Скачать текст произведения

Бонди С.М. - Народный стих у Пушкина. Часть 5.

5

Прежде чем перейти к анализу пушкинских народных размеров, надо разъяснить точно, в чем состоит данная проблема и каков должен быть этот анализ.

Сущность ритма стиха народной поэзии в науке не установлена твердо. Существуют различные мнения, несогласные в самых основах методологии. Первый пункт разногласия исследователей заключается в вопросеµ следует ли изучать ритм народного стиха, народной песни в связи с его напевом или следует изолировать текст от напева и изучать его отдельно, ища в самом тексте ритмических закономерностей. Приверженцы первой точки зрения указывают на то, что текст песни, стих ее реально всегда существует вместе с напевом, народный стих создается для пения и звучит только в песне, а не в декламации и не в мертвых книжных записях. Ритма стиха, по мнению этих исследователей, отдельного от ритма напева, не существует вовсе, это чистая абстракция. В пении, в связи с ритмом напева и в зависимости от него, текст обнаруживает ряд особенностей (растяжение слогов, паузы, ускорения произнесения отдельных слов и т. д.), без учета которых невозможно установить его ритм. Текст окажется лишенным всякой ритмичности.

Противники этого мнения справедливо возражают, что текст народной песни вовсе не так тесно связан с напевом, что очень часты случаи, когда один и тот же текст поется на разные напевы, совершенно различногЫ ритма. Они утверждают, что при всех разнообразных изменениях напевов народных песен остается определенный текстовой субстрат, имеющий свои закономерности, свои ритмические особенности, не зависящие от прихотливых изменений напева. Эти-то особенности, этот чисто словесный ритм и следует изучать.

К счастью, как увидим сейчас, нам нет надобности решать вопрос, чья точка зрения более справедлива. Укажем только, для иллюстрации сложности этой проблемы, на частном примере, как трудно бывает абстрагировать текст от напева при анализе его ритма. Мы хотим детально разобраться в ритме народной (или полународной) песенки «Во поле береза стояла», хотим понять ее размер и оценить выразительные свойства его особенностей, а не просто констатировать их. Вот текст ее начала:

Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла.
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати.
Я ж пойду погуляю,

Белую березу заломаю,
Срежу с березы три пруточка.
Сделаю три гудочка,
Четвертую балалайку...
                                             и т. д.24

Первое впечатление от этого стихотворения — большая неравномерность его ритма. Есть ряд стихов, где ритм четкий и гладкий, но этот ритм то и дело сбивается, что вызывает впечатление некоторого беспокойстваы может быть, художественно мотивированного.

Стихи второй, третий, четвертый и шестой очень отчетливы по ритму:

Во  поле  кудрявая  стояла.
Ú   U U    U  Ú UU    UÚ U

Это то, что в классической метрике называется пятистопный хорей (ср. стих Лермонтова: «Что же мне так больно и так трудно...»). Остальные же стихи — неравномерные.

В первом стихе — «Во поле береза /\ стояла», как будто не хватает в середине одного слога (это место отмечено значком /\). Стих как бы несколько спотыкается.

Пятый стих — «Я ж пойду погуляю» — словно бы совсем другого ритма. Больше всего он похож на стих двухстопного анапеста (с ударением на первом слоге)

Ù  U  Ú  U  U  Ú  U вроде пушкинского стиха «Пью за здравие Мери». Таким образом, после ряда ровных пятистопных хореев здесь резко сламывается ритм, для того чтобы в следующем (6-м стихе) снова появился ровный хорей — «Белую березу заломаю».

Седьмой стих —т«Срежу с березы три пруточка» — начинается как будто в дактилическом ритме: «Срежу с березы», но затем этот ритм сбивается лишним слогом: «...три пруточка».

Два последних стиха:

  Сделаю три гудочка,
Четвертую балалайку,

— кажутся в этом контексте совершенно прозаическими, вовсе лишенными ритма. Получается такой ритмический ход всего отрывка: начавшись одним слегка неравномерным стихом, он выравнивает свой ритм в рядЃ вполне гладких, ровных хореических стихов (2-й, 3-й, 4-й). Затем происходит новый слом ритма, в 5-м стихе, новое возвращение к равномерному ритму в 6-м — и заканчивается отрывок двумя совершенно прозаическими строчками.

Можно попробовать связать это ритмическое движение, крайне выразительное само по себе, с содержанием текста. Перелом ритма в 5-м стихе свяжется с переходом от «березы» к «я». В последних трех строчках тема «березы» (хореическая, равномерная) постепенно исчезает — и заканчивается отрывок прозаическими «гудочком» и «балалайкой»...

