Пушкин А.С. - Записи народных песен. Песни свадебные
ЗАПИСИ НАРОДНЫХ ПЕСЕН
ЗАПИСИ ПЕСЕН, СОХРАНИВШИЕСЯ В КОПИЯХ
В СОБРАНИИ ПЕСЕН П. В. КИРЕЕВСКОГО
А. ПЕСНИ СВАДЕБНЫЕ
1
— Береза белая! Береза кудрявая! Куда ты клонишься? Куда поклоняешься? — Я туда клонюсь, Туда поклоняюся, Куда ветер повеет. — Княгиня-душенька! Куда ты л«´дишься? — Туда я лажуся, Куда батюшко отдает С родимой матушкой. 2 |
Дни за два перед девичником кладут на блюдо ленты из косы невестиной. Брат ее или ближний родственник носит его по улице. Это называют: красу носить. Между тем поют:
Трубчистая коса Вдоль по улице шла, Жемчужная пчелочка За нею гонялася, За нею гонялася, За косу хваталася: «Коса ты, косынька! Ужели ты моя?» — Я тогда буду твоя, Как в божью церковь вступлю, Золотой венец приму! 3 |
Невесту ведут в баню, в девичник, накануне свадьбы:
Затопися, баненька, Раскалися, каменка! Расплачься, княгиня душа, По своей сторонушке, По родимой матушке, По родимому батюшке, и проч. 4 |
В бане девушки, моя невесту, поют и пляшут, пьют и пивом поддают. Невеста между тем плачет голосом, приговаривая:
Как-то мне будет в чужие люди идти? Что как будет назвать свёкра батюшкой? А как будет назвать свекровь матушкой? (т. е. стыдно) Бог тебе судья‡ свет мой, родимый батюшко! Али я тебе, молодёшенька, принаскучила? и пр. |
Из бани пришед, девушки чешут ей голову, оденут, посадят за стол.— Жених приезжает со своими холостыми товарищами. Они друг друга дарят.
В день свадьбы девушки с пеньем одевают ее; потом сажают одну за стол перед блюдом, куда все кладут деньги, за что она молча кланяется. Потом отец ее и мать выводят ее посередь комнаты и начинают благословлятьЈ после чего идет невеста, крестясь, садится, чтоб ехать к венцу. Все девушки за нею; также крестятся.
|
5 Собрала невеста подружек, Посадила подружек высоко, А сама села выше всех, Наклонила головушку ниже всех, Думает думушку крепче всех:џ«Что долго нет Ивана? Мне посла послать — некого, Мне самой идтить — некогда. Я хотя пойду,— не дойду; Я хотя дойду,— не найду; Я хотя найду его,— Позвать к себе не смею». 6 Поется, если жених приехал издалеча: Как при вечере, вечере, При последнем часу´ времечке, При княгинином девичнике Вылетал же млад ясён сокол; Он садился на окошечко На серебряну решеточку. На шелкову занавесочку. Как увидела да узрела Свет княгинина матушка: «Ты дитя мое, дитятко, Ты дитя, чадо милое! Приголубь ты ясного сокола, Ясного сокола залетного. Доброго молодца заезжего! Свет Ивана Александровича!» — Государь родной батюшка, Государыня матушка! Я бы рада приголубить его; Скоры ножки подломилися, Белы руки опустилися, Красота с лица сменилася. 7 Мимо дворика батюшкина, Мимо терема матушкина, Пролегла тут дороженька; Пробегал тут добрый конь; За конем бежит добрый молодец, У ворот стоит красна девица. Как возго´ворит добрый молодец: «Перейми коня, красна девица!» — Мне нельзя перенять коня: У меня травой ноги спутаны, Росой глаза замочены.— Возговорит добрый молодец: «Не приманывай, красна девица: Не травой ноги спутаны, Не росой глаза замочены: Ноги спутаны кручинушкой, Глаза замочены горючьми слезами!» 8 Про жениха, как взойдет к невесте: Как сказали-то, Иванушко хорош да хорош! Черт у него, не хоро´шество! Сам шесто´м, Голова песто´м, Уши ножницами, Руки гра´бельками, Ноги вилочками, Глаза дырочками. Соловьи´ны-то глаза По верха´м глядят; По верхам глядят, Они каши хотят. Вчера каша сварена´, Вчера съе´дена была. Шея-то синя´ Будто в пе´тле была! Нос-от синь,— Это свахин сын! 9 Ты, невеста, перед кем стоишь? Перед кем стоишь, на кого глядишь? Он тебе чуж чуженек, У него поросячий душок! Он с курами клевал, С поросятами едал! 10 Как в долу-то берёзынька белёхонька стоит. А наша невеста белее ее, Белее ее снегу белого лицо. Шла наша невеста с высокого терема, Несла она золоту чару вина; Она чару расшибла, вино всё пролила� Всё глядючи на Ивана своего, На Ивана своего, на куде´рушки его: «Видать ли мне, куде´рушки, вас у себя? На правой на ручушке на золотом перстеньке?» 