение28, которое вероятно перейдет к его детям, если отец и брат покойного получат вознаграждение, вдове пенсию (вероятно 5/т. кои получал муж). Двум сыновьям до службы по 1500 руб. каждому и тоже вероятно дочерям· 10/т. руб. на похороны и великолепное, издание его сочинений в пользу сирот29. — Смирдин сказывал, что со дня кончины его продал он уже на 40/т. его сочинений. Толпа с утра до вечера у гроба30. — Жук. говоря с государем сказал ему а peu près: «Так как В.В.для написания указов о Карамзине избрали, тогда меня орудием то позвольте и мне и теперь того же надеяться». — Гос. отвечал: «Я во всем с тобою согласен, кроме сравнения твоего с Кар. Для Пушкина я все готов сделать, но я не могу сравнить его в уважении с Кар. тот умирал как Ангел». Он дал почувствовать Жук. — что и смерть и жизнь П.не могут быть для России тем, чем был для нее Кар. Случилось, что в день отпевания, т. е. завтра в театре дают его пиесу. Пойду смотреть. — Вяземский, и другие, хотят издать в пользу его Современника, каждый по одной части — всего 4 в год — в пользу семейства. Я даю все мои письма, кои хотел напечатать Пушкин в нем.

1 февраля. Вчера получила вдова указ, что ей 5/т. пенсии; да на 4 детей по 1500 на каждого до службы и до замужества. Все долги платят, частных до 70/т. если не более. Если встретишь Соболевского, то скажи ему или дай знать, что Пушк. в первый день дуэля велел написать частные долги и надписал реестр своей рукой довольно твердою. Тут и его долг кажется 6/т. р. Следовательно он верно заплачен будет. Передай ему это от меня, хотя чрез M-me Ансело31, где он часто бывает. Заложенное имение выкупается, 10/т. на похороны и великолепное издание на счете Гос. в пользу детей, а друзья издают под председ. Жуковского целый год Современника: Вязем., Плетнев, К.Одуевский, Краевский.

Вчера народ так толпился, — исключая аристократов, коих не было ни у гроба, ни во время страдания, что полиция не хотела, чтобы отпевали в Исак. Соборе, а приказала вынести тело в полночь в Конюшенную церковь, что мы, немногие и сделали, других не впускали. Публика ожесточена против Гекерна и опасаются, что выбьют у него окна. Вероятно его вышлют, после суда32. Вот пригласительный билет. Иду на отпевание.

Совестно было просить д’Аршияка о чае, но может быть пошлется прежний или с ним или скоро. Он очень благородно вел себя; хочет с тобой повидаться. Пожалуйста, побывай у него и пересылай все что будет. — Я надеюсь, что [дни] через [четыре] неделю представят по моим бумагам записку, и что недели через три я буду в Москве. Теперь послать нечего, разве IV-ю часть Современника, где мои письма изуродованные также, но не так ценсурою33.

Полночь. Завтра в 9 час. утра ћ’Аршияк едет. Я сейчас с ним простился и отдал ему письмецо от Карамзиной к сыну и новое на сих днях вышедшее издание Онегина, вместо Современника. Пожалуйста, повидайся и познакомься с Аршияком: он малый добрый и умный и возвратится сюда через два месяца или по первой навигации. Присылай с ним если я еще буду в Москве книг, да и пока он будет в Париже, то можно через него пересылать.<...>

7.
А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой.

С. П. Бург. 1837. Февраля 1.

Вчера провели мы воскресенье в молитвах за покойного у гроба его. Государь прислал вдове указ о пожаловании ей 5/т. рублей пенсии и по 1500 руб. на воспитание двум пажам и до замужества двум дочерям, следов, всего 11/т. р. в год, и 10/т. р. единовременно на погребение; сверх того будет выкуплено имение и заплачены все частные долги, и сочинения Пушкина, как уже изданные, так и неизвестные доселе, будут напечатаны на казенный счет великолепно в пользу сирот. Друзья покойного — (везде где польза других) — Жуковский, кн. Вяземский, кн. Адуевский, Краевский и Плетнев, издадут 4 части Современника, также в пользу семейства. Народ во все дни до поздней ночи толпился и приходил ко гробу его; везде толки и злоба на Гекерна. Полиция, кажется, опасается, чтобы в доме Гекерна отца, где живет и сын его, не выбиты были окна или что бы чего не произошло, при выносе и отпевании; ибо вместо Исакиевского Собора, назначенного, как увидите в билете, для отпевания, ведено отпевать его в Конюшенной церкви и вчера ввечеру перестали уже пускать народ ко гробу и мы в полночь, только родные, друзья и ближние перевезли тело его из дома в эту церковь. В 11 часов будет отпевание и потом перевезут его в монастырь, за 4 версты от его деревни, где он желал покоиться — до радостного утра! Я расскажу вам слово, которое несмотря на мою привязанность к Пушкину и на мое искреннее уважение к его Гению, очень понравилось мне. — Когда Жуковский представлял государю записку о семействе Пушкина, то сказав все что у него было на сердце, он прибавил a peu près так: «Для себя же, государь, я прошу той же милости, какою я воспользовался при кончине Карамзина: позвольте мне также, как и тогда написать указы о том, что Вы повелеть изволите для Пушкина (Жуковский писал докладную записку и указы о пенсии Карамзину и семейству его)». На это государь отвечал Жуковскому: «Ты видишь, что я делаю все что можно, для Пушкина, и для семейства его и на все согласен, но в одном только не могу согласиться с тобою: это в том, чтобы ты писал указы как о Карамзине. Есть разница: ты видишь, что мы насилу довели его до смерти християнской (разумея, вероятно, совет государя исповедаться и причаститься), а Карамзин умирал как Ангел». — Конечно так: государь не мог выхвалять жизнь Пушкина, умершего на поединке и отданного им под военный суд, но он отдал должное славе русской, олицетворившейся в Пушкине.

Студенты желали в мундирах [идти за гробом] быть на отпевании; их не допустят вероятно. Также и многие Департаменты: напр. Духовных дел иностр. исповеданий.

Одна так называемая знать наша или высшая аристократия не отдала последней почести Гению Русскому: она толкует, следуя моде, о народности и пр., а почти никто из высших чинов двора, из генерал-адьют. и пр. не пришел ко гробу П.Но она, болтая по-французски, по своей русской безграмотности, и не в праве печалиться о такой потере, которой оценить не могут.

Великая княгиня Анна Павловна34 беспрестанно присылала и письменно справлялась о страдальце-Поэте и о его семействе.

Опишу то, что через час увижу в церкви, куда теперь спешу. Пожалуйста, сберегите эти письма до моего приезда. Много подробностей перескажу вам на словах, ибо описывать их и нет времени и не ловко.

Жена в ужасном положении; но иногда плачет. С каким нежным попечением он о ней, в последние два дни, заботился, скрывая от нее свои страдания. Вскрытие нижней части показало, что у него раздроблено было ребро35.

Сегодня, еще прежде дуэля назначена и в афишках объявлена была для бенефиса Каратыгина, пиеса из Пушкина: «Скупой рыцарь», сцены из Ченстовой трагикомедии. Каратыгин, по случаю отпевания Пушкина, отложил бенефис на завтра, но пиесы этой — играть не будут! — вероятно опасаются излишнего энтузиасма...

Вчера, входя в комнату где стоял гроб, первые слова, кои поразили меня при слушании Псалтыря, который читали над усопшим, были следующие: «Правду твою не скрыть в сердце твоем». — Эти слова заключают в себе загадку и причину его смерти: то есть то, что он почитал правдою, что для него, для сердца его казалось обидою, он не скрыл в себе, не укротил в себе, — а высказал, в ужасных и грозных выражениях своему противнику — и погиб!

