В. Вересаев. Пушкин в жизни. В придворном плену Страница 4

В придворном плену
Страница 4

Милостивый государь Александр Сергеевич! Г-на Боголюбова я единственно вижу у С. С. Уварова и с ним никаких сношений не имею и никогда ничего на ваш счет в присутствии его не говорил, а тем паче прочт© послание Лукуллу, вам же искренно скажу, что гениальный талант ваш принесет пользу отечеству и вам славу, воспевая веру и верность русскую, а не оскорблением частных людей. Простите мне сию правду русскую, она послужит вернейшим доказательством тех чувств отличного почтения, с коим имею честь быть вашим покорнейшим слугой.

Кн. Н. Г. РЕПНИН - ПУШКИНУ, 10 февр. 1836 г. Переписка Пушкина, III, 277.

Милостивый государь, князь Николай Григорьевич! Приношу вашему сиятельству искреннюю, глубочайшую мою благодарность за письмо, коим изволили меня удостоить. Не могу не сознаться, что мнение вашего сиятельств¤ касательно сочинений, оскорбительных для чести частного лица, совершенно справедливо. Трудно их извинить, даже когда они написаны в минуту огорчения и слепой досады; как забава суетного или развращенного ума, они были бы непростительны.

ПУШКИН - кн. Н. Г. РЕПНИНУ, 11 февр. 1836 г.

Наряды и выезды поглощали все время (Натальи Николаевны и ее старшей сестры Екатерины Николаевны). Хозяйством и детьми должна была заниматься вторая сестра, Александра Николаевна. Пушкин подружился с нею..¤

П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКИЙ. Русс. Арх., 1888, II, 309.

Я слышала, что, далеко не красавица, Екатерина Николаевна представляла собою довольно оригинальный тип - скорее южанки, с черными волосами.

А. П. АРАПОВА. Нов. Время, 1907, № 11413, илл. прилож., стр. 6.

Екатерина Гончарова была высока ростом и стройна. Ее черные, слегка близорукие глаза оживляли лицо с изящным овалом, с матовым цветом кожи. Ее улыбка раскрывала восхитительные зубы. Стройная походка, покаты™ плечи, красивые руки делали ее очаровательной женщиной.

ЛУИ МЕТМАН. Ж. Ш. Дантес. Биографический очерк, Щеголев, 336.

Александра Николаевна высоким ростом и безукоризненным сложением более подходила к Наталье Николаевне, но черты лица, хотя и напоминавшие правильность гончаровского склада, являлись как бы его карикатуроюЏ Матовая бледность кожи Натальи Николаевны переходила у нее в некоторую желтизну, чуть приметная неправильность глаз, придающая особую прелесть вдумчивому взору младшей сестры, перерождалась у ней в несомненно косой взгляд, - одним словом, люди, видевшие обеих сестер рядом, находили, что именно это предательское сходство служило в явный ущерб Александре Николаевне... Александра Николаевна, прожившая под кровом сестры большую часть своей жизни, положительно мучила ее своим тяжелым, строптивым характером и внесла немало огорчений и разлада в семейный обиход... Александра Николаевна принадлежала к многочисленной плеяде восторженных поклонниц поэта: совместная жизнь, увядшая молодость, не пригретая любовью, незаметно для нее самой могли переродить родственное сближение в более пылкое чувство.

А. П. АРАПОВА. Новое Время, 1907, № 11413, иллюстр. прилож., стр. 6.

Воротившись в Петербург, Пушкин уверял, что он очень скучал в деревне и поэтому воротился раньше. Ольга (сестра Пушкина) утверждает, что он очень сильно ухаживает за своею свояченицею Александрой и чтЁ его жена стала большою кокеткою.

АННА НИК. ВУЛЬФ - бар. Е.Н. ВРЕВСКОЙ, 12 февр. 1836 г., из Петербурга. П-н и его современники, XXI - XXII, 331.

Александра Гончарова. Холодна, благоразумна (?). Кажется, что в последние годы Пушкин влюбился в нее.

Кн. Е. А. ДОЛГОРУКАЯ (?). Рассказы о Пушкчне, 60.

Натали выезжает в свет больше, чем когда-либо, а муж ее с каждым днем становится все эгоистичнее и все скучнее.

АННА НИК. ВУЛЬФ - сестре бар. ЕВПР. НИК. ВРЕВСКОЙ, 9 марта 1836 г., из Петербурга. П-н и его совр-ки. XXI - XXII, 330.

В обхождении Пушкина была какая-то удивительная простота, выпрямлявшая человека и с первого раза установлявшая самые благородные отношения между собеседниками. Поэт Кольцов, введенный в общество петербургскиҐ литераторов, был поражен дружелюбною откровенностью приема, сделанного ему Пушкиным. С робостью явился он к знаменитому поэту и не встретил ни тени величавого благоволения, ни тени покровительственного тона. Пушкин крепко сжал руку Кольцова в своей руке и заговорил с ним, как с давним знакомым, как с равным себе.

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 157.

Матери очень плохо, может быть, жить ей всего несколько дней. Отчаяние отца мучит меня свыше всякой меры: он не может сдержаться, рыдает около нее, - это пугает ее и мучит. Я ему попробовала это сказатьТ - он накричал на меня, он забыл, что ведь я - я теряла мать. Право, не знаю, что делать: Александр (Пушкин) является только изредка, так же, как и другие; я совсем одна с нею. Счастье, что Александр не уехал, как собирался: плохие дороги его напугали.

О. С. ПАВЛИЩЕВА - мужу, II марта 1836 г. П-н и его совр-ки. XXIII - XXIV, 220 - 221 (фр.).

13 марта 1836 г. взято Пушкиным у Шишкина 650 руб. под залог шалей, жемчуга и серебра.

Б. Л. МОДЗАЛЕВСКИЙ. Архив опеки над имуществом Пушкина. П-н и его совр-ки, XIII, 98.

"Современник" подготовляется и явится в свет в первых днях апреля. Теперь бедный Пушкин печально озабочен тяжкою и едва ли не смертельною болезнью матушки своей.

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ - И.И. ДМИТРИЕВУ, 15 марта 1836 г. Рус. Арх., 1868, стр. 646.

Потом я его еще раз встретила с женою у родителей, незадолго до смерти матери и когда она уже не вставала с постели, которая стояла посреди комнаты, головами к окнам: они сидели рядом на маленьком диванЮ у стены, и Надежда Осиповна смотрела на них ласково, с любовью, а Александр Сергеевич держал в руке конец боа своей жены и тихонько гладил его, как будто тем выражая ласку к жене и ласку к матери. Он при этом ничего не говорил. Наталья Николаевна была в папильотках: это было перед балом.

А. П. КЕРН. П-н и его совр-ки, V, 151.

Так как просьбы, с которыми мы к вам обращались много раз, всегда оставались без результата, мы принуждены повторить попытку, которая не может быть более докучною для вас, чем неприятною для нас. Из прилагаемогј счета следует, что вы должны нам 1100 р. еще за поставки 1834 года. И приблизительно такую же сумму за поставки 1835 г. ...По настоящий день вы должны нам 2172 р. 90 к., каковую сумму просим вас, если возможно, уплатить.

Ф. БЕЛЛИЗАР (владелец французского книжного магазина в Петербурге) - ПУШКИНУ, 24 марта 1836 г. П-н и его совр-ки, III, 116 (фр.).