11 О горе, горе! То невестино! О горе, горе! Ты невестушка, О горе, горе! Ты ластушка! О горе, горе! Оглянись-ко ты назад, О горе, горе! Что подружек-то стоят� О горе, горе! Что подружки говорят, О горе, горе! Что наказывают, О горе, горе! Что приказывают: О горе, горе! «Ты спихни-ко худяка, О горе, горе! Ты с кроватушки долой! О горе, горе!» — Вы, лебедушки, О горе, горе! Вы подруженьки! О горе, горе! Мне нельзя спихнуть! О горе, горе! В головах-то у него О горе, горе! Плетка шелковая; О горе, горе! Она об осьми хвостов, О горе, горе! Она больно бьет, О горе, горе! Приговаривает› О горе, горе! «Не зови-ко худяком, О горе, горе! Зови добрым молодцом!» 12 Мы все песенки перепели, У нас горлушки пересохли! Мы князьева пива не пивали, У княгини дары увидали. У княгини дары миткали´ны, А князево пиво облива, На собаку льешь, облезет. 13 В сыром бору на клену Висит колыбель на шелку; В колыбели лежит Иванушко, Перед ним стоят бояры: «Вскачните колыбель высоко! Столь высоко, выше клену стоячего, Ниже облака ходячего, Чтобы видно было тестев двор, Чтобы видно было тещин терём!» В терему гуляет княгиня, По имени зовут ее Катерина; Каленые орешки считает, Шитою ширинкою махает: «Ты сюды, сюды, Иван князь! Как здесь твое суженое, Здесь твое ряженое: Здесь твоя княгиня, По имени Катерина». 14 Поется на девичнике жениху: Висит колыбель на шелку, В колыбельке лежит князь молодой: «Вскачните колыбель высоко, Вы столь высоко — выше клену, Чтоб был виден тестев двор, Тестев двор, тещин тере´м». В этом терему ходит гуляет, Ходит гуляет княгиня душа, Шелковым платком помахивает: «Ты сюда, сюда, молодой князь! Здесь твоя су´женая, твоя ряженая!» 15 Поется на девичнике. Сватушка гость, богатый, тороватый; Он с гривны на гривну ступает, Он рублем вороты запирает, Он полтиной вороты отпирает. Сватушко, догадайся! За мошоночку принимайся! В мошне денежка шевелится, Красным девушкам норовится. 16 На девичнике свата корят: Все песни перепели, Го´рлушки пересохли! А сва´тушка рыжий По берегу рыщет. Хочет удавиться, Хочет утопиться, От красных девок, От белых лебёдок. Дари, дари девок! Дари лебёдок! Не станешь дарити — Мы пуще корити! Сватушко, догадайся! За мошоночку принимайся! В мошне денежка шевелится, Красным девушкам норовится. 17 Бестолковый сватушко! По невесту ехали, В огород заехали, Пива бочку пр“´лили, Всю капусту по´лили. Верее молилися: «Верея, вереюшка! Укажи дороженьку По невесту ехати!» Сватушко, догадайся! За мошоночку принимайся! В мошне денежки шевелятся, Они к девушкам норовятся, А копейка ребром станови´тся, Она к девушкам норовится! 18 А у свата сводника Лихорадка с б†´лестью, Она с черной не´мочью На печи под шубою, На дворе нагишкою! По морозу босиком, По кроле нагишом! Ему чирий в го´лову, А другой в бороду, Третий в ру´чушку, Четвертый в ноженьку! У сватушки кудри На четыре грани, Его черти драли, Шуты полыска´ли, По кучам таскали, Братом называли: «Ты сватушко, братец! Дари, дари девок, Дари, дари красных! Станешь дарити — Не станут корити». |
19
Эту песню поют девушки, гуляя по улице, водя под руки покровенную невесту:
Уже вечер на дворе вечереется. Уж красное солнышко зЏ´ лес котится, Что частые-то звездочки высыпаются, У меня ли, молодёшеньки некрасованой, С моими ла´стушки, сестрицы, милыми подружки. Я пойду ли спрошусь у родимой матушки: «Ты, сударыня, родимая матушка! Не гулять у тебя прошуся, не красоватися, Я развеять свою кручинушку великую. Я пойду ль, молодёшенька, во чисто´ поле, Я ударюсь, молодёшенька, о сыру´ землю; А мы вскрикнемте, сестрицы, громким голосом: Ты раздайся ли, мать сыра´ земля! Ах, ты встань, ты встань, родной батюшко! 4 Ты приди ко мне, горюше молодёшеньке, На мою ли на смиренную на беседушку! Снарядить-то меня, горюшу, есть кому, А благословить-то меня некому. Мы взойдем-ка ли, сестрицы, в новые сени, Мы воскрикнемте, сестрицы, громким голосом: Не шатитесь, не ломитесь, сени новые! Неужли ж я, молодёшенька, тяжелёшенька? С моим ластушкам, сестрицам, милым подружкам? Тяжела моя великая кручинушка. Государыня, родимая матушка! Отвори-тка свой высо´к терём! Не зноби меня, горюшу молодёшеньку! Я и так, молодёшенька, назяблася. Я сяду, молодёшенька, под окошечком. Не летит ли мой кормилец батюшко? Мы пойдемте-тка, сестрицы, вдоль по улице Вы кладите-тка следочки частёхонько, Уливайте следочки горючьми слезми´. Опосле´ пойдет родимая матушка: Не княгиня тут гуляла, не боярыня, Тут ходила, тут гуляла чадо милое!» 20 Поется сироте: — Ты река ли моя реченька, Ты река ли моя быстрая! Течешь, речка, не колы´хнешься, На крутой берег не взо´льешься, Желтым песком не возму´тишься! — Отчего же мне возмутитися? Ни дождя нету, ни вихорю. — Ах ты, умная девица, (Такая-то) Что сидишь ты, не улы´бнешься? Говоришь речи, не усме´хнешься? — Что чему же мне смеятися? На что глядя, радоватися? Полон двор у нас подвод стоит, Полна горница гостей сидит. Уж как все гости собралися, Одного-то гостя нет как нет; Уж как нет гостя милого, Моего батюшки родимого: 5 Снарядить-то меня есть кому, Бла´гословить-то меня некому, Что снарядит меня родная мать, Бла´гословит меня чужой отец. 21 Много, много у сырЊ´ дуба´ Много ветвей и па´ветвей, Только нету у сыра´ дуба´ Золотыя вершиночки: Много, много у княгини души, Много роду, много племени, Только нету у княгини души Нету ее родной матушки: Благословить есть кому, Снарядить некому. 6 22 Между гор по ка´менью Серебром ручей бежит. По тому по ру´чейку Ходила гуляла княгиня душа; Искала княгиня душа Самоцветна камушка; Нашла, нашла камушек, Нашла самоцветненький: Разломила камушек Его на´ три граночки: Первую граночку Ее родну батюшке, Вторую граночку Родной ее матушке, А третью граночку Ладу милому. 23 Не стыдно ли вам, бояры, Перед нами, девками, стояти, В руках шапочки держати? 24 |
Поется, когда едут за невестой к венцу:
Как у нашего князя Невеселые кони стоят; Они чуют путь-дороженьку По невесту ехати: «Ах вы, девушки, подруженьки! Уливайте 7 гору кру´тую, Чтобы моему разлучнику Ни взойтить бы, ни взъехати!» — Не грози, княгиня душа! 8 На крутую гору пеш взойду, Добра коня в поводу сведу.— «Ах вы, девушки, подруженьки! Запирайте вы воротички, Что тремя замками немецкими!» — Не печалься, княгиня душа! Приведу я с собой слесаря: Отопрет замки немецкие.— «Ах вы, девушки, подруженьки! Заплетайте косу русую! Чтобы моему разлучнику Не расплесть, не расчесать ее!» — Не печалься, княгиня душа! Привезу с собой свахоньку: Расплетет она косу русую, Увезем тебя с собой, душеньку! 25 Сват, сват молодой! Не бывать тебе у нас, Не едать киселя! Не бежать тебе луго´м, Не ..... тебе гужом! 26 |
Девушки поют, когда молодая возвратится из церкви:
Ягода с ягодой сокатилася! Ягода ягоде поклонилася! Ягода с ягодой слово молвила! Ягода от ягоды не вдали росла! 27 |
Когда молодые сидят за столом, приехав от венца, то девушки поют всем гостям; первого начинают величать попа.
У попа у батюшки Золота скуфеюшка; Низала скуфеюшку Его молода жена, (Такая-то) Слышишь ли, батюшка? Тебе песню поем, Тебе честь воздаем: Мы хотим с тебя даров, Даров великиих — Две гривны золотомЌ |
А поп отвечает: «Нате, суки, возьмите в руки, не корите попа».