Верный словам Поэта, который некогда воспевал меня:

«О ты который с похорон

На свадьбу часто поспеваешь» 36 — я еду сегодня же на свадебный обед к Щербинину, который празднует замужество к. Дадьян., — а с кем не помню.

Смирдин сказывал, что он продал, после дуэля П. на 40 т. его сочинений, особливо Онегина.

1 час пополудни. Возвратился из церкви Конюшеной и из подвала, в здании Конюш., куда поставлен гроб до отправления. Я приехал, как возвещено было, в 11 час. но обедню начали уже в 10 1/2. Стечение было многочисленное по улицам, ведущим к церкви, и на Конюшеной площади; но народ в церковь не пускали. Едва достало места и для блестящей публики. Толпа генерал-адютантов. гр. Орлов37, кн. Труб.38, гр. Строг.39, Перовский40, Сухозанет41, Адлерберг42, Шипов43 и пр., Послы французский с расстроганным выражением, искренним, так что кто-то прежде, слышав, что из знати немногие о П.жалели, сказал: Барант44 и Геррера sont les seuls Russes dans tout cela!*10 Австрии, посол45 Неапол.46, Сакс.47, Баварский48, и все с женами и со свитами. Чины двора. Министры некоторые: между ними и— Уваров: смерть — примиритель49. Дамы-красавицы и модниц множество; Хитрова — с дочерьми50, гр Бобринский51, актеры: Каратыгин и пр. Журналисты, авторы, — Крылов последний из простившихся с хладным телом. ™<н>. Шаховской. Молодежи множество. Служил архим. и 6 священников. Рвались — к последнему целованию. Друзья вынесли гроб; но желавших так много, что теснотою разорвали фрак на двое у к<н>. Мещерского. Тут и Энгельгард — воспитатель его, в Царско-Сельском Лицее; он сказал мне: 18-ый из моих умирает, т. е. из первого выпуска Лицея. Все товарищи Поэта по Лицею явились. Мы на руках вынесли гроб в подвал на другой двор; едва нас не раздавили. Площадь вся покрыта народом, в домах и на набережных Мойки тоже. Жуковский везде, где может быть благодетелен другу или таланту или несчастию. — Вероятно вдова будет, благодаря Государя за милость, просить об опеке из гр. Гр. Строгонова, гр. Мих. Велгурского и Жуковского52. Всею церемониею распоряжал гр. Строг, он сродни вдове, около коей жена его, кн-я Вяземская и тетка фрейлина Загряжская. Я зашел в дом, она т. е. вдова в глубокой горести; ничего не расспрашивала.

Опять прошу прочесть письмо Дмитриеву и Свербееву и сохранить для меня.

На обороте: Милостивой Государыне Александре Ильинишне Нефедьевой. В Москве.

8.
А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой.

С этим письмом53 явился ко мне сегодня в два часа Жуковский и я немедленно написал к гр. Строганову письмо, коего копию прилагаю54. Государю угодно, чтобы тело — и я за ним выехал не позже как завтра, но в 10 часов вечера. Я сказал, что буду готов. Вяземский предлагает свой возок, но теперь тепло и я найму кибитку и возьму, вероятно€ почтальона. Монастырь где-то под Псковом, но мне хочется заехать и во Псков, коего я не видал, и дней через шесть возвращусь сюда. Между тем приготовят мои рукописи.

Простите до возврата. Я сказал, что не приму ни казенных прогонов etc., ни от семейства. Не даром же любил меня Пушкин, особливо в последние дни его.

6 час. вечера. Сейчас встретил кн. Гол.55, он дает мне в проводники почтальона. И так завтра вместо свадебного обеда у кн. Дадьяновой56 — везу прах Поэта к последнему жилищу его, на обед — червям.

9.
А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой.

С. П. Бург. 1837 г. Февраля 9-го, утро.

Я писал к вам в день моего отъезда. 3 Февр. в полночь мы отправились из Конюшенной церкви, с телом Пушкина, в путь; я с почтальоном в кибитке позади тела; жандармский капитан впереди онаго. Дядька покойног° желал также проводить останки своего доброго барина к последнему его жилищу, куда недавно возил он же тело его матери57; он стал на дрогах, кои везли ящик с телом и не покидал его до самой могилы. Ночью проехали мы Софию, Гатчину, к утру 4-го февраля были уже в Луге, за 140 верст от П.бурга, а к 9-ти часам вечера тог¦ же дня уже во Пскове; (куда приехали ровно в 19 часов. Псков по новому исчислению в 285 верстах от С. -П.Бурга). Это было в четверг, когда у губернатора Ал. Никит. Пещурова58 бывают вечеринки. Я немедленно к нему явился, а жандарм предъявил ему бумаги от своего начальства и в ту же ночь послано было к архиерею, живущему в пяти верстах от Пскова, отношение гр. Протасова ¦ принятии и о погребении тела в Святогорском Успенском монастыре, а исправнику опочковскому (в уезде сем находится монастырь) дано предписание снабдить нас, в случае нужды, обывательскими лошадьми. Возобновив знакомство с Пещуровым, напившись чаю, я отправился в ночь, опять с гробом и с жандармом, сперва в городок Остров, где исправник и городничий нас встретили (за 54 верст от Пскова) и послали с нами чиновника далее; за 55 верст от Острова мы заехали, оставив гроб на последней станции с почтальоном и с Дядькой, к госпожџ Осиповой, в три часа пополудни; она соседка Пушкина, коего деревенька в версте от ея села, и любила П.как мать; у ней-то проводил он большею частою время ссылки своей и все семейство ее оплакивает искренно поэта и доброго соседа. Она уже накануне узнала от дочерей, в П.Бурге живущих, о кончине П.и встретила меня как хорошего знакомца и друга П. 59 Мы у ней отобедали, а между тем она послала своих крестьян рыть могилу для П.в монастырь за 4 версты, в горах, от нея отлежащий, там-же где положена недавно мать П.После обеда мы туда поехали, скоро прибылќ и тело, которое внесли в верхнюю церковь и поставили до утра там; могилу рыть было трудно в мерзлой земле и надлежало остаться до утра. Мы возвратились в Тригорское (так называется село г-жи Осиповой, воспетое Пушкиным и Языковым); напились чаю, отужинали. Товарищ мой, ехавший на перекладных, ушел спать, а я остался с хозяйкой и с двумя милыми дочерьми ея60 и пробеседовал с ними до полуночи о делах Пушкина, о его жизни деревенской и узнал многое что небесполезно будет для соображений по делам для оставшихся; нашел несколько стихов его в Альбуме, публике неизвестных и сдружился с теми, кои так радушно меня приняли и так хорошо умеют ценить доброго Поэта. На другой день, 5 февраля, на рассвете, поехали мы опять в Святогорский монастырь; могилу еще рыли; моим гробокопателям помогали крестьяне Пушкина, узнавшие, что гроб прибыл туда; между тем как мы пели последнюю панихиду в церкви, могила была готова для принятия ящика с гробом — и часу в 7 утра мы опустили его в землю. Я взял несколько горстей сырой земли и несколько сухих ветвей растущего близ могилы дерева для друзей и для себя, а для вдовы — просвиру, которую отдал ей вчера лично. Простившись с архимандритом, коему поручил я отправляясь все надлежащие службы (к нему заходил я накануне) и осмотрев древнюю церковь и окресности живописные монастыря, на горах или пригорках стоящего, я отправился обратно в Тригорское; оттуда с дочерью хозяйки, милою, умною и пригожею, я съездил в деревню Пушкина, за 1/4 часа по дороге от них: а прямо и ближе, осмотрел домик, сад, гульбище и две любимые сосны Поэта, кои для русских будут то же, что дерево Тасса над Ватиканом для Италии и для всей Европы; поговорил с дворником, с людьми дворовыми, кои желают достаться с деревнею на часть детям покойного, полюбовался окрестностями; они прелестны, как сказывают, летом, и два озера близ самого сада, украшают их. Здесь-то Поэт принимал впечатления природы и предавался своей богатой фантазии; здесь-то видел и описывал он сельские нравы соседей и находил краски и материалы для своих вымыслов, столь натуральных и верных и согласных с прозою и с Поэзиею сельской жизни в России. Возвратившись в Тригорское — мы позавтракали, поблагодарили хозяйку за ее радушное гостеприимство ив 12-м часу отправились в обратный путь. — 6-го февраля в воскресенье в 4-м часу утра были уже мы во Пскове; — в ночной темноте раздавался уже гул колоколов древнего Пскова, богатого ими как Московский Кремль; товарищ мой собрался прямо в П.бург, а я остался на день во Пскове; побрел в 5-м часу к заутрене в новый собор; там сказали мне, что обедню будет служить архиерей; я отправился, все еще до рассвета, в другую старинную церковь Николая Чудотворца, при коей, в часовне, ярко освещенная чудотворная икона, нашел и там молящихся, дослушал заутреню; обошел на рассвете часть города, зашел на свою почтовую квартеру, переоделся и отправился к губернатору дать знать о своем возвращении в Псков: в 10-м часу утра он приехал уже ко мне и взял меня с собою в старинный Троицкий Собор, где мы осмотрели старинные образа, высылаемые из всей Епархии для снабжения оными новой церкви в Дерпте, где учреждено Викариятство Псковской Епархии и викарием-епископом назначен мой флорентийский знакомец [игумен] монах, кажется, Иринарх; видели серебром окованную гробницу князя Гавриила, в 1137-м году преставившегося и знаменитый меч его, с коего следующая на латинском надпись: «Чести моей никому не дам» (Honorem meum nemini dabo) дана в герб защитнику Пскова графу, ныне князю Витгенштейну61; — тут и мощи Гавриила, при митрополите псковском и изборском Иосифе положенные в 1705-м году. — Из старого собора прошли мы в новый, где архиерей отправлял Св. литургию: он служил просто, но хорошо; певчие не умничают, а поют также очень просто и очень хорошо. Губернатор представил меня преосвященному и мы хотели отправиться к нему на подворье; но он предпочел заехать к губернатору и там познакомиться со мною: он ученик Филарета62 и к нему привержен. Губернатор очень хвалил его. Мы пробеседовали с час с архиереем о многом и о многих и распрощались. <...>

