Скачать текст произведения

Измайлов Н.В. - Лирические циклы в поэзии Пушкина конца 20—30-х годов. Часть 3.

3

Последний изданный Пушкиным поэтический сборник —®«Стихотворения Александра Пушкина. Часть четвертая», вышедший в свет в сентябре 1835 г. — почти ничего не прибавляет к обнародованию лирического творчества поэта. В него вошли произведения разных жанров, почти все — напечатанные в течение 1834 и первой половины 1835 г. в новом журнале «Библиотека для чтения»: три сказки, «Песни западных славян», баллады в народном духе — «Гусар» и переводы из Мицкевича — некоторые из «Подражаний древним» (к этим антологическим стихотворениям можно условно отнести и «Красавицу» — «Всё в ней гармония, всё диво...»). Из чисто лирических произведений мы видим здесь только «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824), напечатанный до того уже дважды как пролог к I главе «Евгения Онегина» (в изданиях 1825 и 1829 гг.), и «Элегию» («Безумных лет угасшее веселье...», 1830), предназначавшуюся еще для сборника 1832 г., но напечатанную только в «Библиотеке для чтения» в 1834 г. Введение в сборник «Разговора книгопродавца с поэтом», в свое время явившегося декларацией отказа Пушкина от романтического взгляда на сущность и задачи поэтического творчества, имело, по-видимому, теперь почти то же значение: как раз около 1835 г. стало усиливаться в русской поэзии враждебное Пушкину позднеромантическое течение, возглавляемое Кукольником, Тимофеевым и Бенедиктовым, и начал выходить боевой орган московских любомудров-романтиков — «Московский наблюдатель», заявлявший себя противником «коммерческого направления» в литературе; при этом «коммерческое направление» понималось не только в смысле беспринципности «Библиотеки для чтения», но и в смысле демократических и общественных тенденций в литературе, представляемых Белинским в «Молве» и «Телескопе». Характерно то, что Белинский, напечатав очень суровую рецензию на IV часть «Стихотворений Александра Пушкина»,27 использовал затем, в капитальной своей стать冫Πкритике и литературных мнениях „Московского наблюдателя“», цитату из «Разговора книгопродавца с поэтом» как аргумент против «светского» взгляда С. П. Шевырева на литературное творчество.28

Элегия «Безумных лет угасшее веселье...» (названная, впрочем, «элегией» лишь в силу традиции и за отсутствием другого обозначения) привлекла к себе внимание Белинского, выделившего ее в своем отрицательном вообще разборе IV части «Стихотворений» Пушкина как «одно драгоценное перло, напомнившее нам его (т. е. Пушкина, — Н. И.) былую поэзию, напомнившее нам былого поэта... Да! такая элегия может выкупить не только несколько сказок, даже целую часть стихотворений!..».29 Белинский имел основание так писать потому, чтЭлегия» явилась действительно единственным образцом медитативной, глубоко личной поэзии, единственным стихотворением-исповедью, напечатанным Пушкиным в 1832—1835 гг. Непоявление других подобных ему стихов в печати заставляло предполагать и отсутствие их вообще, т. е. предполагать отказ Пушкина от лирической (в собственном смысле) поэзии. Выход в свет в самом конце 1834 г. «Истории Пугачевского бунта», казалось, подтверждал это предположение.

Таким образом, сборник 1835 г. не дает материала для нашей темы — анализа лирических циклов в поэзии Пушкина 30-х годов.

Однако в сборнике есть один цикл, который нельзя не отметить, хотя он и не относится прямо к лирике, — этоЃ«Песни западных славян», объединенные самим Пушкиным по формальным и тематическим признакам именно как цикл, невзирая на их разнородное происхождение.

«Песни западных славян» принадлежат к эпосу и — в обработке Пушкина — даже пересказы и компановки Мериме приобретают значение и характер подлинно народного эпоса, не говоря о песнях, заимствованных поэтом из сборника Вука Караджича и из устных источников. Но Пушкин-поэт является по преимуществу поэтом-лириком, вкладывающим в объективное изображение действительности свое глубоко личное восприятие ее, свое субъективное отношение и субъективную оценку, сливающим воедино эти два элемента творчества — объективный и субъективный, эпический и лирический. В своих повествовательных произведениях — поэмах и стихотворных повестях, «Евгении Онегине» — он сочетает всегда эпическое и лирическое начала, и лиризм в большинстве случаев является определяющим тоном. Не изменяет он этому тону и в большинстве «Песен западных славян». В воссоздаваемый им из очень скудных материалов народно-песенный эпос балканских славян он вкладывает нередко чисто лирический элемент — взволнованное отношение поэта-певца к изображаемым событиям и героям, то пафос, то скорбь, негодование или иронию, нежность или суровую беспощадность. Лирический элемент в «Песнях западных славян» возникает из самого материала, этот лирический элемент подсказывался, по-видимому, Пушкину и его интересом к «Слову о полку Игореве», в котором можно установить известную общность тона с некоторыми из «Песен западных славян» (ср. такие песни, как «Битва у Зеницы-Великой», «Воевода Милош»). Наконец, нужно иметь в виду, что если хронология работы Пушкина над «Песнями западных славян» неясна и начало ее или по крайней мере зарождение замысла на основе ритмических опытов можно, по очень вероятному предположению Б. В. Томашевского, отодвинуть к 1828 г.,30 то основная работа и ее завершение падают на 1833—1834 гг., т. е. одновременны с работой над «Историей Пугачева». Пушкин не мог не сопоставлять прославленную в песнях национально-освободительную борьбу сербов с крестьянской борьбой под руководством Емельяна Пугачева; и это также один из вероятных источников взволнованного лиризма, проникающего «Песни западных славян».