|
28 П‡´ меду, мёду по па´точному Плавала чарочка серебряная, Кто эту чарочку пе´ренял? Пе´ренял, пе´ренял князь государь, Подносил, подносил госпоже княжне. «Выкушай, выкушай, душа госпожа! Я тебе, княгиня, про свой сон расскажу: Будто у нас середь широ´ка двора Будто у нас расстилалась трава, По траве гуляет па´вынька, Па´вынька, па´вынька, княгиня душа». 29 |
Величают холостого:
Князек молоденький, Лебедёк наш беленький, 9 Скажи, пожалуй, нам Про свого гостя нам!ў«У меня свет гость дорогой, (Такой-то) Во любви он позваный, Во чести´ посо´женый, За дубовыим столом, За браной скатертью, Не женатый Иванушка, Холостой Михайлович, Холостой, завистливый. Его глаз урочливый». Выйди, холостенький, Выдь к нам за за´весу! 10 Выбери, холостенький, Кто тебе покажется! Слышишь ли, гость дорогой? Мы тебе песню поем, Тебе честь воздаем. Мы хотим с тебя даров, Даров великиих — Две гривны золотом. |
Им подают деньги в стакане пива, приговаривая:
|
30 Вот вам, красные девушки! Малое примите, На большом не судите. Денежки принимайте. Пол поровняйте (т. е. попляшите). 31 |
Поется вдове:
Княгиня душенька, Скажи, пожалуй, нам Про свою гЃ´стейку! «У меня свет го´стейка Молодая вдовушка, Вдова моло´дая, Вдова богомольная: Всем святым святителям Богу молилася О своих о детушках». Слышишь ли, вдовушка? Тебе песню поем, Тебе честь воздаем, Мы хотим с тебя даров, Даров великиих — Две гривны золотом. 32 |
Величают гостью, как девушку, так и замужнюю:
Княгиня душенька! 11 Скажи, пожалуй, нам Про свою г‰´стейку! «У меня свет го´стейка (Такая-то) Во любви по´звана, Во чести посо´жена, Хорошо снаряжена: Сережки-яхонты, Лицо разгорелося, Монисты зо´лоты Шею огрузили!» Слышишь ли, гостейка. Тебе песню поем, Тебе честь воздаем, Мы хотим с тебя даров, Даров великиих — Две гривны золотом. |
Сноски
4 Если невеста не сирота, то, разумеется, выпускаются стихи, обращенные к покойному отцу, или заменяются другими, импровизированными.
5 Если же молодая круглая сирота, то поется:
Уж как нет гостей милыих: Моего батюшки родимого, Моей матушки родимой.
6 Благословляет обыкновенно отец, снаряжает мать.
7 Или: «укатайте» — смотря по времени года.
8 Поется также:
Не печалься, княгиня душа! Поведем мы коней в кузницу, Подкуем коней подковами, Подковами-то булатными.
9 Девушки обращаются к молодому.
10 Девушки сидят за занавесом, продернутым через всю избу.
11 Девушки обращаются к молодой.
Примечания
В отдел свадебных песен входят тридцать две песни. Как уже указано, ни одна из этих записей не имеется в автографе Пушкина.
Копии всех этих песен находятся в собрании песен П. В. Киреевского, хранящемся в ЛБ.
В двух (2-я и 3-я) папках этого собрания, описанных М. Н. Сперанским под шифром: «I» в ПК (вќ I, стр. LXII), находятся копии руки П. В. Киреевского тридцати одной песни: №№ 1—21, 23—32. Копии эти сняты им с текстов подлинной тетради Пушкина, о которой см. ниже. Текст каждой песни написан на листке в 8 д. л. (писчего). Наверху каждого листка помета: «Свадебная». На обороте каждого листка имеется помета также руки П. В. Киреевского: «Пушк». Все листки перенумерованы красными чернилами (после Киреевского).
Во 2-й папке находятся листки1 548 (32); 550 (31); 553 (30); 555 (29); 579 (28); 581 (27); 582 (26); 596 (25); 597 (24); 598 (23); 599 (21); 602 (20); 603 (18 и 19); 604 (17); 608 (16); 609 (15).
В 3-й папке находятся листки: 636 (14); 637 (1); 670 (13); 672 (12); 694 (11); 706 (10); 707 (9); 738 (8); 748 (7); 777 (6); 780 (5); 795 (4); 796 (3); 797 (2).
Кроме этих копий, имеются еще копии тринадцати песен в так называемых «зеленых тетрадях» (см. ПК, вќ I, стр. LXII). Первая из этих тетрадей представляет собою приготовленную П. В. Киреевским к печати и процензурованную (И. М. Снегиревым) 5 марта 1838 г. рукопись (в формате большого почтового листа), имеющую заглавие: «Русские народные песни, изданные П. Киреевским. Часть 1-я. Песни свадебные». Несмотря на разрешение к печати, тетрадь эта осталась неизданной. В тетрадь вошло сто свадебных песен, написанных неизвестной рукой, но исправленных рукою П. В. Киреевского, которым написаны пояснения к тексту и примечания. Все песни в тетради перенумерованы римскими цифрами. Песен, записанных Пушкиным, в тетради пять. Это2 — IV (1), XX (14), XXXVI (12), XXXIX (13), LXIV (11). На отдельном листе, вложенном в тетрадь, еще две: CLXXXIV (9 и 10).
