Скачать текст письма

Катенин — Пушкину А. С., 24 ноября 1825


Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 13 (Переписка 1815-1827). — 1937.


226. П. А. Катенин — Пушкину.

24 ноября 1825 г. Петербург.

Твое письмо, любезнейший Александр Сергеевич, в свою очередь не мало постранствовало по белу свету и побывало сперва в Кологриве, а после уже дошло до меня в Петербурге. Для отвращения впредь подобныѕ затяжек, уведомляю тебя, что надписывать ко мне надобно: в Большую Милионную, в дом Паульсона. Благодарю тебя, мой милый, за все приветствия; какой автор не любит похвал? Кому они не вдвое лестны покажутся из уст твоих? Но это голос сирены, от которого здравый рассудок велит всякому многострадальному Одиссею затыкать уши. Все мне советовали отдать наконец на театр мою трагедию, я сам полагал это делом толковым и пустился на волю божию; но теперь почти раскаиваться начинаю и предвижу тьму новых неудовольствий, ибо нынешний директор Остолопов, едва знающий меня в глаза, уже за что-то терпеть не может. В прошедшую пятницу по правилам нового театрального постановления собрался в доме гр. Милорадовича комитет словестников (так написано было в повестках); какими правилами руководствуются при этом сборе — мне неизвестно, а знаю только, что к сожалению моему не было тут ни Оленина, ни Гнедича, ни Жуковского, ни Жандра, ни Лобанова, ни Хмельницкого. Из людей в самом деле известных в словесности находились только Шишков, Муравьев-Апостол, Шаховской и Крылов: поверишь ли ты, что тут же с ними заседал и Бестужев?! Меня не было, читал мой ученик Каратыгин, как видно, весьма хорошо, ибо трагедия понравилась, и ее определили принять; завтра иду в Контору толковать об условиях. Предвижу множество хлопот и затруднений, очень слегка надеюсь на некоторое вознаграждение в успехе представления; но во всяком случае утешаюсь мыслию, что это уже моя последняя глупость, и что, как бы ни приняли Андромаху, разница будет для меня в том только, что я с бо́льшим или меньшим отвращением сойду с поприща, на которое никому пускаться не желаю. Недавно играли новую комедию: Аристофан, и приняли ее хорошо. Колосова опять на театре,  elle enlève la paille <см. перевод>; Семенова после долгого сна отлично сыграла Медею: какое дарование! и как жаль, что она его запускает! Каратыгин к бенефису своему перевел стихами трагедию:  Blanche et Guiscard <см. перевод>, и весьма не дурно, так что я ему советую на будущий год приняться за что-нибудь лучшее, например  Manlius <см. перевод>.

С нетерпением жду остальных песней твоего Онегина; желал бы также познакомиться с Цыганами, о которых чудеса рассказывают: отчего ты их не печатаешь? или цензура?.. Я сбираюсь свои стихотворения издать, и как ни уверен по совести, что в них нет ни одного слова, ни одной мысли непозволительной, но всё боюсь; ибо никак не могу постичь, чтћ́ нашим цензорам не по вкусу и как писать, чтобы им угодить. Прощай, умница, дай бог тебе здоровье и скорый возврат! не забывай, что искренно любит и тебя, и твое дарованье неромантик

Павел Катенин.

Ноя. 24-го. 1825.

Переводы иноязычных текстов

  1. Стр. 242, строка 10 снизу. — она приводит в восторг.

  2. Стр. 242, строка 8 снизу. — Бланш и Гискар.

  3. Стр. 242, строка 6 снизу. — Манлий.

Примечания

  1. П. А. Катенин — Пушкину.

    24 ноября 1825 г. Петербург.

    Печатается по подлиннику, хранящемуся в ЛБ (№ 2396).

    Впервые опубликовано П. И. Бартеневым в“„Русском Архиве“, 1881, кн. I, стр. 146—147, и в сборнике „А. С. Пушкин“, вып. I, „Бумаги А. С. Пушкина“, 1881, стр. 58—59.

    Вошло в издание переписки Пушкина под ред. В. И. Саитова (т. I, 1906, стр. 306—307).