Альманашник

АЛЬМАНАШНИК

— Господи боже мой, вот уже четвертый месяц живу в Петербурге, таскаюсь по всем передним, кланяюсь всем канцелярским начальникам, а до сих пор не могу получить места. Я весь прожился, задолжал, а я ж отставнойЇ того и гляди в яму посодят.

— А по какой части собираешься ты служить?

— По какой части? Господи боже мой! да разве я не русский человек? Я на всё гожусь. Разумеется, хотелось бы мне местечка потеплее; но дело до петли доходит, теперь я и всякому рад.

— Неужто у тебя нет таки ни единого благодетеля?

— Благодетеля? Господи боже мой! да в каждом министерстве у меня по три благодетеля сидят. Все обо мне хлопочут, все обо мне докладывают, а я все-таки без куска хлеба.

— Служба тебе, знать, не дается. Возьмись-ка за что-нибудь другое.

— А за что прикажешь?

— Например, за литературу.

— За литературу? Господи боже мой! в сорок три года начать свое литературное поприще.

— Что за беда? а Руссо?

— Руссо, вероятно, ни к чему другому не был способен. Он не имел в виду быть винным приставом. Да к тому же он был человек ученый, а я учился в Московском университете.

— Что за беда, затевай журнал.

— Журнал? а кто же подпишется?

— Мало ли кто, Россия велика, охотников довольно.

— Нет, брат: нынче их не надуешь. Их отучили. Все говорят: деньги возьмет, а журнала не выдаст или не додаст. Кому охота судиться из 35 рублей?

— Ну, так пиши Выжигина.

— Выжигина? Господи боже мой: написать Выжигина не штука; пожалуй, я вам в четыре месяца отхватаю 4 тома, не хуже Орлова и Булгарина, но покамест успею с голоду околеть.

— Знаешь ли что? Издай Альманак.

— Как так?

— Вот как: выпроси у наших литераторов по нескольку пьес, кой-что перепечатай сам. Выдумай заглавие, закажи в долг виньетку, да и тисни с богом.

— В самом деле. Да я ни с кем из этих господ не знаком.

— Что нужды: ступай себе к ним. Скажи им, что ты юный питомец муз; впервые выступаешь на поприще славы и решился издавать Альманак, а между тем проси их воспоможения и покровительства.

— А что ты думаешь. Ей-богу, я с отчаяния готов и на Альманак.

— Советую дела не откладывать.

— Сегодня ж начну свои визиты.

— И дело: желаю тебе всякого успеха.

——

(Кабинет стихотворца. Всё в большом беспорядке. Посредине стол. Стихотворец и трое молодых людей играют в кости.)

Стихотворец (гремя стаканчиком). Я в руке. Sept à la main... neuf... Sacredieu... neuf et sept... neuf et sept... neuf... <см. перевод> мое... Кто держит?

Гость. Экое счастие: держу.

Стихотворец. Sept à la main... (про себя). Это кто?

Входит Альманашник (одному из гостей). Я давно желал иметь счастие представиться вам. Позвольте одному из усерднейших ваших почитателей... Ваши прекрасные сочинения...

Гость. Вы ошибаетесь: я, кроме векселей, ничего не сочиняю: вот хозяин...

Альманашник. Позвольте одному из усерднейших...

Стихотворец. Помилуйте... радуюсь, что имею честь с вами познакомиться... садитесь, сделайте милость...

Альманашник. Вы заняты... извините: я вам помешал.

Стихотворец. О нет... мы будем продолжать.— Sept à la main... 3 крепс.— Какое несчастие. (Передает кости.)

Гость. Сто рублей à prendre <см. перевод>.

Стихотворец. Держу... (Играют.) Что за несчастие... (Смотрит косо на Альманашника.)

Альманашник. Я в первый раз выступаю на поприще славы и решился издать Альманак... я надеюсь, что вы...

Стихотворец. Пятую руку проходит! и всегда я попадусь... Вы издаете Альманак? под каким заглавием?.. прошел — я более не держу.

Альманашник. «Восточная звезда»... я надеюсь, что вы не откажетесь украсить ее драгоценными...

Стихотворец (берет стаканчик.) Позвольте: сто рублей à prendre... Sept à la main... крепс — так. Это удивительно; первой руки не могу пройти. (Плюет, вертит стул.) Несносный альманашник; он мне принес несчастие.

Альманашник. Надеюсь, что вы не откажетесь украсить мой Альманак своими драгоценными произведениями...