ВтораяЪ«зеленая тетрадь» (такого же формата, как и первая) содержит песни, окончательно не приготовленные к печати, и имеет помету неизвестной руки: «Свадебные. Другая половина, приготовленная самим П. В. Киреевским». Текст песен (ненумерованных) написан несколькими почерками. Здесь имеются тексты шести пушкинских записей: №№ 5, 7, 8, 3, 4 и 2. Тексты копий в «зеленых тетрадях» по сравнению с копиями на отдельных листках, имеют второстепенное значение. Обработка песен для печати выразилась в том, что Киреевский в тех случаях, когда имел два и более вариантов одной песни, в качестве основного помещал один какой-нибудь вариант, к которому подводил текст других вариантов в примечаниях.3
В таком виде имеются в «зеленых» тетрадях песни: №№ 7, 9, 10 и 14. В примечаниях указано, что вариант песни записан Пушкиным, а под текстом песен №№ 1—5, 8, 11 и 13 имеются пометы: «(Доставлена от А. С. Пушкина)». Кроме того Киреевский в «зеленых» тетрадях к имевшимся очевидно в записях Пушкина при некоторых песнях пояснениям (перед текстом) и примечаниям к нему, сделал ряд своих добавлений, а именно: К первой из включенных в тетрадь пушкинских записей (IV в тетради) (песне № 1) рукой Киреевского приписано два примечания: первое к 9 стиху: «Ладиться — итти замуж; вероятно, от древнего слова ладо — муж, которое еще часто встречается в народных песнях во многих концах России». Второе примечание, сделанное к помете (после текста): «Доставлена от А. С. Пушкина», посвящено сообщению о доставлении Пушкиным Киреевскому своих записей (см. об этом ниже).
В песне № 5 к пояснению перед текстом Киреевский сделал сноску: «Примечание А. С. Пушкина».
После текста песни 8 Киреевским приписано: «(Доставлена от А. С. Пушкина. Сходство начала с № заставляет думать, что здесь две смешаны песни». После «№» Киреевский оставил пустое место, чтобы проставить номер какой-то песни, но не сделал этого.
Перед текстом песни № 12, вместо пояснения, надо думать, Пушкина, Киреевским написано: «Поется в девичнике, накануне свадьбы, когда моют невесту в бане», а после последнего стиха: «Затем окончания недостает».
Копия песни № 22 находится в собрании П. В. Киреевского, в 9-й папке (№ 2926) среди «лакейских и нехороших» песен. Текст написан на листке в 8 д. писчего листа рукой Киреевского и на обороте имеет обычную помету: «Пушк».
Впервые из этого собрания свадебных песен была опубликована песня № 14 в «Русской беседе» 1857, кн. 6, стр. 26—27, в статье «Две песни из сборника П. В. Киреевского». Как уже указано, песня напечатана по первой «зеленой» тетради. Публикация эта не обратила на себя внимания редакторов, и никто из них не ввел записи Пушкина в собрание его сочинений.
Затем В. Ф. Миллер в приложении к своей статье «Пушкин, как поэт-этнограф», напечатанной в «Этнографическом обозрении», кн. 60—64, 1899 г.,4 опубликовал двенадцать песен, включая в это число и № 14, о публикации которой в «Русской беседе» он не знал. По текстам «зеленых» тетрадей Миллером опубликованы песни №№ 1—5, 8—14. Песни эти вошли в собрания сочинений Пушкина М2, Е4 и В.
Пропущенная В. Ф. Миллером во второй «зеленой» тетради песня № 7 впервые была напечатана Н. Н. Трубицыным в статье «Народные песни, записанные Пушкиным (Некоторые поправки и дополнения к найденным проф. В. Ф. Миллером)» в ПС XV, 139—142.
В этой же статье (стр. 144) впервые напечатана в виде отдельной песни песня № 10, текст которой в публикации В. Ф. Миллера дан в виде вариантов к песне № 9, помещенных в примечаниях к последней.
Девятнадцать песен, № 6, 15—32, впервые опубликованы М. Н. Сперанским (ПК, в. I, стр. 55—60 и LXXII).5
Песни, опубликованные Н. Н. Трубицыным и М. Н. Сперанским, кроме песни № 28, перепечатаны Н. О. Лернером в статье «Народные песни в новооткрытых записях Пушкина» в РС 1912, I, а затем В VI, 236—239.
Нами текст песен печатается по копиям на отдельных листках собрания П. В. Киреевского.
Вследствие отсутствия каких-либо помет в этих копиях (а также и в «зеленых» тетрадях) остается неизвестным, в каком порядке были расположены записи в подлинной тетради Пушкина. М. Н. Сперанский напечатал песни в порядке исполнения их во время свадебных обрядов. Этот порядок сохранен и нами. Напечатанную Сперанским вне цикла песню № 22 мы поместили в общий ряд.6
История собирания Пушкиным народных песен и передачи им своего собрания П. В. Киреевскому в настоящее время освещается с достаточной полнотой. С. А. Соболевский в письме к С. П. Шевыреву из Турина от 15 декабря 1831 г., сообщая о своих планах составления песенника, заметил: «Я же и до отъезда <из Петербурга за границу в первых числах ноября 1828 г. — М. Ц.> задумал издать с Пушкиным «Собрание русских песен» (РА 1909, VII, 502—503).