(А. Жобар, профессор Казанского университета, обиженный министром Уваровым, перевел на французский язык стихотворение Пушкина "На выздоровление Лукулла" и прислал свой перевод Пушкину). - Я жалею, чтў напечатал пьесу, которую я написал в минуту дурного расположения духа. Ее опубликование вызвало неудовольствие лица (царя), мнение которого мне дорого и которому я не могу оказывать неуважение, если не хочу быть неблагодарным или сумасшедшим. Будьте добры, пожертвуйте удовольствием опубликовать ваш перевод - мысли обязать вашего сотоварища. Не оживляйте с помощью вашего таланта произведения, которое без этого падет в забвение, которого заслуживает.

ПУШКИН - А. ЖОБАРУ, 24 марта 1836 г.

Живо помню восторг Пушкина в то время, как прочитал он стихотворение Языкова к Давыдову, напечатанное в журнале. В первый раз увидел я тогда слезы на лице Пушкина. (Пушкин никогда не плакал; он сам о себД сказал в послании к Овидию: "суровый славянин, я слез не проливал, не понимаю их".)

Н. В. ГОГОЛЬ. Выбран. места из переп. с друзьями. Соч. Гоголя, изд. 15, Маркс, VII, 185.

Пушкин, когда прочитал следующие стихи из оды Державина к Храповицкому:

	За слова меня пусть гложет,
	За дела сатирик чтит,

сказал так: "Державин не совсем прав: слова поэта суть уже его дела".

Н. В. ГОГОЛЬ. Выбр. места из переписки с друзьями, IV. О том, что такое слово.

(Яким, бывший камердинер и повар Гоголя). - Бывало, снег, дождь и слякоть, а они (Пушкин) в своей шинельке бегут сюда в Мещанскую. По целым ночам у барина просиживали, слушая, как наш-то читал им своў сочинения, либо читая ему свои стихи.

По словам Якима, Пушкин, заходя к Гоголю и не заставая его, с досадою рылся в его бумагах, желая знать, что он написал нового. Он все твердил ему: "пишите, пишите!", а от его повестей хохотал и уходиў от Гоголя всегда веселый в духе.

Г. П. ДАНИЛЕВСКИЙ. Знакомство с Гоголем. Сочинения. Изд. 7, 1892, т. V, 302.

Пушкин признавал высокую образованность первым, существенным качеством всякого истинного писателя в России. Я сам слышал от Гоголя о том, как рассердился на него Пушкин за легкомысленный приговор МольеруЙ "Пушкин, - говорил Гоголь, - дал мне порядочный выговор и крепко побранил за Мольера. Я сказал, что интрига у него почти одинакова и пружины схожи между собой. Тут он меня поймал и объяснил, что писатель, как Мольер, надобности не имеет в пружинах и интригах, что в великих писателях нечего смотреть на форму и что куда бы он ни положил добро свое, - бери его, а не ломайся".

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 361.

По словам Нащокина, Гоголь никогда не был близким человеком к Пушкину. Пушкин, радостно и приветливо встречавший всякое молодое дарование, принимал к себе Гоголя, оказывал ему покровительство, заботился о внимании к нему публики, хлопотал лично о постановке на сцену "Ревизора", одним словом, выводил Гоголя в люди. - Нащокин, уважая талант Гоголя, не уважает его, как человека, противопоставляя его искание эффектов, самомнение - простодушию и доброте, безыскусственности Пушкина.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 44.

*Пушкин, нарезавши из бумаги ярлыков, писал на каждом по заглавию, о чем когда-либо потом ему хотелось припомнить. На одном писал "Русская изба", на другом: "Державин", на третьем имя тоже какого-нибудь замечательного предмета и т. д. Все эти ярлыки накладывал он целою кучею в вазу, которая стояла на его рабочем столе, и потом, когда случалось ему свободное время, он вынимал наудачу первый билет; при имени, на нем написанном, он вспоминал вдруг все, что у него соединялось в памяти с этим именем, и записывал о нем тут же, на том же билете, все, что знал. Из этого составились те статьи, которые печатались потом в посмертном издании и которые так интересны именно тем, что всякая мысль его там осталась живьем, как вышла из головы.

Н. В. ГОГОЛЬ - С. Т. АКСАКОВУ, 21 дек. 1844 г. Письма под ред. Шенрока, т. II, стр. 562.

Пушкин всегда ездил на пожары и любил смотреть, как кошки ходят по раскаленной крыше. Пушкин говорил, что ничего нет смешнее этого вида.

Пушкин был необыкновенно умен. Если он чего и не знал, то у него чутье было на все. И силы телесные были таковы, что их достало бы у него на девяносто лет жизни.

Я уверен, что Пушкин бы совсем стал другой. И как переменился. Он хотел оставить Петербург и переехать в деревню; жена и родные уговорили остаться.

Н. В. ГОГОЛЬ по записи неизвестной. Дневник. Рус. Арх.. 1902, I, 551, 554.

Кажется, за год до кончины своей Пушкин говорил одному из друзей своих: "Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь одни глупцы не переменяются".

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 152.

Матушка моей жены (Н. О. Пушкина) скончалась в первый день светлого воскресения, в самую заутреню... (29 марта).

Н. И. ПАВЛИЩЕВ - своей матери Л. М. ПАВЛИЩЕВОЙ. 9 апреля 1836 г. Л. Павлищев, 416.

У Пушкина умерла мать его, он все это время был в печальных заботах, а сегодня отправился в псковскую деревню, где будет погребена его мать.

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ - А. И. ТУРГЕНЕВУ, 8 апр. 1836 г. Сборник Бартенева "Пушкин", II, 63.

Пушкин чрезвычайно был привязан к своей матери, которая, однако, предпочитала ему второго своего сына (Льва), и притом до такой степени, что каждый успех старшего делал ее к нему равнодушнее и вызываў с ее стороны сожаление, что успех этот не достался ее любимцу. Но последний год ее жизни, когда она была больна несколько месяцев, Александр Сергеевич ухаживал за нею с такою нежностью и уделял ей от малого своего состояния с такой охотой, что она узнала свою несправедливость и просила у него прощения, сознаваясь, что она не умела его ценить. Он сам привез ее тело в Святогорский монастырь, где она похоронена. После похорон он был чрезвычайно расстроен и жаловался на судьбу, что она и тут его не пощадила, дав ему такое короткое время пользоваться нежностью материнскою, которой до того времени он не знал. Между тем, как он сам мне рассказывал, нашлись люди в Петербурге, которые уверяли, что он при отпевании тела матери неприлично весел был.

Бар. Е. Н. ВРЕВСКАЯ - в заметке, бывшей в распоряжении М. И. Семевского. Русск. Вестник, 1869, № 11, 89.

1 апреля 1836 г. - Пушкина жестоко жмет цензура. Он жаловался на Крылова и просил себе другого цензора, в подмогу первому. Ему назначили Гаевского. Пушкин раскаивается, но поздно. Гаевский до того напугаѓ гауптвахтой, на которой просидел восемь дней, что теперь сомневается, можно ли пропускать в печать известия, вроде того, что такой-то король скончался.

А. В. НИКИТЕНКО, I, стр. 273.