Однако все это рассуждение было бы основано на фикции. Ведь такого текста, как выразительно воздействующего фактора, со всеми его особенностями и словами, реально не существует. Он «воздействует» только на стиховеда, который, читая по книге этот текст, пытается анализировать его. Реально же существует, реально воздействует лишь песня, то есть текст, ритмизированный вместе с напевом.

В песне же все выразительные моменты совершенно меняют свой характер. Оказывается, что в песне все стихи звучат в одном равномерном ритме, только некоторые слоги растягиваются вдвое, что придает стиху особую выразительность, но совершенно другого характера, чем в только что сделанном анализе. Вот ритм этой песни:

         Ú U Ù U — U U — U
Ú U Ù U Ú U Ù U — U

                                        и т. д.

Здесь ритм меняется совершенно по-иному. После дробных, четко выбивающих мелкими долями ритм стихов 2-го, 3-го и 4-го — 5-й стих25, с его тремя подряд стянутыми двухдольными слогами, производит в этом плясовом ритме впечатление не замедления, а ускорения (как лошадь, ускоряя ход, меняет дробную рысь на более редкий галоп). То же самое в предпоследнем стихе, где только это разряжение ударов приходится не в начале, а в конце стиха26. Наконец, в последнем стихе плясовой ритм приобретает какой-то залихватский характер, потому, может быть, что сильное ударение приходится на вовсе неударный грамматический слог:

Че-твер-тую  бала-лай-ку...
  Ú   Ù     Ú U   Ù U   Ú   U

Вот другой, обратный пример — песняђ«Вниз по матушке по Волге». Ее ритм в пении крайне прихотлив, многие слоги растягиваются в несколько раз, слова повторяются. Это чисто песенный ритм. Условно его можно изобразить так:

Вниииз по мааатушкеее по Воолге,
       По Воооо-оооо-лгееее,
Поо шии-роооко-мууу раздоо-лью,
       раз-доооо-льюууу.

И так растягиваются и повторяются слова во всех стихах этой песни, как будто для широкого, протяжного напева не хватает слов.

А между тем, взяв отдельно текст песни, мы видим в самом тексте простой и четкий тонический ритм четырехстопного хорея с редкими перебоями:

Вниз по матушке по Волге,
По широкому раздолью,
Разыгралася погода,
Погодушка верховая27:
...........
Ничего в волнах не видно,
Только лодочка чернеет...
                                       и т. д.

Здесь ритм напева явно накладывается, как нечто внешнее, на простой и ясный ритм текста. Объяснить это можно скорее всего тем, что песня пелась раньше на более простой и, вероятно, быстрый напев, ритм которого вполне соответствовал тексту; потом песню стали петь на другой, менее подходящий к тексту напев...

Таковы трудности при анализе ритма народного стиха.

Но дело в том, что Пушкину вовсе не было надобности разбираться в этих сложных проблемах. Для того, чтобы создавать свои варианты народного стиха, ему вовсе не нужно было решать вопрос о подлинном ритме народных размеров, о связи или отсутствии связи их с напевами. Ведь стихи, создаваемые им, должны были звучать во всяком случае без напева. Пушкину предстояло или ограничиться простым, точным воспроизведением строя народного песенного стиха или же надо было создать чисто литературные, предназначаемые для чтения формы, адекватные формам народного стиха во всей полноте его воздействия.

Изучая ритмику пушкинских народных размеров, мы видим, что Пушкин делал и то и другое. В одних произведениях все выразительное содержание ритмики заключено в самом их тексте, в его ритме, воспринимаемом в чтении, без «голоса», без напева и без непосредственной оглядки на народный подлинник. В других же Пушкин просто пытался воспроизвести общий характер ритмики песенной народной поэзии.

Начнем с изучения первого вида народных стихов Пушкина. Задача по отношению к ним состоит в том, чтобы в самом тексте пушкинских стихов найти их ритм, так как нам неизвестны те правила, по которым Пушкин их составлял (а верней всего, что их и не было вовсе, хотя некоторые исследователи смотрят иначе, о чем будет сказано ниже).

Такой ритмический анализ литературного текста — вещь довольно трудная. Основная опасность состоит в соблазне подогнать анализируемый текст под придуманную схему. А такой подгонке, как известно, всякий текст довольно легко поддается. Нужно быть очень осторожным в ритмическом истолковании тех или иных явлений стиха. Так как точно установленной методологии здесь нет, то, чтобы не поддаваться чисто логическому, рассудочному схематизированию, надо все положения тщательно проверять непосредственным ритмическим чувством. В дальнейшем изложении мне придется постоянно апеллировать к этому чувству у читателя.