Стихотворец. Ей-богу — нет у меня стихов,— все разобраны, журналистами, альманашниками... Держу всё... что? прошел опять!.. Это непостижимо. Проклятый альманашник.

Альманашник (вставая). Позвольте надеяться, что если будет у вас свободная пьеска...

Стихотворец (провожая его до дверей).Отыщу непременно и буду иметь счастие вам доставить.

Альманашник. Поверьте, что крайность, бедственное положение, жена и дети.

Стихотворец (его выпроводив). Насилу отвязался. Экое дьявольское ремесло!

Гость. Чье? твое или его?

Стихотворец. Уж верно мое хуже. Отдавай стихи одному дураку в Альманак, чтоб другой обругал их в журнале. Жена и дети. Черт его бы взял.. человек, кто там?

(Входит слуга.)

Стихотворец. Я говорил тебе, альманашников не пускать.

Слуга. Да кто их знает, альманашник ли, нет ли.

Стихотворец. Дурак, это по лицу видно. Я в руке: Sept à la main...

(Играют.)

Харчевня.

(Бесстыдин, Альманашник обедают.)

— Гей, водки.

— Девятая рюмка! И я за всё плачу — а что толку!

—Увидишь, как пойдет наш Альманак: с моей стороны даю 34 стихотворения; под пятью подпишу А. П., под пятью другими Е. Б., под пятью еще К. П. В. Остальные пущу без подписи; в предисловии буду благодаритД господ поэтов, приславших нам свои стихотворения. Прозы у нас вдоволь: лихое Обозрение словесности, где славно обруганы наши знаменитые писатели, наши аристократы... знаешь.

— Никак нет-с, не знаю.

— Не знаешь, о, да ты видно журнала моего не читаешь... Вот видишь ли, аристократами (разумеется, в ироническом смысле) называются те писатели, которые с нами не знаются, полагая вероятно, что наше обществл не завидное. Мы было сперва того и не заметили, но уже с год как спохватились и с тех пор ругаем их наповал... Теперь понимаешь...

— Понимаю.

— Водки! Эти аристократы... (разумеется, говорю в ироническом смысле)... вообразили себе, что нас в хорошее общество не пускают. Желал бы я посмотреть, кто меня не впустит; чем я хуже другого. Ты смотришЪ на мое платье...

— Никак нет, ей-богу...

— Оно немного поношено; меня обманули на вшивом рынке... К тому же я не стану франтить в харчевне. Но на балах... о, на балах я великий щеголь, это моя слабость. Если б ты видел меня на балах... Я славно танцую, я танцую французскую кадриль. Ты не веришь... (встает шатаясь, танцует). Каково?

— Прекрасно.

(Бесстыдин зацепляет стакан и роняет его.)

— Боже мой — стакан в дребезгах... Его поставят на счет — и еще граненый.

—Как на счет? — его склеят... вот и всё.

(Подбирает стекло и подает.)

(Расплачивается охая, выводит под руку Бесстыдина, он на ногах не стоит.)

— Так и быть, взять извозчика.

Бесстыдин. Сделай одолжение... посади меня верхом — сам садись поперек, да поедем по Невскому, люблю франтить, это моя слабость.

— И вот моя последняя опора! Господи боже мой!

——

— Можно видеть барина?

— Никак нет — он почивает.

— Как, в 12 часов?

— Он возвратился с балу в 6-м часу.

— Да когда же его можно застать?

— Да почти никогда.

— Когда же ваш барин сочиняет?

— Не могу знать.

— Экое несчастие!.. Доложи своему барину, что ** приходил рекомендоваться... Да скажи, не знаешь ли ты какого-нибудь сочинителя...

Переводы иноязычных текстов

1. Семь в руке... девять... Проклятие... девять и семь... девять и семь... девять. (Франц.)

2. взять (Франц.)

Примечания

1. АЛЬМАНАШНИК

   Черновой набросок сатирических сцен. Опубликован в 1857 г. Под именем Бесстыдина выведен Бестужев-Рюмин, издатель альманаха «Северная звезда». См. «О публикации Бестужева-Рюмина» в «Северной звезде». Писано в 1830 г.

2. А. П., Е. Б., К. П. В. — инициалы: А. Пушкин, Е. Баратынский, кн. П. Вяземский.

3. «...посади меня верхом...» В те годы в Петербурге распространены были дешевые извозчичьи экипажи «гитары», род маленьких линеек. Они были рассчитаны на одного пассажира, который садился верхом. Потеснившись, можно было сесть и вдвоем, причем передний садился боком, «поперек».