Пишу к вам из той стороны, "где вольные живали вы", где ровно тому десять лет пировали мы втроем - вы, Вульф и я, где звучали наши стихи и бокалы с ёмкой¹, где теперь вспоминаем мы вас - и старину. Поклон вам от холмов Михайловского, от сеней Тригорского, от волн голубой Сороти, от Евпраксии Николаевны, некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятый раз уже брюхатой, и у которой я в гостях. Алексей Вульф здесь же, отставной студент и гусар, усатый агроном, тверской ловелас - по-прежнему милый, но уже перешагнувший за тридцатый год. - Пребывание мое в Пскове не так шумно и весело ныне, как во время моего заточения, во дни, как царствовал Александр; но оно так живо мне напомнило вас, что я не мог не написать вам несколько слов.

ПУШКИН - Н. М. ЯЗЫКОВУ, 14 апреля 1836 г., из Голубова.

¹Ёмкой называется то "слияние рома и вина", о котором говорит Пушкин в своем послании Языкову. (Ак. Изд. соч. П-на, IV, с. 373).

Милостивый государь Александр Сергеевич! Его сиятельство граф Александр Христофорович просит вас доставить к нему письмо, полученное вами от Кюхельбекера (лицейский товарищ Пушкина, ссыльный декабрист), и с тем вместе желает непременно знать, через кого вы его получили.

А. Н. МОРДВИНОВ - ПУШКИНУ, 27 апреля 1836 года. Переп. Пушкина, III, 304.

Спешу препроводить к вашему превосходительству полученное мною письмо. Мне вручено оное тому с неделю, по моему возвращению с прогулки, оно было просто отдано моим людям без всякого словесного препоручения неизвестно кем. Я полагал, что письмо доставлено мне с вашего ведома.

ПУШКИН - А. Н. МОРДВИНОВУ, 28 апреля 1836 года, Петербург.

Я не видела Александра Пушкина после его возвращения из Михайловского, потому что он сейчас же уехал в Москву. Как вы находите его журнал ("Современник")? Здесь он не пользуется большим успехом. А женЁ его уж на будущие барыши наняла дачу на Каменном острове еще вдвое дороже прошлогоднего.

АН. Н. ВУЛЬФ - П. А. ОСИПОВОЙ, 6 мая 1836 г., из Петербурга. П-н и его совр-ки, XXI - XXII, 336.

Пушкин одно время, очень непродолжительное, был журналистом. Но журнальное дело не было его делом. Срочная работа была не по нем. Он принялся за журнал вовсе не из литературных видов, а из экономических. Ему нужны были деньги, и он думал, что найдет их в журнале. Он обчелся и в литературном, и в денежном отношении. Пушкин тогда не был уже повелителем и кумиром двадцатых годов. По мере созревания и усиливающейся мужественности таланта своего, он соразмерно утрачивал чары, коими опаивал молодые поколения и критику. Пушкин не только не заботился о своем журнале с родительской нежностью, он почти пренебрегал им. Однажды прочел он мне свое новое поэтическое произведение. - "Что же, - спросил я, - ты напечатаешь его в следующей книжке?" - "Да, как бы не так, - отвечал он, - я не такой дурак: подписчиков баловать нечего. Нет, я приберегу стихотворение для нового тома сочинений моих".

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Полн. собр. соч., II, 370.

4 мая, Москва, у Нащокина - против Старого Пимена, дом г-жи Ивановой. Путешествие мое было благополучно. 1-го мая переночевал я в Твери, а 2-го ночью приехал сюда. Я остановился у Нащокина. Жена его очень мила. Он счастлив и потолстел. Мы, разумеется, друг другу очень обрадовались и целый вчерашний день проболтали бог знает о чем.

ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 4 мая 1836 г., из Москвы.

Мы с мужем квартировали тогда в Пименовском пер., в доме Ивановой. Пушкин во время своих приездов в Москву останавливался у нас. Для него была даже особая комната в верхнем этаже, рядом с кабинетом мужа. Она даже и называлась "Пушкинской". Муж мой имел обыкновение каждый вечер проводить в Английском клубе. На этот раз он сделал то же. Так как помещение клуба было недалеко от нашей квартиры, то Павел Войнович, уходя, спросил нас, что нам прислать из клуба. Мы попросили варенца и моченых яблок. Это были любимые кушанья поэта. Через несколько минут клубовский лакей принес просимое нами. Мы остались с Пушкиным вдвоем, и тотчас же между нами завязалась одушевленная беседа. Можно было подумать, что мы - старые друзья, когда на самом деле мы виделись во второй раз в жизни. Впрочем, говорил больше Пушкин, а я только слушала. Он рассказывал о дружбе с Павлом Войновичем, об их молодых проказах, припоминал смешные эпизоды. Более привлекательного человека и более милого и интересного собеседника я никогда не встречала. В беседе с ним я не заметила, как пролетело время до 5 часов утра, когда мой муж вернулся из клуба.

- Ты соскучился небось с моей женой? - спросил Павел Войнович, входя.

- Уезжай, пожалуйста, каждый вечер в клуб! - ответил всегда любезный и находчивый поэт.

- Вижу, вижу. Ты уж ей насплетничал на меня?! - сказал Павел Войнович.

- Было немножко... - ответил Пушкин смеясь.

В. А. НАЩОКИНА. Воспоминания. Новое Время, 1898, № 8115.

После женитьбы Нащокин вел жизнь уже не на цыганский лад, игру вел только в английском клубе, где от графа Мусина-Пушкина, проигравшего огромные суммы, на долю Нащокина достался порядочный куш. Тогда нанимаетсЅ в приходе Старого Пимена прекрасный двухэтажный дом, мебель Гамбса, отличные обеды, вина и сигары первого сорта. Из прежних гостей остались только кн. Гагарин, артисты Московского театра, да приезжавшие из Петербурга или из-за границы иностранцы, которых он и угощал и дарил. Вьетану, например, он подарил скрипку, с которою знаменитый артист объехал всю Европу; В. А. Каратыгину устраивал овации, обед в английском клубе... Деньги он бросал и на добрые дела, и на глупости. Чего стоил ему один "Домик"! Предположив себе людей в размер среднего роста детских кукол, он, по этому масштабу, заказывал первым мастерам все принадлежности к этому дому: генеральские ботфорты на колодках делал лучший петербургский сапожник Пель; рояль в 7 1/2 октав - Вирт: Вера Александровна палочками играла на нем всевозможные пьесы; мебель, раздвижной обеденный стол работал Гамбс; скатерти, салфетки, фарфоровую и хрустальную посуду, все, что потребно на 24 куверта, - все делалось на лучших фабриках. Несколько измененное общество постоянно посещало радушного хозяина с утра до полудня, так как он на все вечера и на известные обеденные дни уезжал в английский клуб. Ему были приятелями все замечательные люди того времени: Д. В. Давыдов, Толстой (американец). Он знал множество анекдотов, и исторических, и частных, умел рассказывать их и сообщал Пушкину о курьезных новостях Москвы. Пушкина забавляли его сообщения. - Но чем мог Нащокин привлекать к себе таких людей, как Пушкин, Гоголь, кн. Вяземский и др.? - Умом. Да, умом необыкновенным, переполненным врожденной, природной логикой и здравым смыслом; а рассудок, несмотря на его страсть к игре, во всех остальных перипетиях жизни, - рассудок царствовал в его умной голове и даже был полезен для других людей, обращавшихся к его совету или суду, при крайних столкновениях в жизни.

Н. И. КУЛИКОВ. Воспоминания. Рус. Стар., 1880 дек. 993.