В 8 часов вечера я выехал из Пскова третьего дня, и вчера в 7 часов вечера я был уже здесь, на своей квартере; нашел письмо от брата: Клара и Сашка здоровы и получили мои синбирские и московские гостинцы. Ввечеру же был вчера у вдовы, дал ей просвиру монастырскую и нашел ее ослабевшею от горя и от бессонницы; но покорною Провидению. Я перецеловал сирот-малюток и кончил вечер у Карамзиной, а Вяземский, Жуковский и Велгурский ожидали меня у Вяземского и я по сию пору не видел их еще и с почты не получал московских писем. Посылаю за ними: авось не будет ли и от вас! — Вяземский нездоров. Сердце его настрадалось от болезни и кончины Пушкина. Посылаю вам прекрасные стихи на кончину Пушкина63. Дайте их и это письмо прочесть и Ив. Ив. Дмитриеву и Свербеевым и попеняйте последним, что они только одною строчкою и то давным давно меня порадовали. — После воскресенья узнаю, когда мне можно будет отсюда выехать; но вряд ли прежде 10-ти дней.

Я ехал из Пскова до Монастыря почти все по реке Великой и обратно верст 30; ибо за Псковом и несколько верст до Пскова нет снега и я иногда запрягал по 5-ти лошадей в кибитку. Хотелось взглянуть на Печорский монастырь, на древний Изборск, но спешил сюда и только в просонье и в тумане видел Феофилову пустынь, где Император Александр неожиданно и с неудовольствием встретил M-me Krudener64.

Приписка на полях: Взад и вперед проехал я более 800 верст.

Другая приписка на полях же: Нет ни строки ни от вас, ни от Булг. — Нет ли у Вязем-го?

Сноски

*1 Так в подлиннике.

*2 Ты будешь жить.

*3 Странно! Я думал, что его смерть доставит мне удовольствие, но теперь я чувствую, что это почти огорчает меня.

*4 У него началась агония, предсмертная икота, а его жена находит, что он лучше, чем вчера! Она находится у двери в его кабинет, иногда она туда заходит, ее лицо не выражает понимания близости смерти.

*5 Он не умрет, я чувствую, что он не умрет.

*6 Что-то мне говорит, что он будет жить.

*7 Было написано «полдень». А. Ф.

*8 Арндт признал меня безнадежным, я ранен смертельно.

*9 Податель сего письма. Г-н виконт Х’Аршиак расскажет Вам обо всем, что здесь произошло в эти дни. Мы потеряли одного из самых знаменитых людей России, поэт Пушкин умер позавчера вследствие дуэли, на которой он дрался с бароном де Гекерном (прежним г-ном Дантесом) приемным сыном голландского посланника, кавалергардским офицером. Вы узнаете подробности дуэли, так же как и всю историю от г-на д’Аршиака, который был секундантом его противника и вел себя, как человек благородный во всех отношениях. Но беда была непоправима, так как вызов Пушкина был ужасен и может быть г-н д’Аршиак даст Вам прочесть письмо, которое он написал отцу своего противника, бывшего одновременно его свояком, так как он женился как раз две недели тому назад на старшей сестре его жены, мадемуазель Гончаровой.

*10 единственно русские.

Примечания

  • Александр Иванович Тургенев (1784—1845) — сын директора Московского университета И’ П. Тургенева, воспитанник Московского университетского пансиона, участник «Дружеского литературного общества», членами которого являлись будущие писатели Жуковский, Мерзляков, Воейков и др. В доме своего отца он познакомился с М. М. Херасковым, И. И. Дмитриевым, Н. М. Карамзиным. Таким образом, А. И. Тургенев оказался у первоисточника всех наиболее значительных литературно-общественных течений своего времени.

    В 1802—1804 годах АЄ И. Тургенев — студент Геттингенского университета. Лекции знаменитого историка Шлецера привили ему на всю жизнь обостренный интерес к истории. В 1820—1830-е годы Александр Иванович отдает много сил и энергии разысканию исторических документов, хранившихся в секретных архивах западно европейских стран; его выписки, содержавшие донесения французских послов в Петербурге во времена Петра I, будет читать Пушкин накануне гибели.

    В 1805 году А. И. Тургенев вернулся в Россию и стал быстро продвигаться по службе; «дней Александровых прекрасное начало» стало завидным началом его стремительного возвышения — с осени 1810 года он уже директор Главного управления духовных дел иностранных исповеданий. Он не был слишком расторопен и усидчив. Но его умеренно-либеральные взгляды как нельзя лучше соответствовали правительственному курсу тех лет.

    С… Л. и В. Л. Пушкиных он знал еще по Москве. И вполне естественно, что к его влиятельному содействию обратился В. Л. Пушкин, когда он привез своего племянника в Петербург; именно благодаря авторитетному ходатайству А. И. Тургенева удалось устроить Пушкина в Царскосельский лицей. В последующие годы он встречается с Пушкиным-лицеистом в Царском Селе в доме Карамзиных, где собирались столичные арзамасцы, — Александр Иванович также был одним из участников этого литературного общества.

    По окончании Лицея Пушкин становится частым посетителем квартиры Александра Ивановича и его брата, будущего декабриста Николая Ивановича; в их холостяцкой квартире на Фонтанке постоянно велись горячие политические дебаты, дававшие обильную пищу вольнолюбивым размышлениям Пушкина. Как известно, ода «Вольность» была написана на квартире Тургеневых, под воспламеняющим воздействием страстных речей Николая Ивановича, — два десятилетия спустя Пушкин вспомнит «хромого Тургенева», мечтавшего об освобождении крестьян, в декабристских строфах «Евгения Онегина».