В это же время (16 декабря 1831 г.) Н. М. Языков писал из Москвы брату: «Пушкин говорит, что он сличил все доныне напечатанные русские песни и привел их в порядок и сообразность, зане ведь они издавались без всякого толку: но он кажется хвастает» (ИВ 1883, XII, 533—534).
Что Пушкин не «хвастал», доказывает письмо П. В. Киреевского к тому же Н. М. Языкову от 12 октября 1832 г.: «Пушкин был недели две в Москве, — пишет Киреевский, — и третьего дня уехал. Он учится по-еврейски, с намерением переводить Иова, и намерен, как можно скорее, издавать русские песни, которых у него собрано довольно много». «Киреевский думает даже, — прибавляет Д. Н. Садовников, опубликовавший приведенную выдержку из письма, — послать Пушкину копию с своего собрания» (ИВ 1883, XII, 535—536).
Тот же Садовников, на основании бывших у него писем Языковых и Киреевских, говорит: «отвлеченный другими работами, Пушкин, как видно, раздумал издавать сборник народных песен, и все материалы из разных рук стали понемногу стекаться в Москву к П. В. Киреевскому. Признавая громадное значение русской народной поэзии, Пушкин ограничился теперь обещанием написать к сборнику свое предисловие» (ИВ 1883, XII, 538).
Итак, когда же произошла эта передача?
Как уже указано, к песне № 1 в первой «зеленой» тетради Киреевский сделал примечание о пушкинских записях. Текст его такой: «Покойный А. С. Пушкинъ доставилъ мне 50 №№ песенъ, которыя онъ съ большой точностию записалъ самъ со словъ народа, хотя и не обозначилъ, где именно. Вероятно, что [эти песни записаны имъ въ его имении]7 онъ записалъ ихъ у себя въ деревне, въ Псковской Губернии».
Примечание это написано не ранее февраля 1837 г., так как Пушкин назван «покойным», и не позднее февраля 1838 г., так как 5 марта первая «зеленая» тетрадь была процензурована И. М. Снегиревым.
Лет через десять в предисловии к своему «Собранию народных песен», напечатанных в «Чтениях Общества истории и древностей российских» 1848, № 9, Киреевский так писал о пушкинских записях: «Пушкин еще в самом почти начале предприятия доставил замечательную тетрадь песен, собранных им в Псковской губернии». Лет через пять, летом 1853 г., П. И. Бартенев со слов П. В. Киреевского записал рассказ его о встречах с Пушкиным в 1835 г. в Петербурге. В записи этой читаем: «Пушкин с великою радостью смотрел на труды Киреевского, перебирал с ним его собрание, много читал из собранных им песен и обнаруживал самое близкое знакомство с этим предметом. Еще прежде, через Соболевского, он доставил Киреевскому тетрадку псковских песен, записанных с голоса, частью собственною рукою Пушкина, частью другой рукою (около 40 пес.) ...Обещая Киреевскому собранные им песни, Пушкин прибавил: «там есть одна моя, угадайте!» Но Киреевский думает, что он сказал это в шутку, ибо ничего поддельного не нашел в песнях этих» («Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851—1860 годах», М. 1925, стр. 52—53).
В 1889—1891 гг. Ф. И. Буслаев в своих воспоминаниях так передавал слова, сказанные ему П. В. Киреевским в 40-х годах: «Вот эту пачку дал мне сам Пушкин и притом сказал: «когда-нибудь от нечего делать разберите-ка, которые поет народ и которые смастерил я сам». И сколько ни старался я разгадать эту загадку, — продолжал Киреевский, — никак не мог сладить. Когда это мое собрание будет напечатано, песни Пушкина пойдут за народные» (ВЕ 1891, X, 637).
Сопоставление буслаевской версии с записью Бартенева, сделанной сейчас же после беседы с Киреевским, заставляет предпочесть последнюю и признать, что Киреевский говорил об одной песне, сочиненной Пушкиным и включенной им в свое собрание записей, а не о «песнях», как передал Буслаев.