Весной 1836 г. Пушкин приехал в Москву, Нащокина не было дома. Дорогого гостя приняла жена его. Рассказывая ей о недавней потере своей, Пушкин, между прочим, сказал, что, когда рыли могилу для его матери в Святогорском монастыре, он смотрел на работу могильщиков и, любуясь песчаным, сухим грунтом, вспомнил о Войныче (так он звал его иногда): "Если он умрет, непременно его надо похоронить тут; земля прекрасная, ни червей, ни сырости, ни глины, как покойно ему будет здесь лежать". - Жена Нащокина очень опечалилась этим рассказом, так что сам Пушкин встревожился и всячески старался ее успокоить, подавая воды и пр.

Пушкин несколько раз приглашал Нащокина к себе в Михайловское и имел твердое намерение совсем его туда переманить и зажить с ним вместе и оседло.

Женку называл Бенкендорфом, потому, что она, подобно ему, имеет полицейское, усмиряющее и приводящее все в порядок влияние на желудок.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 49.

Весной я поехал из Твери в деревню на два дня; вечером в Тверь приехал Пушкин. На всякий случай я оставил письмо, которое отвез ему мой секундант князь Козловский. Пушкин жалел, что не застал меня, извинялс� и был очень любезен и разговорчив с Козловским. На другой день он уехал в Москву. На третий я вернулся в Тверь и с ужасом узнал, с кем я разъехался. Первой моей мыслью было, что он подумает, пожалуй, что я от него убежал. Тут мешкать было нечего. Я послал тотчас за почтовой тройкой и без оглядки поскакал прямо в Москву, куда приехал на рассвете, и велел вести себя прямо к П. В. Нащокину, у которого останавливался Пушкин. В доме все еще спали. Я вошел в гостиную и приказал человеку разбудить Пушкина. Через несколько минут он вышел ко мне в халате, заспанный и начал чистить необыкновенно длинные ногти. Первые взаимные приветствия были очень холодны. Он спросил меня, кто мой секундант. Я отвечал, что секундант мой остался в Твери, что в Москву я только приехал и хочу просить быть моим секундантом известного генерала князя Ф. Гагарина¹. Пушкин извинился, что заставил меня так долго дожидаться, и объявил, что его секундант П. В. Нащокин. Затем разговор несколько оживился, и мы начали говорить об начатом им издании "Современника". "Первый том был очень хорош, - сказал Пушкин. - Второй я постараюсь выпустить поскучнее: публику баловать не надо". Тут он рассмеялся, и беседа между нами пошла почти дружеская, до появления Нащокина. Павел Войнович явился в свою очередь заспанный, с взъерошенными волосами, и, глядя на мирный его лик, я невольно пришел к заключению, что никто из нас не ищет кровавой развязки, а что дело в том, как бы всем выпутаться из глупой истории, не уронив своего достоинства. Павел Войнович тотчас приступил к роли примирителя. Пушкин непременно хотел, чтоб я перед ним извинился. Обиженным он, впрочем, себя не считал, но ссылался на мое светское значение и как будто боялся компрометировать себя в обществе, если оставить без удовлетворения дело, получившее уже в небольшом кругу некоторую огласку. Я с своей стороны объявил, что извиняться перед ним ни под каким видом не стану, так как я не виноват решительно ни в чем; что слова мои были перетолкованы превратно и сказаны в таком-то смысле. Спор продолжался довольно долго. Наконец, мне было предложено написать несколько слов Наталье Николаевне. На это я согласился, написал прекудрявое французское письмо, которое Пушкин взял и тотчас же протянул мне руку, после чего сделался чрезвычайно весел и дружелюбен. Это выказывает одну странную сторону его характера, а именно его пристрастие к светской молве, к светским отличиям, толкам и условиям. И тут, как и после, жена его была только невинным предлогом, а не причиной его взрывочного возмущения против судьбы. И, несмотря на то, он дорожил своим великосветским положением. Письмо же мое Пушкин, кажется, изорвал, так как оно никогда не дошло по своему адресу.

Граф В. А. СОЛОГУБ. Из воспоминаний. Рус. Арх., 1865, стр. 752-753.

¹Он меня спрашивал: кто мой секундант? - "У меня нет, - говорил я. - А так как дуэль эта для вас важнее, чем для меня, потому что последствия у нас опаснее, чем самая драка, то я предлагаю вам выбрать и моего секунданта". Он не соглашался. Решили просить кн. Ф. Гагарина. Впрочем, разговор был дружелюбный. - "Неужели вы думаете, что мне весело стреляться? - говорил Пушкин. - Да что делать? j`ai le malheur d`etre un homine publique et vous savez que c`est pire que d`etre une femme publique". (Я имею несчастие быть публичным человеком, и, вы знаете, это еще хуже, чем быть публичной женщиной) (фр.) (Гр. В. А. Сологуб. Записка. Б. Модзалевский. Пушкин, 375).

Пушкин просил, чтобы я написал его жене. Я написал следующее (по-французски): "Милостивая государыня! Я, конечно, не ожидал, что буду иметь честь писать вам. Дело в несчастной фразе, которую я произне© в припадке дурного расположения духа. Вопрос, с которым я к вам обратился, обозначал, что шалости молодой девушки не соответствуют достоинству царицы общества. Я был в отчаянии, что этим словам было придано значение, недостойное порядочного человека". Пушкин говорил, что это слишком... (пропуск в рукописи Анненкова). Письмо он желал, как доказательство в случае, что ему упрекать будут, что оскорбили его жену, и просил, чтоб в конце я просил у жены извинения. На это я долго не соглашался. Пушкин говорил: "Можно всегда просить извинения у женщины". Нащокин также уговаривал. Наконец, я приписал: "и прошу принять мои извинения", - чему теперь душевно радуюсь. Пушкин мне подал руку и был очень доволен.

Гp. В. А. СОЛОГУБ. Записка, бывшая в распоряжении Анненкова. Б. Модзалевский. Пушкин, 376.

П. В. Нащокин уладил ссору Пушкина с Сологубом, предотвратив дуэль.

В. А. НАЩОКИНА. Нов. Вр., 1898, № 8115.

Вот уже три дня, как я в Москве, и все еще ничего не сделал. Архива не видал, с книгопродавцами не сторговался, всех визитов не отдал, к Солнцевым (семья тетки) на поклонение не бывал. Что прикажешь делать? Нащокин встает поздно, я с ним забалтываюсь - глядь, обедать пора, а там ужинать, а там спать - и день прошел. Вчера был у Дмитриева, у Орлова, Толстого, сегодня собираюсь к остальным. Про тебя, душа моя, идут кой-какие толки, которые не вполне доходят до меня, потому что мужья всегда последние в городе узнают про жен своих; однако ж видно, что ты кого-то (царя) довела до такого отчаяния своим кокетством и жестокостью, что он завел себе в утешение гарем из театральных воспитанниц. Нехорошо, мой ангел: скромность есть лучшее украшение вашего пола. Жду письма от тебя с нетерпением. Что твое брюхо, и что твои деньги? Я не раскаиваюсь в моем приезде в Москву, а тоска берет по Петербурге. На даче ли ты? Как ты с хозяином управилась? что дети? экое горе! Вижу, что непременно нужно иметь мне 80.000 доходу. И буду их иметь. Недаром же пустился в журнальную спекуляцию - а ведь это все равно, что золотарство: очищать русскую литературу есть чистить нужники и зависеть от полиции. Того и гляди, что... Черт их побери! У меня кровь в желчь превращается.

ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 5 мая 1836 г., из Москвы.

Жизнь пребеспутная. Дома не сижу - в архиве не роюсь. Сегодня еду во второй раз к Малиновскому. На днях обедал я у (М. Ф.) Орлова, у которого собрались Московские Наблюдатели. Орлов умный человек и оченЯ добрый малый, но до него я как-то не охотник по старым нашим отношениям; Раевский (Ал.), который с прошлого раза казался мне приглупевшим, кажется, опять оживился и поумнел. Вчера ужинал у кн. Фед. Гагарина и возвратился в 4 часа утра - в таком добром расположении, как бы с бала. Нащокин здесь одна моя отрада. Но он спит до полудня, а вечером едет в клуб, где играет до света.

ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 11 мая 1836 г., из Москвы.

В архивах я был и принужден буду опять в них зарыться месяцев на шесть; что тогда с тобою будет? А тебя с собою, как тебе угодно, уж возьму. Жизнь моя в Москве степенная и порядочная. Сижу дома - вижу только мужской пол. Пешком не хожу, не прыгаю - и толстею. С литературой московской кокетничаю, как умею; но Наблюдатели меня не жалуют. Любит меня один Нащокин. Но тинтере (карточная игра) - мой соперник, и меня приносят ему в жертву. Все зовут меня обедать, а я всем отказываю. Начинаю думать о выезде. Ты уж, вероятно, в своем загородном болоте. Что-то дети мои и книги мои? Каково-то перевезла и перетащила тех и других? и как перетащила ты свое брюхо?

ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 14 мая 1836 г., из Москвы.

У Щепкина (М. С., знаменитого актера) хранится лист бумаги, на котором великий художник Пушкин своею рукою написал следующее:

(17 мая 1836 г., Москва). Записки актера Щепкина. Я родился в Курской губернии, Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенке...

С. Т. АКСАКОВ. Несколько слов о М. С. Щепкине. Записки и письма М. С. Щепкина. М., 1864, стр. 5. Ср. И. Н. Божерянов. Иллюстрир. история русск, театра, т. I, вып. II, примеч., стр. 15.

Пушкин, которого я видела в пятницу у Свербеевых, очаровал меня решительно... Мы вчера только возвратились из Нового Иерусалима... Нас было три дамы и вот сколько мужчин: Свербеев, Дюк (Ал. Мих. Языков), Павлов (Н. Ф.), Хомяков, Андросов, Венелин (Ю. И.), Боборыкин, Скарятин... Пушкин, видно, не очень любит московских литераторов и отказался от поездки.

Е. МИХ. ЯЗЫКОВА - брату Н. М. ЯЗЫКОВУ (поэту), 19 мая 1836 г., из Москвы. "Искусство", 1928, кн. 1 - 2, изд. Гос. Ак. Худ. Наук, стр. 158.

У меня душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист. Будучи еще порядочным человеком, я получал уж полицейские выговоры и мне говорили: vous avez trompe//вы обманули (фр.)//, и тому подобное. Что же теперь со мной будет? Мордвинов будет на меня смотреть, как на Фадея Булгарина и Николая Полевого, как на шпиона: черт догадал меня родиться в России с душою и талантом! Весело, нечего сказать.

ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 18 мая 1836 г., из Москвы.

В нашей семье он положительно был, как родной. Мы проводили счастливые часы втроем в бесконечных беседах, сидя вечером у меня в комнате на турецком диване, поджавши под себя ноги. Я помещалась обыкновенно посредине, а по обеим сторонам мой муж и Пушкин в своем красном архалуке с зелеными клеточками. Я помню частые возгласы поэта: - "Как я рад, что я у вас! Я здесь в своей родной семье!" - Насколько Пушкин любил общество близких ему людей, настолько же не любил бывать на званых обедах в честь его. Он часто жаловался мне, что на этих обедах чувствовал себя стесненным, точно на параде; особенно неприятно было ему то, что все присутствовавшие обыкновенно ждали, что Пушкин скажет, как посмотрит и т. п.

В. А. НАЩОКИНА. Нов. Вр., 1898, № 8115 - 8122.

Любя тихую домашнюю жизнь, Пушкин неохотно принимал приглашения, неохотно ездил на так называемые литературные вечера. Нащокин сам уговаривал его ездить на них, не желая, чтобы про него говорили, будто он его у себя удерживает... Нащокин и жена его с восторгом вспоминают о том удовольствии, какое они испытывали в сообществе и в беседах Пушкина. Он был душа, оживитель всякого разговора. Они вспоминают, как любил домоседничать, проводил целые часы на диване между ними; как они учили его играть в вист и как просиживали за вистом по целым дням; четвертым партнером была одна родственница Нащокина, невзрачная собою, над ней Пушкин любил подшучивать.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 33.

К нам часто приезжала княжна Г., общая "кузина", как ее все называли, дурнушка, недалекая старая дева, воображавшая, что она неотразима. Пушкин жестоко пользовался ее слабостью и подсмеивался над нею. Когда "кузина" являлась к нам, он вздыхал, бросал на нее пламенные взоры, становился перед нею на колени, целовал ее руки и умолял окружающих оставить их вдвоем. "Кузина" млела от восторга и, сидя за картами (Пушкин неизменно садился рядом с ней), много раз в продолжение вечера роняла на пол платок, а Пушкин, подымая, каждый раз жал ей ногу.

В. А. НАЩОКИНА. Новое Время, 1898, № 8122.

В пример милой веселости Пушкина Нащокин рассказал следующий случай. Они жили у Старого Пимена, в доме Иванова. Напротив их квартиры жил какой-то чиновник, рыжий и кривой, жена у этого чиновника была тожД рыжая и кривая, сынишка - рыжий и кривой. Пушкин, для шуток вздумал волочиться за супругой и любовался, добившись того, что та стала воображать, будто действительно ему нравится, и начала кокетничать. Начались пересылки: кривой мальчик прихаживал от матушки узнать от Александра Сергеевича, который час и пр. Сама матушка с жеманством и принарядившись прохаживалась мимо окон, давая знаки Пушкину, на которые тот отвечал преуморительными знаками. Случилось, что приехал с Кавказа Лев Сергеевич и привез с собой красильный порошок, которым можно было совсем перекрасить волосы. Раз почтенные супруги куда-то отправились, остался один рыжий мальчик. Пушкин вздумал зазвать его и перекрасить. Нащокин, как сосед, которому за это пришлось бы иметь неприятности, уговорил удовольствоваться одним смехом.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 33.

Вера Александровна Нащокина рассказала мне еще следующее о Пушкине. Когда Пушкин жил у них (в последний приезд его в Москву), она часто играла на гитаре, пела. К ним приходил тогда шут Еким Кириллович Загряцкий. Он певал песню, которая начиналась так:

	Двое сани с подрезами,
	Одни писаные;
	Дай балалайку, дай гудок.

Пушкину очень понравилась эта песня; он переписал ее всю для себя своей рукою, и хотя вообще мало пел, но эту песню тянул с утра до вечера.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 46.

К нам часто заходил некто З., из бедных дворян. Жалкий был человек, и нужда сделала из него шута. Пушкин любил его кривляния и песни. Время было такое. Особенно много поэт смеялся, когда тот пел:Ѓ

	Двое саней с подрезами.
	Третьи писаные,
	Подъезжали ко цареву кабаку и т. д.