    В годы южной ссылки Пушкин переписывается с А. И. Тургеневым, посылает ему свои новые стихи — крамольные строфы «Наполеона» и скорбного «Сеятеля». Пусть узнает его давний политический учитель — Н. И. Тургенев, как он расценивает последние европейские события. Пессимистический прогноз поэта вскоре оправдался и для братьев Тургеневых: в апреле 1824 года состоялся вынужденный отъезд на лечение в чужие края Н. И. Тургенева; в мае того же года был отрешен от всех должностей А. И. Тургенев, — год спустя он также уехал за границу.

    Восстание на Сенатской площади навсегда отделило братьев Тургеневых от царской России — Николай Иванович, осужденный по делу декабристов, стал вечным политическим изгнанником, жившим сначала в Лондоне, а затем в Париже. Александр Иванович, отказавшийся отречься от брата, стал полуопальным странствователем, годами скитавшимся по Европе. Он становится своим человеком, завсегдатаем парижских и лондонских литературных и политических салонов; читая его дневник этих лет, мы обнаруживаем на многих страницах имя Пушкина. Представитель передовой России, А. И. Тургенев рассказывал литературному Парижу и Лондону о судьбе и творчестве Пушкина.

    Одиннадцать лет длилась разлука Пушкина и А. И. Тургенева. С июня 1831 года и до последних дней жизни Пушкина А. И. Тургенев встречался с поэтом то в Москве, то в Петербурге. Пушкин читал А. И. Тургеневу рукописи своих ненапечатанных произведений («Истории Пугачева», «Медного всадника», стихотворений «Так море, древний душегубец...», «Памятник» и др.), показывал ему свою библиотеку, разговаривал с ним об истории Петра I, о царствовании Екатерины II, обменивался мнениями о восстании декабристов и о судьбе лиц, косвенно связанных с выступлением на Сенатской площади. В свою очередь, А. И. Тургенев делился с Пушкиным впечатлениями о Западной Европе, посылал ему иностранные книжные новинки, давал читать выписки из своих бесчисленных дневников, знакомил со своими бесценными историческими материалами, добытыми из чужеземных архивов. Письма-корреспонденции А. И. Тургенева Пушкин охотно печатал на страницах «Современника» под названием «Хроника русского».

    Дневник А. И. Тургенева помогает нам уточнить жизненную канву Пушкина, сообщает о многих встречах и разговорах, неизвестных по другим источникам. Его дневниковые записи за 1831—1837 годы, впервые сведенные воедино в настоящем издании, наглядно показывают, как из года в год его сношения с Пушкиным становились все более тесными; особенно прочной стала их интеллектуальная дружба в последние месяцы жизни Пушкина. Ведь именно из дневников А. И. Тургенева мы узнаем, какой напряженной умственной жизнью жил Пушкин в черные дни преддуэльной катастрофы.

    Многие нити связывали Пушкина и Александра Ивановича. Читая лаконичные записи А. И. Тургенева за декабрь 1836 года и январь 1837 года, нельзя отделаться от чувства, что перед нашими глазами развертывается тройная трагедия — трагедия «безумного» философа Чаадаева, того самого, который, по словам Пушкина «в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес», а в Москве, за правдивые слова о самодержавной России, по высочайшему приказу был объявлен сумасшедшим; трагедия бездомного Александра Ивановича, которого терпеть не мог Николай I и его приближенные; «многие отворачивались от меня, но и я от многих», — с болью и гордостью записывает А. И. Тургенев; стойкая жизненная позиция, отказ идти на компромисс с лицами, осудившими его брата, вызывают трения между ним и Жуковским, и Александр Иванович готов идти на разрыв со своим первым другом. И третья трагедия — трагедия Пушкина!

    В общности социального конфликта просвечивает непреложная историческая закономерность — ведь все трое были тесно связаны с опальным поколением, вышедшим на открытую схватку с царизмом.

  • 1 Батюшка — Иван Петрович Тургенев (род. в 1752). Братья: Андрей Иванович (1781—1803), Николай Иванович (1789—1871), Сергей Иванович (1792—1827), Павел Иванович.

    Матушка — Екатерина Семеновна, урожд. Качалова (1757—1824).

  • 2 Имеется в виду князь Алексей Григорьевич Щербатов (1777—1848) — генерал от инфантерии, член Гос. совета. Был женат на сестре ПЋ А. Вяземского Екатерине Андреевне (ум. в 1809 г.)

  • 3 О бале у графини Марии Григорьевне Разумовской (1772—1865) 26 января, где Пушкин искал секунданта см. В воспоминаниях А. О. и К. О. Россетов на с. 349 наст. изд.

  • 4 С. — Скарятин Григорий Яковлевич (1808—1849) — в 183Ё г. ротмистр Кавалергардского полка. Его фамилию называет Тургенев в дневниковой записи от 27 января 1837 г. (см. с. 199 наст. изд.).

  • 5 В дневнике Тургенев называет двух докторов — Арендта и Спасского (см. с. 205 наст. изд.).

  • 6 Тургенев ошибается. В составлении пасквиля Пушкин сразу стал подозревать не Дантеса, а·«отца», т. е. Геккерна. Это следует из его неотправленного письма к Бенкендорфу от 21 ноября 1836 г. (XVI, 191—192). Подробнее см. примеч. 1 к воспоминаниям Данзаса.

  • 7 Пушкин согласился на уговоры секундантов В. А. Соллогуба и д’Аршиака и написал 17 ноября Соллогубу записку следующего содержания: «Я не колеблюсь написать то, что могу заявить словесно. Я вызвал г-на Ж. Геккерна на дуэль, и он принял вызов, не входя ни в какие объяснения. И я же прошу теперь господ свидетелей этого дела соблаговолить считать этот вызов как бы не имевшим места, узнав из толков в обществе, что г-н Жорж Геккерн решил объявить о своем намерении жениться на мадемуазель Гончаровой после дуэли. У меня нет никаких оснований приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека. Прошу вас, граф, воспользоваться этим письмом так, как вы сочтете уместным». (XVI, 188, 396. подлинник по-французски). Подробнее об эпизоде с этим вызовом см. наст. изд., с. 135—138.

  • 8 Данзас пришел не на «дачу», а в квартиру Пушкина на Мойке 12. Тургенев, как и другие друзья Пушкина, пишет о случайной встрече поэта с Данзасом на улице. Из конспективных заметок Жуковского известно, что Пушкин ждал Данзаса у себя дома (см. с. 422 наст. изд.)

  • 9 По правилам во время дуэли рядом с противниками должен находится врач. Очевидно этим объясняются слова о поисках д’Аршиаком хирурга. Стрелялись Пушкин и Дантес на Черной речке, далеко за городом и «искать хирурга» было негде. Раненого следовало как можно скорее доставить домой. Тургенев ошибается, когда пишет, что противники стрелялись «в двадцати шагах». См. воспоминания Данзаса (с. 401 наст. изд.).

  • 10 О ране Пушкина см. записку Даля на с. 267—268, наст. изд.

  • 11 Тургенев допускает неточность. Решение послать за священником было принято, как пишет Спасский, до прихода Арендта с запиской от царя «по желанию родных и друзей Пушкина» (см. с. 414).

  • 12 Дмитриев Иван Иванович (1760—1837) — поэт-баснописец. Вяземский писал Дмитриеву, что Пушкин незадолго до смерти перечитывал его сочинения и «говорил о них с живейшим участием и уважением» (РА, 1868, с. 622—623). Смерть Пушкина глубоко потрясла Дмитриева (см.: РС, 1899, № 9, с. 536)

  • 13 Свербеев Дмитрий Николаевич (1799—1874) — отставной дипломат, московский знакомый Пушкина. В его салоне по пятницам собирались литераторы и общественные деятели (Пушкин, Гоголь, А. И. Тургенев, П. Я. Чаадаев, Н. М. Языков, позднее представители славянофилов и западников).

