Скачать текст произведения

Бонди С.М. - "Моцарт и Сальери". Часть 8.

8

Таково содержание пушкинской‹«Маленькой трагедии». Главная ее задача — раскрытие глубин человеческой психики, сложности до тех пор еще не изученных ни наукой, ни искусством душевных состояний. Трагедия гениального художника, который умеет выражать свои наблюдения и обобщения только средствами близкого ему искусства — музыки, а между тем трагическое содержание сделанных им наблюдений и обобщений требует во что бы то ни стало конкретного осознания их, перевода на словесный язык, которым мы думаем и который дает возможность превращать наши эмоциональные ощущения в осмысленные практические действия. Трагедия знаменитого композитора, прославленного своей честностью, принципиальностью± горячей любовью к искусству, — и в то же время человека с темной, злодейской душой, которую он скрывал много лет ото всех (а может быть, и от самого себя) и которая вдруг обнаружилась в чувстве лютой зависти к гениальному Моцарту, в убийстве его... Все попытки как-то идеологически оправдать самому себе это злодейство, превратить его в исполнение «тяжкого долга» перед искусством оказываются в конце концов тщетными.

В отличие от скупого рыцаря Филиппа, который так и умирает, не поняв иллюзорности утешительной подмены жалкой постыдной скупостиЃ«благородной» страстью властолюбия, Сальери, отравитель Моцарта, понимает (или, по крайней мере, близок к тому, чтобы понять) неприкрытую, подлинную сущность своей позорной и преступной страсти.

Эти психологические открытия облечены Пушкиным в форму, удивительную по своей стройности, соразмерности — и притом сильнейшей эмоциональной и чисто художественной выразительности.

Параллельно идет развитие, раскрытие образов двух действующих лиц — в направлениях прямо противоположных. Образ Сальери, сначала гордого, принципиального, беззаветно преданного искусству, готового на всџ жертвы, во имя долга перед ним, на наших глазах снижается, разоблачается: уже к концу первой сцены мы видим человека с темной, мрачной душой, лишенной каких-либо моральных устоев, человечных чувств, целиком поддавшегося «презренной» зависти. И вместе с тем на наших глазах возвышается образ другого персонажа — Моцарта, которого мы видим сначала почти таким, каким его изображает Сальери, — «безумцем, гулякой праздным», невнимательным, легкомысленным, весельчаком, без должного уважения относящимся к искусству, способным издеваться над собственной гениальной музыкой... А затем, на протяжении двух сцен, он растет, раскрывается его необыкновенная проницательность, сила ума и в то же время его светлое, доброжелательное, доверчивое отношение к людям — причина его неспособности оградить себя от почти ясной ему смертельной опасности.

Удивительно использование Пушкиным музыки в «Моцарте и Сальери»! Музыка (пенье) звучит почти во всех «Маленьких трагедиях» (и в «Русалке»). Но нигде она не играет такой важной, решающей роли, нигде она не определяет развитие самого сюжета... А главное, в других пьесах с содержанием их связана не сама музыка, а текст, слова песен, которые поют действующие лица. В «Моцарте и Сальери» действует сама музыка. Трижды звучит со сцены музыка Моцарта — и каждый раз выразительные функции ее различны.

В первый раз она как бы иллюстрирует, подкрепляет то искажение человеческого характера Моцарта, которое мы слышим в словах Сальери. Сальери называет Моцарта «безумцем, гулякой праздным», негодует на несправедливость бога, одарившего его «священным даром»; Моцарт при своем появлении ведет себя так, что мы почти готовы согласиться с Сальери — и тут же слепой скрипач играет музыку Моцарта в искаженном, опошленном виде... Всеми средствами создается как будто единый образ: словами Сальери, поведением Моцарта и звучащей со сцены его музыкой. Второй раз мы слышим музыку, когда Моцарт в той же сцене играет только что написанную им «безделицу»... О богатейшем содержании ее, о ее чисто сюжетной роли в пьесе было довольно разъяснено выше. Именно эта музыка, ее содержание оказывается новым решающим шагом в развитии сюжета пьесы, проясняя для Сальери всю ситуацию и приводя его к окончательному страшному решению. В третий, последний раз музыке предназначена Пушкиным еще одна, новая роль. Это эстетическое разрешение той невероятной напряженности, которая составляла содержание второй сцены. Все страсти и волнения затихают, трагедия завершилась, и душа наполняется чудесными звуками торжественной и глубоко горестной музыки «Реквиема»...

В «Моцарте и Сальери» Пушкин с необыкновенным мастерством использует средства театра, для которого и написана пьеса. Одно чтение ее в книге (или исполнение чтецом с эстрады) не дает, повторяю еще раз, понятия о подлинном содержании ее, об удивительной стройности композиции, ювелирной тонкости психологического рисунка, смены, чередования чувств... Только театр, талантливые, вдумчивые актеры и режиссер, поверившие Пушкину-драматургу и не стремящиеся как-нибудь по-своему подправить его, «обогатить» чем-то новым, смогут наконец воплотить в подлинном виде пушкинский замысел и сделать впервые достоянием человечества одно из самых удивительных, гениальных произведений мировой драматургии.

1970