"Как это выразительно! - замечал Пушкин. - Я так себе и представляю картину, как эти сани в морозный вечер, скрипя подрезами по крепкому снегу, подъезжают "ко цареву кабаку".

В. А. НАЩОКИНА. Новое Время, 1898, № 8122, иллюстр. прилож., стр. 7.

Натура могучая, Пушкин и телесно был отлично сложен, строен, крепок, отличные ноги. В банях, куда езжал с Нащокиным тотчас по приезде в Москву, он, выпарившись на полке, бросался в ванну со льдом и потом уходил опять на полок. К концу жизни у него уже начала показываться лысина, и волосы его переставали виться.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 43.

У Пушкина существовало великое множество всяких примет. Часто, собравшись ехать по какому-нибудь неотложному делу, он приказывал отпрягать тройку, уже поданную к подъезду, и откладывал необходимую поездку из-за того только, что кто-нибудь из домашних или прислуги вручал ему какую-нибудь забытую вещь вроде носового платка, часов и т. п. В этих случаях он ни шагу уже не делал из дома до тех пор, пока, по его мнению, не пройдет определенный срок, за пределами которого зловещая примета теряла силу.

В. А. НАЩОКИНА, Новое Время. 1898, № 8122.

Удостоверяю, что подаренный мною А. А. Карзинкину старинный зеленого сафьяна с шитьем из шелка бумажник принадлежал в свое время А. С. Пушкину и перешел к моему покойному мужу, П. В. Нащокину, при следующих, насколько припоминаю, обстоятельствах. В мае 1836 г. Пушкин гостил у нас в Москве у церкви Старого Пимена. Мой муж всякий день почти играл в карты в Английском клубе и играл крайне несчастливо. Перед отъездом в Петербург Пушкин предложил однажды Павлу Войновичу этот бумажник, говоря: "Попробуй сыграть с ним на мое счастье". И как раз Павел Войнович выиграл в этот вечер тысяч пять. Пушкин тогда сказал: "Пускай этот бумажник будет всегда счастьем для тебя".

В. А. НАЩОКИНА. Русский Библиофил, 1916, № 8, стр. 71.

Пушкин любил чай и пил его помногу, любил цыганское пение, особенно пение знаменитой в то время Тани, часто просил меня играть на фортепиано и слушал по целым часам. Любил также шутов, острые слова и карты. За зеленым столом он готов был просидеть хоть сутки. В картах ему не везло, и играл он дурно, отчего почти всегда был в проигрыше.

Они часто острили с моим мужем наперебой друг с другом. Я была у обедни в церкви Старого Пимена, как называют ее в Москве в отличие от Нового Пимена, что близ Селезневской улицы. - Где же Вера Александровна? - спросил Пушкин у мужа. - Она поехала к обедне. - Куда? - К Пимену. - А зачем ты к Пимену пускаешь жену одну? - Так я же пускаю к Старому Пимену, а не к молодому, - ответил мой муж.

Пушкина называли ревнивым мужем. Я этого не замечала. Знаю, что любовь его к жене была безгранична. Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем, и я убеждена, что он никогда даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее. Надо было видеть радость и счастье поэта, когда он получал письма от жены. Он весь сиял и осыпал их поцелуями. В одном ее письме каким-то образом оказалась булавка. Присутствие ее удивило Пушкина, и он воткнул эту булавку в отворот своего сюртука. В последние годы клевета и стесненность в средствах омрачали семейную жизнь поэта, однако мы в Москве видели его всегда неизменно веселым, как и в прежние годы, никогда не допускавшим никакой дурной мысли о своей жене. Он боготворил ее по-прежнему.

В. А. НАЩОКИНА. Новое Время, 1898, № 8122.

Какой Пушкин был весельчак, добряк и острослов! Он говорил тенором, очень быстро, каламбурил и по-русски, и по-французски... Жена его была добрая, но легкомысленная. Ветер, ветер! Право, она какая-то, казалось мне, бесчувственная. Пушкин ее любил безумно.

В. А. НАЩОКИНА по записи Н. ЕЖОВА, Новое Время, 1899, № 8343. Перепеч. в Книге воспоминаний о Пушкине, 316.

Пушкин не любил Вяземского, хотя не выражал того явно; он видел в нем человека безнравственного, ему досадно было, что тот волочился за его женой, впрочем, волочился просто из привычки светского человека отдавать долг красавице. Напротив, Вяземскую Пушкин любил. (Примечание М. А. Цявловского: сообщение Нащокина о том, что Вяземский волочился за Н. Н. Пушкиной, неожиданно подтверждается поступившими в годы революции в Пушкинский Дом письмами кн. П. А. Вяземского к вдове поэта. Письма эти, как мне передавал летом 1924 г. Б. Л. Модзалевский, говорят о сильном увлечении князя Н. Н. Пушкиной.)

Пушкин был человек самого многостороннего знания и огромной начитанности. Известный египтолог Гульянов, встретясь с ним у Нащокина, не мог надивиться, как много он знал даже по такому предмету, каково языковедение. Он изумлял Гульянова своими светлыми мыслями, меткими, верными замечаниями. Раз, Нащокин помнит, у них был разговор о всеобщем языке. Пушкин заметил, между прочим, что на всех языках в словах, означающих свет, блеск, слышится буква л. С. С. Мальцеву, отлично знавшему по-латыни, Пушкин стал объяснять Марциала, и тот не мог надивиться верности и меткости его замечаний. Красоты Марциала были ему понятнее, чем Мальцеву, изучавшему поэта.

П. В. НАЩОКИН по записи БАРТЕНЕВА. Рассказы о Пушкине, стр. 28, 39, 78.

Однажды Пушкин зашел к молодому классику Мальцеву и застал его над Петронием. Мальцов затруднялся понять какое-то место. Пушкин прочел и тотчас же объяснил ему его недоразумение.

С. А. СОБОЛЕВСКИЙ по записи БАРТЕНЕВА. Рус. Арх., 1908, III, 591.

Нащокин повторяет, что Пушкин был не только образованнейший, но и начитанный человек. Так, он очень хорошо помнит, как он почти постоянно держал при себе в карманах одну или две книги и в свободное время, затихнет ли разговор, разойдется ли общество, после обеда - принимался за чтение. Читая Шекспира, он пленился его драмой "Мера за меру", хотел сперва перевести ее, но оставил это намерение, не надеясь, чтобы наши актеры, которыми он не был вообще доволен, умели разыграть ее. Вместо перевода, подобно своему Фаусту, он переделал Шекспирово создание в своем Анджело. Он именно говорил Нащокину: "Наши критики не обратили внимание на эту пьесу и думают, что это одно из слабых моих сочинений, тогда как ничего лучше я не написал".

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о П-не, 47.

Пушкин хвалил Нащокину "Ревизора", особенно "Тараса Бульбу". О сей последней пьесе Пушкин рассказывал Нащокину, что описание степей внушил он. Пушкину какой-то знакомый господин (да; это было при мне. Стражинский. Примечание С. А. Соболевского) очень живо описывал в разговоре степи. Пушкин дал случай Гоголю послушать и внушил ему вставить в "Бульбу" описание степи¹.

П. И. БАРТЕНЕВ со слов П. В. НАЩОКИНА. Рассказы о Пушкине, 45.