  • 14 Хитрово Елизавета Михайловна (1783—1839) — дочь М. И. Кутузова, в первом браке гр. Тизенгаузен, известная своей восторженной привязанностью к Пушкину. По словам Вяземского, Хитрово питала к Пушкину самую нежную, страстную дружбу, а после его смерти «безусловно и исключительно» встала на сторону защитников Пушкина от светских нареканий и пересудов и «глубоко оплакивала» в нем «друга и славу России» (Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. Спб., 1878— 1896, т. 8, с.494).

  • 15 Щербинина — очевидно Елизавета Павловна, урожд. Каверина (1800—1860), жена Михаила Андреевича Щербинина (1798—1841) (ему посвящено послание ПушкинаА«Житье тому, любезный друг», имеющее помету «9 июля 1819»). Имя ее встречается в дневнике Тургенева.

  • 16 Тургенев имеет в виду псевдоним Даля, под которым вышли в 1832 году его сказки, под названием «Русские сказки казака Луганского» (Даль родился в Луганске, местности, отличающейся наличием курганов).

  • 17 Так как письмо царя было только прочитано Пушкину и отвезено обратно Николаю I, текст его в печатных изданиях воспроизводится по этой записи Тургенева (см. XVI, 228).

  • 18 Эти слова Пушкина подтверждаются и запиской Спасского и письмом Жуковского к С. Л. Пушкину, но в письме к отцу поэта Жуковский приводит еще одну, обращенную к царю, фразу Пушкина: «Скажи государю что я желаю ему долгого, долгого царствования, что я желаю счастья в его сыне, что я желаю счастья его в счастии России». Письмо Тургенева подтверждает мнение Щеголева, что слова пожеланий Пушкина царю были сочинены Жуковским (см. с. 431 и 616 наст. изд.). Сделано было это по следующим соображениям. 29 января, вечером Жуковский (тогда он еще не думал о письме, которое потом напишет отцу поэта, и которое потом, в ужатом виде, появится в «Современнике») представил Николаю I проект записки о милостях семье Пушкина. Сюда он и вписал приведенную фразу: заботясь о семье поэта, он как бы выполнил волю Пушкина. Это была плата за благополучие семьи покойного. Фраза эта появилась в следующем контексте: после пожеланий, касающихся материальных дел семьи и издания сочинений Пушкина в пользу его детей, Жуковский пишет: «К вышесказанному осмеливаюсь прибавить личную просьбу. Вы, государь, уже даровали мне высочайшее счастие быть через вас успокоителем последних минут Карамзина. Мною же передано было от вас последнее радостное слово, услышанное Пушкиным на земле. Вот что он отвечал, подняв руки к небу с каким-то судорожным движением (и что я вчера забыл передать в<ашему> в<еличеству>». Дальше следовала приведенная выше фраза, а за ней денежная просьба и просьба написать «бумагу», аналогичную той, которую он составил после смерти Карамзина. Писать «указ как о Карамзине» царь отказался (см. с. 212 и 379), а денежную помощь семья поэта получила. Однако написанные Жуковским однажды слова неизбежно должны были войти в следующие документы — в письмо к отцу поэта и в публикацию этого письма в «Современнике». Сама по себе эта, составленная Жуковским, фраза отличается большим тактом и полна глубокого достоинства. Слова царя (в записке и еще раз переданные Пушкину через Жуковского) и слова Пушкина расположены в одной смысловой плоскости. Царь обещает поэту позаботиться о его семье, поэт отвечает тем же — желает счастья царю в его сыне. Но поэт — частное лицо, и его дети — это только его дети. Император же — «отец» не только своего сына, но и подданных. Ответ Пушкина, как его составил Жуковский, не просто полон достоинства, но и согласуется с бытующим в России этикетом. Эта же этикетная форма (царь-отец, а подданные его дети) встречается и в письмах самого Пушкина, адресованных Бенкендорфу, но писавшихся для царя (см., например, письмо от 1834 года — XV, 174).

  • 19 Барант-Амабль-Гильом-Проспер-Брюжьер, барон (1785—1866) — французский посол в Петербурге, историк и публицист.

    Барант был хорошо знаком с Пушкиным, ценил его как писателя и предлагал перевести вместе с ним «Капитанскую дочку» на французский язык. По поручению работающей во Франции комиссии «по установлению правил о литературной собственности» 11 декабря 1836 г. Барант обращался к Пушкину с письмом, прося сообщить ему сведения о существующем авторском праве в России и соображения самого Пушкина на этот счет (XVI, 196—197). 16 декабря 1836 г. Пушкин ответил Баранту обстоятельным письмом.

    Смерть Пушкина произвела на Баранта тяжелое впечатление, однако донесения его своему правительству о дуэли и смерти Пушкина до сих пор остаются неразысканными.

  • 20 Андреевский Ефим Иванович (1789—1840) — доктор медицины, хирург председатель Общества русских врачей.

  • 21 См. прим. 6 на с. 616.

  • 22 Кабинет Пушкина был опечатан спустя три четверти часа после его смерти. Исполняя волю царя, Жуковский изложил Бенкендорфу свое мнение относительно бумаг Пушкина. Он полагал поступить с ними следующим образом:

    «1. Бумаги, кои по своему содержанию могут быть во вред памяти Пушкина, сжечь.

    2. Письма от посторонних лиц, к нему писанные, возвратить тем, кои к нему писали.

    3. Оставшиеся сочинения как самого Пушкина, так и те, кои были ему доставлены для помещения в «Современнике», и другие такого же рода бумаги, сохранить.

    4. Бумаги, взятые из государственного архива и другие казенные возвратить по принадлежности». (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 188)

    На все это Николай I в разговоре с Жуковским согласился. Но потом назначил для разбора бумаг вместе с Жуковским начальника штаба корпуса жандармов Л. В. Дубельта. Единственная уступка, которая была сделана, рассматривать бумаги не в III Отделении, а на квартире Жуковского. Обиженный недоверием к нему царя, Жуковский сперва хотел вовсе отказаться от разбора бумаг, но, как пишет он сам царю: не сделал этого «из благодарности к той доверенности, внушившей вам первое ваше повеление; во-вторых из дружбы к мертвому Пушкину, коему хотел я оказать последнюю услугу сохранением бумаг его, будучи наперед уверен, что в них не найдется ничего достойного преследования высшей полиции» (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 199—200). «Посмертный обыск» бумаг поэта, начатый 7 февраля, закончился 25 февраля, причем, вопреки воле Жуковского, через руки Дубельта прошли все письма, адресованные Пушкину и хранившиеся у него. Подробнее см.: М. А. Цявловский «Посмертный обыск» у Пушкина — М. А. Цявловский. Статьи о Пушкине. М., 1962, с. 276—358.

  • 23 Тургенев имеет в виду копию «оскорбительного» письма Пушкина к Геккерну от 26 января 1837 года (XVI, 221—222), после получения которого Геккерном дуэль стала неизбежной.

  • 24 Нарышкин Дмитрий Львович (1758—1838) — оберегермейстер двора, муж Марии Антоновны Нарышкиной (1779—1854), фаворитки Александра I. В обществе было широко известно, что Александр I щедро расплачивался с ее мужем. Племянница Пушкина Ольга Львовна Оборская вспоминала: «Царь Александр I оригинально платил Нарышкину за любовь к себе его жены. Нарышкин приносил царю очень красивую книгу в переплете. Царь, развернув книгу, находил там чек в несколько сот тысяч, будто на издание повести, и подписывал этот чек. Но в последний раз, очевидно, очень часто и много просил Нарышкин, царь сказал: «Издание этой повести прекращается». (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 540).