Другим циклом своего рода являются антологические стихотворения в античном роде, начинающиеся (как сказано было выше) гекзаметрической группой 1830 г., вошедшей в III часть «Стихотворений»; эти «подражания древним» — переводы и переложения из Анакреона, Афинея, Горация и других греческих и римских поэтов — частью напечатаны в сборнике 1835 г., большей же частью остались в рукописях, относящихся преимущественно к 1833, 1835 и 1836 гг. Составляя в самом конце 1836 г. рукопись нового (неосуществившегося) собрания своих стихотворений, Пушкин внес в него все напечатанные в четырех сборниках 1829—1835 гг. мелкие стихотворения в античном роде, разделив их на «Подражания древним» и «Эпиграммы и надписи».31 Необходимо, однако, отметить, что этот «античный цикл» не может входить в состав того лирического творчества Пушкина, которое нас непосредственно интересует.

Итак, начиная с 1832 г., когда было закончено собрание стихотворений за все предшествующие годы, с 1815-го по 1831-й, публикация Пушкиным своих лирических (в собственном смысле) стихотворений почти прекращается — настолько, что и читающая публика, и критика (включая Белинского) стали смотреть на него как на писателя, совершенно отказавшегося от поэзии, в особенности лирической.32

Причины молчания Пушкина-лирика в 30-х годах разнообразны и сложны. Прежде всего влияло то охлаждение к нему читателей и критики, которое наметилось уже начиная с «Полтавы» и VII главы «Евгения Онегина», а углубилось после выхода в свет «Бориса Годунова»: Пушкин переставал быть понимаемым, он уходил вперед, а современникам казалось, что он остановился на месте и даже деградирует. Сборник 1835 г. был встречен недоумением и подтверждал, казалось, мнение о том, что Пушкин как поэт-лирик кончил свой путь. О том, что Пушкин как поэт-лирик более не существует, писал неоднократно и Белинский, начиная с «Литературных мечтаний»; молодой критик с тревогой замечал, что на первые места в русской поэзии выдвигаются новые поэты — эпигоны романтизма, враждебные пушкинскому направлению. Бенедиктов, издавший в 1835 г. сборник своих стихотворений и объявленный Шевыревым первым в русской поэзии «поэтом мысли»,33 стал в глазах реакционной части критики и массового читателя поэтом, призванным не только заменить, но и превзойти умолкнувшего Пушкина.

Последний, не имея собственного или близкого по духу печатного органа, занятый притом усиленными и крупными работами — сначалаЪ«Историей Пугачева», позднее историей Петра I, отвлекавшими его от участия в журналах, был чрезвычайно стеснен в возможностях появляться в печати, если бы даже того и хотел. Открывшаяся, казалось, в 1834 г. возможность участвовать в новом журнале — «Библиотеке для чтения» — могла быть использована лишь для помещения нейтральных, по преимуществу эпических произведений — сказок, «Песен западных славян», баллад и т. д.: дух и направление нового журнала были Пушкину совершенно чужды, помещать в нем произведения субъективной философско-психологической лирики было невозможно, а с усилением в редакции журнала влияния талантливого, но беспринципного дельца Сенковского участие в нем Пушкина, как уже говорилось выше, прекратилось.34

Между тем лирическое творчество поэта не прекращалось. В 1833—1835 гг. он создал ряд чрезвычайно значительных произведений медитативной лирики, посвященных по преимуществу одной общей теме, в разных ее аспектах: положению в обществе мыслящего и чувствующего человека, ведущему его к неизбежному столкновению с окружающим миром. Тема эта рассматривается Пушкиным как в морально-философском, так и в социально-политическом плане, в форме исповеди, размышления, воспоминания, часто — в историческом или литературном образе, не имеющем, казалось бы, никакого непосредственного к нему отношения («Странник», «Полководец», «Мирская власть»), но на самом деле глубоко личного значения. При этом — что очень важно отметить — общественная атмосфера, в которой живет Пушкин в 30-е годы, его собственное личное и общественное положение таковы, что лирические признания этого времени принимают все более скорбный характер, доходящий до пессимизма, из которого выходом могут служить лишь художественное творчество («Вновь я посетил...») или мысль о всенародном признании в далеком будущем («Я памятник себе воздвиг...»). Такого характера произведения никак не могли появляться в журналах, чуждых ему, как «Библиотека для чтения» или «Московский наблюдатель». Характерно то, что бо́льшую часть стихотворений этих лет общественно-философского порядка Пушкин даже не доводит до окончательной обработки и оставляет в получерновых или совершенно неотделанных черновых рукописях. Так продолжается до 1836 г.

1836 год приносит новое положение. Пушкин начинает издавать свой печатный орган — если не журнал, то по крайней мере трехмесячный сборник — «Современник», в котором, конечно, является и возможность помещать свои лирические стихотворения — даже самые глубоко личные. Выбор собственных стихотворений, помещенных Пушкиным в «Современнике» 1836 г., представляет значительный интерес, но до сих пор недостаточно оценен и проанализирован (кроме отдельных случаев) исследователями пушкинского журнала.35 Столь же интересен выбор стихотворений, предназначенных, по-видимому, для следующих томов «Современника». Главное же — следует отметить, что именно летом 1836 г. пишется (и доводится до окончательной отделки) ряд важных, очень значительных стихотворений общественно-философского содержания, а некоторые, написанные раньше, переписываются набело (например, «Странник», вчерне написанный в 1835 г.). К этим группам стихотворений, — напечатанных и предназначенных к печати в виде оформленных циклов, — мы и должны обратиться.