¹Настоящая фамилия господина была Шаржинский. П. А. Кулиш сообщает: "Из его рассказов Гоголь заимствовал много красок для "Бульбы", напр.: степные пожары и лебеди, летящие в зареве по темному ночному небуИ как красные платки" (Записки о жизни Гоголя, I, 145).

Люди, близко знавшие Пушкина (Нащокин, кн. Вяземской, В. А. Жуковский), утверждали, что их друг, за что бы ни принялся, во всем был велик и гениален.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1899, II, 146.

Никого не знала я умнее Пушкина. Ни Жуковский, ни князь Вяземский спорить с ним не могли, - бывало, забьет их совершенно. Вяземский, которому очень не хотелось, чтоб Пушкин был его умнее, надуется и ужЛ молчит, а Жуковский смеется: "Ты, брат, Пушкин, черт тебя знает, какой ты, - ведь вот и чувствую, что вздор говоришь, а переспорить тебя не умею, так ты нас обоих в дураках и записываешь".

Пушкин мне говорил: "У всякого есть ум, мне не скучно ни с кем, начиная с будочника и до царя". И действительно, он мог со всеми весело проводить время. Иногда с лакеями беседовал.

А. О. СМИРНОВА-РОССЕТ по записи Я. П. ПОЛОНСКОГО. Голос Минувшего, 1917, № II, 154.

Будучи членом Академии Русской Словесности (жетоны академии он приваживал к Нащокину), Пушкин сильно добивался быть членом Академии Наук, но Уваров не допускал его, и это было одною из причин их неудовольствия°

Ни наших университетов, ни наших театров Пушкин не любил. Не ценил Каратыгина, ниже Мочалова. С Сосницким был хорош.

Пушкин был великодушен, щедр на деньги. Бедному он не подавал меньше 25 рублей. Но он как будто старался быть скупее и любил показывать, будто он скуп.

П. В. НАЩОКИН по записи БАРТЕНЕВА. Рассказы о Пушкине, 43.

Пушкин у нас здесь. Он много занимается своим Петром Великим.

П. Я. ЧААДАЕВ - А. И. ТУРГЕНЕВУ, 25 мая 1836 г., из Москвы. Соч. и письма Чаадаева. М 1914, т. I, стр. 191 (фр.).

Последний раз Шевырев видел Пушкина весною 1836 г.; он останавливался у Нащокина, в Дегтярном переулке. В это посещение он сообщил Шевыреву, что занимается "Словом о полку Игореве", и сказал между прочим свое объяснение первых слов. Последнее свидание было в доме Шевырева; за ужином он превосходно читал русские песни.

С. П. ШЕВЫРЕВ. Л. Майков. 331.

Помню, в последнее пребывание у нас в Москве Пушкин читал черновую "Русалки", а в тот вечер, когда он собирался уехать в Петербург, - мы, конечно, и не подозревали, что уже больше никогда не увидим дорогого друга, - он за прощальным ужином пролил на скатерть масло. Увидя это, Павел Войнович с досадой заметил:

- Эдакий неловкий! За что ни возьмешься, все роняешь!

- Ну, я на свою голову. Ничего... - ответил Пушкин, которого, видимо, взволновала эта дурная примета.

Благодаря этому маленькому приключению, Пушкин послал за тройкой (тогда ездили еще на перекладных) только после 12 часов ночи. По его мнению, несчастие, каким грозила примета, должно миновать по истечении дня... Последний ужин у нас, действительно, оказался прощальным...

В. А. НАЩОКИНА. Нов. Вр., 1898, № 8115.

Нащокин носил кольцо с бирюзою против насильственной смерти и в последний приезд Пушкина настоял, чтоб он принял от него такое же кольцо. Оно было заказано. Его долго не несли, и Пушкин не хотел уехать, не дождавшись его. Кольцо было принесено позднею ночью. По свидетельству Данзаса, кольца этого не было на Пушкине во время предсмертного поединка; но перед самою кончиною он велел подать ему шкатулку, вынул из нее бирюзовое кольцо и, подавая Данзасу, сказал: "от общего нашего друга".

П. И. БАРТЕНЕВ со слов П. В. НАЩОКИНА. Девятнадцатый Век, I, 393.

Пушкин взял с собой в Петербург моего меньшого брата Л. А. Нарского... В это путешествие случилось маленькое приключение: Нащокин утром другого дня по их отъезде на лестнице нашей квартиры нашел камердинера Пушкина спящим. На вопрос моего мужа, как он здесь очутился, тот объяснил, что Александр Сергеевич, кажется, в селе Всехсвятском, спихнул его с козел за то, что тот был пьян, и приказал ему отправиться к Нащокину, что тот и исполнил.

По возвращении из Петербурга брат рассказывал, что Пушкин в путешествии никогда не дожидался на станциях, пока заложат ему лошадей, а шел по дороге вперед и не пропускал ни одного встречного мужика или бабы, чтобы не потолковать с ними о хозяйстве, о семье, о нуждах, особенно же любил вмешиваться в разговоры рабочих артелей. Народный язык он знал в совершенстве и чрезвычайно скоро умел располагать к себе крестьянскую серую толпу настолько, что мужики совершенно свободно говорили с ним обо всем.

В. А. НАЩОКИНА. Воспоминания. Новое Время, 1898, № 8122.

Пушкин много и подолгу любил ходить; во время своих переездов по России нередко целую станцию проходил он пешком, а пройтись около 30 верст от Петербурга до Царского Села ему было нипочем.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1903, № 6, обложка,

Я приехал к себе на дачу 23-го в полночь и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда. Она спала. На другой день я ее поздравил и отдал вместо червонца твое ожерелье, от которого она в восхищении... Деньги, деньги! нужно их до зареза.

Вот тебе анекдот о моем Сашке. Ему запрещают (не знаю зачем) просить, чего ему хочется. На днях говорит он своей тетке: Азя! дай мне чаю: я просить не буду.

ПУШКИН - П. В. НАЩОКИНУ, 27 мая 1836 г., из Петербурга.

Наталья Николаевна родила, и Александр Сергеевич приехал опять несколько часов позже.

Бар. Е. Н. ВРЕВСКАЯ - бар. Б. А. ВРЕВСКОМУ. П-н и его совр-ки, XIX - XX, 108.

Пошли от меня один экземпляр "Современника" Белинскому (тихонько от Наблюдателей) и вели сказать ему, что очень жалею, что с ним не успел увидеться .

ПУШКИН - П. В. НАЩОКИНУ, 27 мая 1836 г., из Петербурга.

Больше всего меня радуют доселе и будут радовать, как лучшее мое достояние, несколько приветливых слов, сказанных обо мне Пушкиным и, к счастью, дошедших до меня из верных источников.

В. Г. БЕЛИНСКИЙ - Н. В. ГОГОЛЮ, 20 апр. 1842 г. Белинский. Письма, II, 310.

Борис (муж Вревской) хлопочет. Пушкин ему не заплатил, а просил подождать, когда журнал ему выручит эти 2 тыс.: так это бог знает когда будет, а журнал его, говорят, не имеет большого успеха.

Бар. Е. Н. ВРЕВСКАЯ - А. Н. ВУЛЬФУ, 21 мая 1836 г. П-н и его совр-ки, XIX - XX, .107.