    Очевидно, Пушкин знал эту историю, поэтому, уловив в анонимном пасквиле намек на внимание, которое царь оказывал его жене, сразу же решил освободиться от царских милостей. Пасквиль он получил 4 ноябр§ и уже 6 ноября он написал министру финансов Е. Ф. Конкрину письмо, в котором просил разрешения погасить свой долг правительству за счет передачи в казну нижегородского имения (см. XVI, 182—183).

  • 25 Пушкин в это время работал над «Историй Петра I».

  • 26 Напечатаны в посмертном (пятом) томе «Современника».

  • 27 О долгах Пушкина см примеч. 8 на с. 616.

  • 28 Заложенное имение — село Кистенево, расположенное недалеко от Болдина. Перед женитьбой С¬ Л. Пушкин отдал поэту «в полное и безраздельное владение» 200 душ крестьян в Кистеневе. По «записи» — официальному акту, которым он передал сыну часть недвижимого своего имущества, Пушкин был ограничен в праве владения. В записи читается: «Он, сын мой, до смерти своей волен с того имения получать доходы и употреблять их в свою пользу, так же заложить его в казенное место или партикулярным лицам; продать же его или иным образом перевесть в посторонее владение, то сие при жизни моей ему запрещаю...» (Щеголев П. Е. Пушкин и мужики. М., 1929, с. 74). Имение нужно было Пушкину не для ежегодного дохода, а для получения сразу крупной суммы денег для того, чтобы частично дать будущей теще 10000 на приданое Натальџ Николаевне, а остальное оставить «на обзаведение» (см. письмо к П. А. Плетневу от 5 февраля 1831 г.).

  • 29 Полное собрание сочинений Пушкина вышло в 11 томах. Первые 8 томов, включавшие художественные произведения, появились в 1838 году. В 1841 году к ним были присоединены три дополнительных тома, содержащих главным образом оставшиеся в рукописи произведения, изданные посмертно. Редакторами-издателями его были В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, П. А. Плетнев и В. Ф. Одоевский. Первоначальный тираж издания был определен в 10 тыс. экз.; расчет на повышенный интерес к творчеству Пушкина в связи с его трагической гибелью побудил «Опеку над детьми и имуществом Пушкина» увеличить тираж до 13 тыс. экз. Однако надежды, возлагавшиеся на доходы от издания, не оправдались, о чем, например, с большим злорадством писала Е. Н. Гончаровой-Дантес Идалия Григорьевна Полетика: «Прекрасное рвение к распространению произведений покойного ужасно замедлилось; вместо того, чтобы принести пятьсот тысяч рублей, они не принесут и двухсот тысяч» (Звенья. Т. 9, с. 180) Действительно, подписка к ноябрю 1838 г. дала лишь 262 тыс. рублей дохода, а всего разошлось 7000 экз. Причины неуспеха издания обусловливались прежде всего дорогой ценой (25 руб. за экземпляр, с пересылкой — 35 руб., на веленевой бумаге — 40 руб., с пересылкой — 50 руб. ассигнациями) и некрасивым внешним видом (см.: Архив Опеки Пушкина, М.; Л., 1939, с. 160). В издании было много небрежностей и ошибок (особенно в компоновке сложных текстов), были пропущены некоторые произведения, печатавшиеся при жизни Пушкина, например, «Отрывки из писем, мысли и замечания», помещенные в «Северных цветах» на 1828 год. П. В. Анненков писал по этому поводу: «Довольно странно, что беглые мысли Пушкина, набросанные с твердостию руки, обличающей мастера, и драгоценные по отношению к нему самому; пропущены были последним, посмертным изданием его сочинений, которое не обратило даже внимания на стих его, помешенный между ними» (Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. Спб., 1855, с. 198). Произвольно обращались редакторы и с пушкинскими текстами, изымая и переделывая все, что могло вызвать недовольство цензуры. Издание вызвало резкую критику Белинского (см.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч. М.; Л., 1955, с. 99—100). Подробнее о «посмертном» издании см.: Измайлов Н. В. Текстология — Пушкин: Итоги и проблемы изучения. М.; Л., 1966, с. 560; Макаров А. А. Жуковский — редактор Пушкина — Книга: Исслед. и мат. 1975, сб. 30, с. 68—91.

  • 30 Скопление желающих отдать последний долг поэту вызвало тревогу у правительства. На 2 февраля, когда тело Пушкина было в церкви (3 февраля еще раз служили панихиду), назначили парад войск. 60 тысяч кавалеристо  и пехотинцев со всеми обозами были вызваны на площадь к Зимнему дворцу. В приказах по кавалергардскому и лейб-гвардии конному палкам был указан порядок прохождения войск и обозов, причем конечным пунктом для обозов была указана Конюшенная улица; здесь они должны были остановиться. Проход к церкви был, таким образом, закрыт. Подробнее см.: Яшин М. И. Хроника преддуэльных дней — Звезда. 1963, № 8, с. 185—187.

  • 31 См. примеч. 6 на стр. 594 наст. изд.

  • 32 В «Военно-судном деле» о дуэли Пушкина отмечено, что Дантес был арестован «но по случаю раны, полученной им на дуэли, живет у себя дома». Его разжаловали в рядовые с тем, чтобы после он был определен на службу по назначению Инспекторского Департамента. Однако, потом последовала «его величества высочайшая конфирмация», по которой рядового Геккерена, как не русского подданного выслать за границу, отобрав офицерские патенты (Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккереном. Подлинное военно-судное дело 1837 г. Спб., 1900, с. 152). 19 марта он уехал из России. В депеше французского посла де Баранта к графу Моле от 6 апреля 1837 г. сообщается, что Дантес «был посажен в открытую телегу и отвезен на границу, как бродяга, без предупреждения его семьи об этом решении» и что такая высылка «явилась результатом <...> раздраженного состояния государя» (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. с. 312).

    1 апреля, вслед за мужем, уехала и Екатерина Николаевна.

  • 33 Напечатаны в т. 4 «Современника».

  • 34 Тургенев ошибается. Анна Павловна (1795—1865) — великая княжна, сестра Александра I в 181° г. вышла замуж за принца Вильгельма Оранского и жила вместе с мужем в Нидерландах (в 1840 г. Вильгельм Оранский стал королем Нидерландов). «Беспрестанно посылала и письменно справлялась» о раненом Пушкине великая княжна Елена Павловна, урожд. Фредерика-Шарлотта-Мария, принцесса Вюртембергская, вышедшая в 1824 году за великого князя Михаила Павловича. Она была образована, начитана, интересовалась литературой и искусством, а также общественными вопросами. Это выделяло ее среди других членов царской семьи. Вяземский в письме к жене 2 января 1832 года выразил опасение, что Елена Павловна «здесь не заживется, ибо не уживется» и что «разногласие ее с прочими членами семьи слишком резко» (Звенья, т. 9, с. 237). Елена Павловна была хорошо знакома с Пушкиным, находила его беседу «очень занимательной» (письмо ее к мужу 26 декабря 1836 г.: ЛН. т. 58, с. 135; там же ее отношение к трагедии Пушкина. В записках Елены Павловны к Жуковскому, написанных после дуэли, выражается глубокая тревога по поводу ранения Пушкина (см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 496; ЛН, т. 58, с. 135). Впоследствии сам Жуковский вспоминал:Ы«Великая княгиня, очень любившая Пушкина, написала мне несколько записочек, на которые я давал подробный отчет ее высочеству, согласно с ходом болезни». (Жуковский В. А. Соч. 8-е изд. Спб., 1885, т. 6, с. 17).

  • 35 Описка. Должно быть: «бедро».

  • 36 Цитата из «Послания к Тургеневу» К. Батюшкова.