По записи Бартенева выходит, что передача произошла до 1835 г. («еще прежде...»). С другой стороны, из приведенного нами письма самого П. В. Киреевского от 12 октября 1832 г. явствует, что в это время он еще не имел тетради Пушкина. Больше того, Киреевский в это время даже думал послать Пушкину копию своего собрания (ИВ 1883, XII, 535—536). Итак, передал Пушкин Киреевскому свои записи песен после 12 октября 1832 г. и до 1835 г. По словам Киреевского, получил он пушкинские записи «через Соболевского», вернулся же последний из-за границы в Петербург числа 27—29 июля 1833 г., а 17 августа поехал в Москву вместе с Пушкиным, отправившимся на Урал. 26 августа 1833 г. Соболевский с Пушкиным были у Киреевских, и здесь решено было приступить к изданию сборника. Соболевский, по обыкновению, взял на себя хлопоты по издательской части, а Пушкин, надо думать, обещал Киреевскому, во-первых, написать предисловие к его собранию песен, во-вторых, доставить ему через Соболевского тетрадь со своими прежними записями песен, и, в-третьих, привезти записи из своей поездки в Оренбургскую губернию. 29 августа Пушкин выехал из Москвы в Нижний, а Соболевский через несколько дней поехал обратно в Петербург, куда приехал 5 сентября и откуда 7 сентября писал ученому и поэту А. Х. Востокову: «Московский литератор П. В. Киреевский занимается большим собранием русских народных стихотворений. Кроме напечатанного у Чулкова, Новикова и Кирши Данилова, подслушал он сам или получил от Языкова, Шевырева и А. Пушкина более тысячи повестей, песней и так называемых стихов» (неизданное письмо из архива А. Х. Востокова в Архиве Академии Наук. Сообщено Л. Б. Модзалевским).
Хотя Соболевский и пишет, что Киреевский уже «получил» записи от Пушкина, но, вероятно, к этому времени тетрадь пушкинских записей еще не была у Киреевского, так как если бы Пушкин взял ее с собой, поехав на Урал, то, конечно, и передал бы Петру Васильевичу в Москве.
Самому Пушкину Соболевский писал из Петербурга 2 октября: «Я здесь с пятого числа едва прошлого месяца, и чорт меня знает, сколько еще пробуду. Хлопочу (будто бы) об делах, стряпаю песенник... Остаюсь здесь еще несколько дней, потом в Москву, потом опять сюда, потом опять в Москву и опять сюда к генварю» (АП III, 48).
В одну из этих поездок в Москву Соболевский и доставил, наконец, тетрадь с пушкинскими записями песен Киреевскому. 17 января 1834 г. последний писал Н. М. Языкову: «Уральских песен обещанных перед отъездом туда он <то есть Пушкин>, кажется, ни одной не привез; по крайней мере мне не присылал» (ИВ 1883, XII, 538—539). Если бы у Киреевского к этому времени не было и первой тетради, он, конечно, не умолчал бы об этом. Итак, в октябре — декабре 1833 г. Киреевский получил от Соболевского пушкинскую тетрадь.8
По словам Киреевского, в передаче Бартенева, записи Пушкина представляли собою «тетрадку псковских песен, записанных с голоса, частью собственною рукою Пушкина, частью другой рукой (около 40 пес.)». Сам же Киреевский в своем первом сообщении указывал, что Пушкин доставил ему записи пятидесяти песен без обозначения места, где они были сделаны. Только по предположению Киреевского песни были записаны в Псковской губернии. Во втором сообщении (1848 г.) Киреевский уже безоговорочно писал, что песни Пушкин собрал в Псковской губернии. Как мы теперь твердо знаем, среди полученных Киреевским пушкинских записей есть сделанные, несомненно, и в Болдине (и его окрестностях) и в Оренбургской губернии. Свое обещание Киреевскому перед поездкой на Урал привезти ему оттуда песни Пушкин исполнил. В рукописном собрании песен Киреевского нашлась одна («Не белинька березонька к земле клонится») в автографе Пушкина, датируемая октябрем — первой половиной ноября 1833 г., то есть временем пребывания Пушкина в Болдине по возвращении из Оренбургской губернии. Лист с записью этой песни был вырезан Пушкиным из своей тетради (№ 2373) и подарен Киреевскому. Было это, вероятнее всего, в июне 1835 г., когда Киреевский с Жуковским посетили Пушкина.
Сколько же всего песен Пушкин отдал Киреевскому? В своей заметке последний говорит о пятидесяти песнях, а в записи Бартенева указано: «около 40 песен».
Это разноречие мы объясняем тем, что Киреевский имел в виду общее количество полученных от Пушкина песен, а запись Бертенева говорит о тетради псковских песен. В настоящее время все пятьдесят пушкинских записей найдены в собрании песен Киреевского. Это, во-первых, сорок семь песен, сохранившихся в копиях в собрании П. В. Киреевского (тридцать две свадебных и пятнадцать необрядовых), во-вторых, две песни из этого же собрания, ни в автографе Пушкина, ни в копиях пока не найденные, и, в-третьих, песня в автографе Пушкина, найденная в собрании песен П. В. Киреевского.