Уже впоследствии, когда я была замужем и стала матерью, я добилась от старой нашей няни объяснения сохранившихся в памяти ее оговоров Александры Николаевны. Раз как-то Александра Николаевна заметила пропаж© шейного креста, которым она очень дорожила. Всю прислугу поставили на ноги, чтобы его отыскать. Тщетно перешарив комнаты, уже отложили надежду, когда камердинер, постилая на ночь кровать Александра Сергеевича, - это совпало с родами его жены, - нечаянно вытряхнул искомый предмет. Этот случай должен был неминуемо породить много толков, и, хотя других данных обвинения няня не могла привести, она с убеждением повторила мне: "Как вы там ни объясняйте, а по-моему, - грешна была тетенька перед вашей маменькой".

А. П. АРАПОВА. Нов. Время, 1907, № 11413, илл. прилож. стр. 6.

Что Пушкин был в связи с Александрой Николаевной, об этом положительно говорила мне княгиня Вера Федоровна (Вяземская).

П. И. БАРТЕНЕВ - П. Е. ЩЕГОЛЕВУ. Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина, 2-е изд., стр. 410.

Александра была очень некрасивая, но весьма умная девушка. Еще до брака Пушкина на Nathalie, Alexandrine знала наизусть все стихотворения своего будущего зятя и была влюблена в него заочно. Вскоре после брака Пушкин сошелся с Александриною) и жил с нею. Факт этот не подлежит сомнению. Александрина сознавалась в этом г-же Полетике.

Кн. А. В. ТРУБЕЦКОЙ. Рассказ об отношении Пушкина к Дантесу. П. Е. Щеголев. Дуэль Пушкина, 2-е изд., стр. 404.

От сына одного очень почтенного московского старожила я слышал, что Александра Николаевна одно время была известна в обществе под названием бледного ангела, что опровергает слова кн. Трубецкого об ее некрасивости.

А. И. КИРПИЧНИКОВ. Русск. Стар., 1901, т. 106, стр. 80.

"Девица-кавалерист" Н. А. Дурова (Ал. Андр. Александров) приехала из Елабуги в Петербург устраивать издание своих "Записок", которыми очень интересовался Пушкин). 28 мая 1836 г. "Что вы не остановились у меня, Александр Андреевич?" - спрашивал меня Пушкин, приехав ко мне на третий день, - вам здесь не так покойно; не угодно ли занять мою квартиру в городе?.. Я теперь живу на даче". - "Много обязан вам, Александр Сергеевич! И очень охотно принимаю ваше предложение. У вас, верно, есть кто-нибудь при доме?" - "Человек, один только; я теперь заеду туда, прикажу, чтоб приготовили вам комнаты". Он уехал, оставя меня очарованною обязательностью его поступков и тою честью, что буду жить у него.

30 мая. Сегодня принесли мне записку от Александра Сергеевича; он пишет, что прочитал мою рукопись, к этому присоединено множество похвал и заключил вопросом: переехала ли я на его квартиру, которая готовѓ уже к принятию меня. Я послала узнать, можно ли уже переехать в дом, занимаемый А. С. Пушкиным? и получила очень забавный ответ: что квартира эта не только не в моей власти, но и не во власти самого Ал. Сергеевича; что, как он переехал на дачу и за наем расплатился совсем, то ее отдали уже другому.

(Начало июня). Александр Сергеевич приехал звать меня обедать к себе: - из уважения к вашим провинциальным обычаям, - сказал он усмехаясь, - мы будем обедать в пять часов. - "В пять часов?.. В котором же часу обедаете вы, когда нет надобности уважать провинциальных привычек?" - В седьмом, осьмом, иногда в девятом... Пушкин уехал, сказав, что приедет за мною в три часа с половиною. С ужасом и содроганием отвратила я взор свой от места, где несчастные приняли достойно заслуженную ими казнь. Александр Сергеевич указал мне его (место казни декабристов). Каменный остров, где Пушкин нанимает дачу, показался мне прелестен. С нами вместе обедал друг Александра Сергеевича, г. Плетнев, да три дамы, родственницы жены его, сама она больна после родов и потому не выходила. За столом я имела случай заметить странность в моем любезном хозяине; у него четверо детей, старшая из них, девочка лет пяти, как мне показалось, сидела с нами за столом; друг Пушкина спросил ее: не раздумала ли она идти за него замуж? - Нет, отвечало дитя, не раздумала. - А за кого ты охотнее пойдешь, за меня или за папеньку? - За тебя и за папеньку. - Кого же ты больше любишь, меня или папеньку? - Тебя больше люблю и папеньку больше люблю. - Ну, а этого гостя, - спросил Александр Сергеевич, указывая на меня, - любишь? хочешь за него замуж? - Девочка отвечала поспешно: "нет! нет!" При этом ответе я увидела, что Пушкин покраснел... неужели он думал, что я обижусь словами ребенка?.. Я стала говорить, чтоб прервать молчание, которое очень некстати наступило, и спросила ее: "как же это! гостя надобно бы больше любить!.." Дитя смотрело на меня недоверчиво и наконец стало кушать; тем кончилась эта маленькая интермедия. Но Александр Сергеевич!.. Отчего он покраснел?.. или это уже верх его деликатности, что даже и в шутку, даже от ребенка, не хотел бы он, чтоб я слышала что-нибудь не так вежливое! Или он имел странное понятие о всех живущих в уездных городах?

АЛЕКСАНДРОВ. Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения. СПб., 1838, стр. 30 - 32, 40 - 44.

Только в последних годах жизни теряет Пушкин ложный стыд и является в свет уже как писатель. Важные труды, принятые им на себя, и знаменитость самого имени освобождают его от предубеждения, отличавшегЁ его молодые годы.

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 185.

Накануне отъезда Гоголя, в 1836 г. (6 июня) за границу, Пушкин, по словам Якима (гоголевского камердинера), просидел у него в квартире, в доме каретника Иохима, на Мещанской, всю ночь напролет.

Г. П. ДАНИЛЕВСКИЙ. Знакомство с Гоголем. Сочинения, 7-е изд., т. V, стр. 302.

В июне 1836 г., когда Н. М. Смирнов уезжал за границу, Пушкин говаривал, что ему тоже очень бы хотелось, да денег нет. Смирнов его убеждал засесть в деревню, поработать побольше и приезжать к ним. Смирнов уверен был, что государь пустил бы его. Тогда уже, летом 1836 года, шли толки, что у Пушкина в семье что-то неладно: две сестры, сплетни, и уже замечали волокитство Дантеса.

АРК. О. РОССЕТ. Рус. Арх., 1882, I, 245.

(Русские песни во французском переводе Пушкина). Эту работу Пушкин сделал для меня одного, за несколько месяцев до своей смерти, на Каменном острове, где я провел много хороших минут.

ЛЕВЕ-ВЕЙМАР - ФЕЛЬЕ-де-КОНШ, 9 мая 1839 г. Соч. Пушкина под ред. П. А. Ефремова, т. VIII, 243 (фр.).

Русские песни, переведенные Александром Пушкиным для его друга Л. де Веймара на Невских Островах, дача Бровольского (Brovolsky) (Добровольского?)¹ в июне 1836 г.

ЛЕВЕ-ВЕЙМАР, надпись на рукописи пушкинского перевода Соч. Пушкина под ред. П. А. Ефремова, т. VIII, 243 (фр.).

¹Сколько мы знаем, это - единственное указание, какую именно дачу занимал Пушкин на Каменном острове в 1836 г.