  • 37 Орлов Алексей Федорович (1786—1861), граф, член Гос. совета. С 1844 г. шеф жандармов и начальник III отделения. В 1825 г. был начальником л.-гв. Конного полка, с которым участвовал в подавлении восстания 14 декабря. Знакомство его с Пушкиным началось в послелицейские годы. В 1817 г. Пушкин написал на Орлова ядовитую эпиграмму «Орлов с Истоминой в постеле», а в ответ на предложение Орлова служить в конной гвардии сочинил послание «О ты, который сочетал». По свидетельству Л. С. Пушкина (в записи Полонского), Пушкин впервые узнал о своем камер-юнкерстве на балу у Орлова. «Это взбесило его до такой степени, что друзья его должны были отвести его в кабинет графа» (Цявловский М. А. Книга воспоминаний о Пушкине. М., 1981, с. 321). Имеются сведения о недовольстве Орлова публикацией в «Отечественных записках» неизданных сочинений Пушкина (РС, 1881, № 3, с. 714). Он также не разрешил публикацию воспоминаний А. А. Ивановского о Пушкине (РС, 1874, № 4, с. 393).

  • 38 Трубецкой — по-видимому Василий Сергеевич (1776—1841) генерал от кавалерии, член Гос. совета, сенатор. По словам биографа Трубецкого А. А. Голомбиевского, Пушкин бывал у Трубецких вместе с- Вяземским (Сборник биографий кавалергардов. 1826—1908. Сост. под ред. С. Панчулидзева. Спб., 1908.)

  • 39 Строганов Григорий Александрович, граф, (1770—1857) — двоюродный дядя Н. Н. Пушкиной. На свадьбе Ек. Н. Гончаровой с Дантесом был посаженным отцом со стороны невесты, а после дуэли Пушкина с Дантесом участливо относился к последнему и считал его «невинно-осужденным» (Дуэль Пушкина с Дантесом-Гекереном. С. 196). После смерти Пушкина взял на себя расходы по похоронам и возглавил Опеку над детьми и имуществом Пушкина.

  • 40 Перовский Василий Алексеевич (1795—1857) — с 15 янв. 183° г. оренбургский военный губернатор; в его загородном доме под Оренбургом Пушкин останавливался во время поездки по пугачевским местам в сентябре 1833 года. Зиму 1836—1837 годов провел в Петербурге и от В. Ф. Вяземской знал о готовящейся дуэли Пушкина (см. с. 170 наст. изд.).

  • 41 Сухозанет Иван Онуфриевич (1788—1861) — генерал от артиллерии, генерал-адъютант. С 1832 года главный директор Пажеского и всех сухопутных корпусов и Дворянского полка.

  • 42 Адлерберг Владимир Федорович, граф (1791—1884) — генерал-майор, с 1828 г. директор канцелярии начальника Главного штаба, с 1832 г. начальник Военно-Походной канцелярии. Когда Дантес ехал в Петербург, у него было рекомендательное письмо «прусского принца» Вильгельма к Адлербергу, и Адлерберг оказал ему большое содействие при прохождении экзаменов на офицерский чин (см. Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, по указ.).

  • 43 Шипов — очевидно Сергей Павлович (1789—1876) — член Союза Спасения и Союза Благоденствия, впоследствии генерал-адъютант, сенатор. В альбом его жены Анны Евграфовны, урожд. графини Комаровской (1806—1872) Пушкић вписал стихотворение «Муза» (около 1828 г).

  • 44 Французский посол — де Барант. См. прим. 19.

  • 45 Австрийский посол — Карл-Людвиг Фикельмон, муж Д. Ф. Фикельмон (см. с. 492 наст. изд.) Человек многостороннего образования, Фикельмон оставил ряд книг по вопросам современной политики на французском, итальянском, немецком и голландском языках (см.: Дн. Модз., с. 36—38). Был расположен к Пушкину, который пользовался книгами из его библиотеки. О расположении его к Пушкину свидетельствует дружеская записка Фикельмона от 27 апреля 1835 г., вместе с которой он посылает Пушкину два «контрабандных» тома сочинений Г. Гейне, изд. 1835 г. (XVI, № 1052). В сочувственном тоне написано и официальное донесение Ф. Меттерниху о дуэли и смерти Пушкина (Щеголев, с. 313—315).

  • 46 Неаполитанский и сицилийский посланник — Георгий Вильдинг ди Бутера ди Ридоли (ум. в 1871 г.). Англичанин по происхождению Вильдинг женился на княжне Бутера и в 1822 году получил право на присоединение к своей еще и фамилии Ридоли. В 1836 г. он женился на русской — графине Варваре Петровне Полье (1796—1870). Известие об этой женитьбе записано в дневнике Пушкина 17 марта 1834 г. Умный и образованный человек, ди Бутера в депешах своему правительству отозвался о Пушкине, как о поэте, «выдвинувшемся уже теми работами, которые были им написаны и обещавшим много впереди» (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 318).

  • 47 Саксонский посланник — Карл Август Люцероде, барон (1794—1864) —писатель и переводчик (в том числе Пушкина). Был в дружеских отношениях с Жуковским, Пушкиным, Плетневым, Вяземским. Содержание его донесений своему правительству (см. Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 331—334) показывает его ценителем русской литературы. Он пишет, что Пушкин•«достоин быть назван со времени смерти Гете и Байрона первым поэтом эпохи» и гибель его связывает с злонамеренным поведением Дантеса. Осуждает он и «высшее общество», которое имело «малое представление о гении Пушкина и его деятельности» и поэтому осаждало нидерландское посольство, выражая свою радость по поводу «счастливого спасения элегантного молодого человека» (там же, с. 332—333).

  • 48 Баварский посланник — Лерхенфельд Максимилиан, граф (1779—1843). Пушкин очевидно был знаком с ним и его семьей. В его библиотеке сохранилась книга•«Gedichte des Konigs Ludvig von Bayern» <История короля Людвига фон Байерна> с надписью «A Lerchenfeld». Щеголев отмечает, что «княжна идет, конечно, из этой семьи Лерхенфельдов и может свидетельствовать о знакомстве Пушкина с ними» (Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 334). Свое донесение правительству Лерхенфельд начинает словами «Россия потеряла самого замечательного своего писателя и самого знаменитого поэта Александра Пушкина» и дальше, описывая преддуэльные события и рассказывая о смерти поэта отмечает «всеобщее возмущение и даже склонность к более сильному, чем обыкновенно, национальному негодованию, которое не ограничивается справедливыми упреками, но устремляется на противника, как иностранца, и требует, чтобы он был строго наказан» (Там же, с. 335). Кроме упомянутых Тургеневым дипломатов, свои донесения правительствам о событиях в Петербурге, дуэли и похоронах Пушкина отсылали австрийский посол граф Фикельмон, британский посол граф Дерем, шведско-норвежский поверенный Густав де Нордин, сардинский посланник граф Симонетти, датский посланник граф Бломе, виртембергекий посланник граф Гогенлоэ-Лангебург-Кирхберг, прусский посланник барон Либерман. Их донесения см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 311—342. Донесения нидерландскому правительству отправлял и Геккерен и сменивший его на посту посланник барон Иоганн Корнелис Геверс (1806— 1872) (см. там же, с. 295—297; 535—538; Гляссе А. Пушкин и Гогенлоэ. По материалам Штутгарского архива — П. Исслед. и мат. т. 10, с. 356—375; Эйдельман Н. Я. Секретное донесение Геверса о Пушкине — Врем. П. К. 1971, Л., 1973, с. 9—19; Suasso Frans, Dichter, dame, diplomat. Het leaste jaar van Alexader Poesjkin, Zeiden, 1988, p. 314—316, 317—318, 349—350).

  • 49 Эти же слова «смерть-примиритель» записаны в дневнике Тургенева (см. с. 200 наст. изд.).

  • 50 У Елизаветы Михайловны Хитрово (см. прим. на с. 514) было две дочери от первого брака с графом Фердинандом (Федором Ивановичем) Тизенгаузеном Дарья Федоровна Фикельмон (см. с. 492—494) и Екатерина Федоровна Тизенгаузен (около 1803—1888).