Наконец, последний вопрос, связанный с переданными Пушкиным Киреевскому записями песен, — это вопрос о песнях, которые «смастерил» сам поэт. К сожалению, все писавшие об этом основывались на старческих воспоминаниях Ф. И. Буслаева, как мы уже указали, несомненно исказившего слова П. В. Киреевского. Вышеприведенная запись Бартенева слов Пушкина, сказанных им Киреевскому: «Там есть одна моя, угадайте», — существенно меняет дело. Среди песен, переданных поэтом Киреевскому, впредь нужно искать лишь одну, написанную Пушкиным в стиле народных песен. Слово «моя» нужно, нам кажется, понимать в том смысле, что песня была целиком сочинена Пушкиным, а не явилась результатом разного рода переделок и подправок текста подлинно народной песни. Эту сочиненную Пушкиным песню можно искать лишь в отделе песен необрядовых.
Сборник песен, который Соболевский «стряпал» в сентябре — октябре 1833 г. и к которому Пушкин обещал написать предисловие, в свет не
вышел. Но Пушкин не ограничился обещанием написать предисловие — он набросал план этого «вступления», сохранившийся в бумагах поэта. План этот написан Пушкиным (на согнутой пополам четвертке писчей бумаги) среди черновых набросков строф «Путешествия Онегина») и двух «списков» произведений (см. стр. 279—280), и в транскрипции Л. Б. Модзалевского читается так:
вступление
Но есть одно въ осн.
Оригинальность отрица9
Истор<ическия песни>
О Ив<ане Грозномъ>
О Мас<трюке>
О Ст<еньке> Раз<ине>
О Цыклере
О Петре
О Шерем<етеве>
О Менш<икове>
Казацк<ия песни>
далее про Фермора
про Сув<орова>
Новейшее влияние. Мера, рифмы нрзбр Сумароковъ
Свадьба
Семейственныя причины. Элегическ<ий> ихъ тонъ.
Лестница чувствъ.10
Н. К. Козмин, опубликовавший впервые этот план, счел его за «план статьи о русской литературе с очерком французской» (НП, 183). Это же мнение повторил он и в Ак IX, 617. Правильнее определил набросок как «план издания русских исторических песен и статьи о них» Ю. Г. Оксман, в КН V, 357, давший текст в исправленном виде, по сравнению с текстом, какой имеется у Козмина, но не прочитавший (так же, как и Козмин) имеющихся на обороте листа строк, начиная со слова•«Свадьба».11
Эти строки говорят о том, что задуманный П. В. Киреевским, Пушкиным и Соболевским сборник русских песен должен был заключать в себе не только исторические, но и свадебные песни.
Перечень первых в плане статьи называет все главнейшие циклы их, начиная с песен об Иване Грозном и кончая солдатскими песнями про Суворова. Задачей дальнейших изучений должно быть определение тех печатных источников, по которым Пушкин изучал эти песни. Пока можно с уверенностью сказать, что в первую очередь такими источниками были сборник Кирши Данилова и Новиковский песенник 1780 г. (о последнем см. стр. 617—618).
Слова плана: «Новейшее влияние. Мера, рифмы... Сумароков» — свидетельствуют о глубоком понимании Пушкиным поэтики исторических песен, до сих пор с указанных им точек зрения не изученных.
Не менее замечательны и заключительные строки плана о свадебных песнях. Намеченная здесь интересная характеристика их основана на материале, собранном самим Пушкиным.
Сноски к примечаниям
1 Первое число — номер листка, второе — в скобках — номер песни, под которым она напечатана у нас.
2 В скобках ставим номера, под которыми песни напечатаны у нас.
3 Точное представление о том, в каком виде были приготовлены П. В. Киреевским песни к печати в первой «зеленой» тетради, дает публикация песни «Как при вечере вечерничке» в «Русской беседе» 1857, II, кн. 6, стр. 26—27 шестой пагинации.
4 Дальше указываем страницы отдельного оттиска этой статьи.
5 В нумерацию напечатанных здесь песен вкралась опечатка: после песни «144 (6)» идет песня «145 (10)», затем «146 (11)» и т. д., вследствие чего получилось, что будто всех песен тридцать четыре, тогда как их на самом деле тридцать одна. Не заметив этой опечатки, М. Н. Сперанский как в предисловии к книге (стр. XLVI), так и во всех своих позднейших статьях говорит о тридцати четырех песнях, отчего оказались ошибочными и все подсчеты его о числе сохранившихся пушкинских записей.
6 Так же сделал и Н. О. Лернер в В VI.
7 Стоящее в скобках у Киреевского зачеркнуто.
8 Слова вышеприведенной записи Бартенева о том, что тетрадь была получена «через Соболевского», подтверждаются тем, что сам Киреевский дважды писал, что Пушкин «доставил» ему свои записи, а в копиях этих записей всегда помечал: «Доставлена от Пушкина».
9 После этой строки идут зачеркнутые, частью не поддающиеся прочтению, слова, транскрипции которых не даем.
10 На основании вышеизложенной истории передачи Пушкиным своих записей песен Киреевскому план этот нужно датировать 1833 г. Вероятно, он был набросан в Болдине в октябре этого года.
11 Впервые на эти строки обратил внимание Б. В. Томашевский в своей книге «Пушкин» (стр. 129).
Дополнительно