  • 51 Бобринский Алексей Алексеевич, граф (1800—1868) — камер-юнкер, церемониймейстер, сахарозаводчик. Пушкин был постоянным посетителем дома Бобринских и относился к нему дружески, о чем свидетельствует переданный им через Вяземского только что вышедший первый том «Современника» (XVI, с. 109).

  • 52 1 февраля Н. Н. обратилась с письмом к Николаю I с просьбой учредить опеку над детьми и имуществом Пушкина и сообщала, что звание опекунов согласились принять

    Г. Строганов, М. Виельгорский, В. Жуковский и Н. Атрешков (см. Летописи Гос. Литературного музея. М.; Л. 1935. Кн. 5. Архив Опеки. С. 344—345). Возглавил Опеку граф Григорий Александрович Строганов (1770—1857), двоюродный дядя Н. Н. Пушкиной. По его рекомендации в Опеку вошел Наркиз Иванович Тарасенко-Отрешков (Атрешков в письме Н. Н. Пушкиной). Пушкин был с ним знаком и в 1832 г. выдал ему доверенность на «редактирование» газеты «Дневник», которую собирался издавать (Рукою П., с. 761—764). Издание не осуществилось. Деятельность Тарасенкова-Отрешкова в опеке была недобросовестной и вызвала недовольство Н. Н. Пушкиной и других близких Пушкину людей. Под его наблюдением печаталось посмертное собрание сочинений Пушкина («скверно по милости Атрешкова», как писал С. А. Соболевский. См. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851—1860 гг. Вступ. статья и примеч. М. Цявловского. М., 1925). Он же руководил работой по описанию библиотеки Пушкина и, по утверждению дочери Пушкина Н. А. Пушкиной-Меренберг, значительную часть ее «расхитил и продал» (Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина. Пг, 1924, с. 130). Кроме того, он взял со стола Пушкина два пера и присвоил некоторые рукописи, которые в 1855 году пожертвовал в Публичную библиотеку в Петербурге (см.: Цявловский М. А. «Посмертный» обыск у Пушкина. С. 311), Узнав, таким образом, о похищенных рукописях сыновья поэта хотели возбудить дело против Отрешкова (см.: Панаев И. И. Литературные воспоминания. Л., 1950, с. 96—97).

  • 53 Тургенев имеет в виду следующее письмо, адресованное Бенкендорфом Г. А. Строганову 2 февраля: «Граф, я поторопился передать Его Величеству просьбу г-жи Пушкиной о том, чтобы Данзас проводил тело до его последнего пристанища. Император только что дал мне ответ, что сделал все зависящее от него, чтобы г-н Данзас, находящийся под следствием <как секундант Пушкина — Я. Л.> оставался возле тела своего друга вплоть до сегодняшней церемонии, что более долгая отсрочка противоречит закону, и, следовательно, невозможно ее позволить, но он добавил, что г. Тургенев, старый друг усопшего, будучи свободным в настоящее время, мог бы оказать эту последнюю услугу г. Пушкину и что он ему поручает перевоз тела» (ПиС. Вып. 6, с. 24).

  • 54 Письмо к Г. Строганову, в котором Тургенев соглашается выполнить волю царя (см.: ПиС. Вып. 6, с. 25—26).

  • 55 Голицын — по-видимому Александр Николаевич, (1773—1848), обер-прокурор Синода.

  • 56 Княгиня Дадьянова — очевидно Лидия Григорьевна, жена Александра Левановича Дадьянова (1801—1865) флигель-адъютанта, дальнего родственника Пушкиных (см. о нем: Письма Сергея Львовича и Надежды Осиповны Пушкиных к их дочерђ Ольге Сергеевне Павлищевой. Спб., 1993, с. 60).

  • 57 Надежда Осиповна Пушкина скончалась 29 марта 1836 года. Пушкин вместе со своимЄ«дядькой» Никитой Тимофеевичем Козловым (1778 — не ранее 1851) отвез ее тело для погребения в Святогорский монастырь. 13 апреля состоялись ее похороны и, как пишет П. В. Анненков, Пушкин «тут же сделал вклад обители на собственную могилу, которая недолгой ожидала его» (Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., 1984, с. 385).

  • 58 Пещуров Алексей Никитич (1779—1849) — витебский и псковский гражданский губернатор, владелец села Лямоново Опочецкого уезда Псковской губернии (в 69 верстах от Михайловского). Через него Пушкин хлопотаћ о вызволении из ссылки, (см.

    Левкович Я. Л. «Гоноропуло» или «губернатор» — Врем. ПК.Вып. 26. Спб., 1995, с. 212—215). См. также по указ. к наст. изд.

  • 59 В Петербурге в это время были две дочери П“ А. Осиповой Евпраксия Николаевна Вревская (1809—1883) и Анна Николаевна Вульф (1799—1857). Вревская была, после Александры Гончаровой, второй женщиной, которая знала о предстоящей дуэли. М. И. Семевский с ее слов записал: «Встретившись за несколько дней до дуэли с баронессой В<ревской> Пушкин сам сообщил ей о своем намерении искать смерти. Тщетно та продолжала его успокаивать, как делала то при каждой с ним встрече. Пушкин был непреклонен. Наконец, она напомнила ему о детях его. «Ничего, — раздражительно отвечал он, — император, которому известно все мое дело, обещал мне взять их под свое покровительство...» (Рус. вестник, 1869. т. 84, с. 91). В этом рассказе, конечно, соединились сведения о предстоящей дуэли Пушкина и позднейшие сведения о «милостях» императора семье поэта. В действительности Пушкин мог говорить только о том, что царь знал об анонимном пасквиле. Дуэли в России были запрещены и Пушкин дал царю слово не вызывать Дантеса (за нарушение этого слова он просил у царя прощения в свои предсмертные часы). У Вревских Пушкин был и за день до дуэли 26 января (см. ПиС. Вып. 8, с. 65; С. Л. Абрамович. Пушкин в 1836 году. (Предыстория последней дуэли). Л., 1988, с. 240—252.).

  • 60 В Тригорском в это время были две дочери П. А. Осиповой Екатерина Ивановна (1823—1908) и Мария Ивановна (1820—1896) Осиповы. Обе оставили воспоминания о Пушкине. Воспоминания Екатерины Ивановны записал В. Л. Острогорский (Острогорский В. Л. Альбом «Пушкинский уголок». М., 1899, с. 112—115), а Марии Ивановны — М. И. Семевский (Семевский М. И. Прогулка в Тригорское — Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). М., 1929, с. 35—42) и П. В. Анненков (Анненков П. В. Александр Сергеевич Пушкин в александровскую эпоху. 1799—1826. Спб., 1874, с. 281, примеч.; Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929, с. 375).

  • 61 Витгенштейн Петр Христофорович, граф, потом князь (1769—1843) — фельдмаршал, герой Отечественной войны.

  • 62 Филарет (Дроздов Василий Михайлович) (1782—1867) — ректор Петербургской духовной академии, с 182‰ г. митрополит московский и коломенский. Стихотворную полемику Пушкина с Филаретом в 1828—30 гг. вызвало стихотворение Пушкина «Дар напрасный, дар случайный» (1828).

  • 63 Очевидно речь идет о стихотворении Лермонтова «Смерть поэта». 10 февраля Карамзины уже знали его и посылали в письме к брату (см. с. 383).

  • 64 Крюднер — Амалия Максимилиановна, урожд. Лерхенфельд — внебрачная дочь баварского посланника в Петербурге М. Лерхенфельда (см. выше) с 1825 г. жена первого секретаря русского посольства в Мюнхене, во втором браке за графом Н. В. Адлербергом. Великосветская знакомая П. А. Вяземского, А. И. Тургенева и Пушкина, предмет юношеского увлечения Ф. И. Тютчева, посвятившего ей несколько стихотворений.