Скачать текст письма

Модзалевский. Примечания - Пушкин. Письма, 1831-1833. Часть 29.

498. П. А. Осиповой [16 мая 1832 г.] (стр. 71). Напечатано впервые в отрывке и переводе М. И. Семевским вЕ«С.-Петербургских Ведомостях» 1866 г., № 172 (см. А. Н. Вульф, «Дневники», под ред. П. Е. Щеголева, М. 1929, стр. 112), и им же полностью в «Русск. Арх.» 1867 г., ст. 145–146 (№ 16), и в «Русск. Стар.» 1880 г., № 5, стр. 78–79, затем в Собраниях Сочинений Пушкина. Подлинник, на полулисте почтовой бумаги большого формата, без водяных знаков, с тисненным овальным штемпелем Петергофской бумажной фабрики, – в Государственной Публичной Библиотеке в Ленинграде (см. Л. Б. Модзалевский, «Рукописи Пушкина в Государственной Публичной Библиотеке в Ленинграде», Лгр. 1929, стр. 37, № 88). Отметка П. А. Осиповой о годе написания письма, сделанная позже, ошибочна. Письмо датируется 1832 г. по сопоставлению с переездом Пушкина в дом Алымова и по связи с ответным письмом П. А. Осиповой от 22 мая 1832 г. (ср. Н. О. Лернер, «Труды и дни Пушкина», изд. 2, С.-Пб. 1910, стр. 265).

Перевод:Ч«Г. Алымов нынешней ночью отправляется в Псков и в Тригорское, и он согласился взять с собою письмо к вам, милая, добрая и почтенная Прасковья Александровна. Я не поздравил вас с рождением внука. Дай бог ему и его матери здравствовать, а нам всем побывать у него на свадьбе, если нам не пришлось быть на его крестинах. К слову о крестинах: они будут скоро у меня на Фурштатской, в доме Алымова. Не забудьте этот адрес, если вздумаете написать мне письмецо. Не сообщаю вам никакой ни политической, ни литературной новости. Полагаю, что они надоели вам так же, как и всем нам. Нет ничего разумнее, как жить в своей деревне и поливать капусту – старая истина, которую я ежедневно применяю к себе, живя жизнью совершенно светскою и совершенно безалаберною. Не знаю, увидимся ли мы этим летом – это одно из моих мечтаний – если бы оно исполнилось. До свидания, нежнейший мой привет вам и всему вашему семейству».

Получив это письмо, П. А. Осипова поспешила ответить Пушкину письмом из Пскова 22 мая (даем перевод его в несколько исправленном виде по сравнению с переводом в книге И. А. Шляпкина,ш«Из неизданных бумаг А. С. Пушкина», С.-Пб. 1903, стр. 170–171): «Это был весьма приятный сюрприз получить сегодня от господина Алымова ваше письмо, дорогой Александр Сергеевич, и посему спешу поблагодарить Вас. Вот уже более 3-х недель, как я во Пскове довольно терпеливо перенося farniente, но вот три чудных летних дня, которые вызывают у меня «тоску по родине». Евпраксия и ее питомец (она сама кормит) здоровы, слава богу, и мне хочется сказать Вам на Ваши речи: аминь. Если вы утомились от литературных и политических новостей, то мне еще более надоели глупые выборы. Поистине наше дворянство еще напоминает вандалов, в полном смысле этого слова. Слава богу, завтра все кончено и через три дня возвращаюсь в свои горы. От души желаю, чтобы эти строчки застали Вас уже отцом и чтобы ваша прелестная супруга так же благополучно разрешилась от бремени, как и моя дочь. Я жду этого известия с 20-го с нетерпением и не перестаю думать об этом. Если Вы останетесь летом в Петербурге, то может быть еще увидимся там, хотя понятно, приятнее встретиться в моем огороде, но и в последнем я все-таки не отчаиваюсь. Тысячу лучших пожеланий Вашей супруге. Мои дочери благодарят за память, я целую Вас в оба глаза. Да будет стыдно тому, кто худо подумает об этом. Я с искренней нежностью остаюсь Вашей преданной слугой П. Осиповой».

– Алымов – вероятно, один из братьев, сыновей владелицы дома на Фурштадтской улице, Екатерины Петровны Алымовой, рожд. Чернышевой (ум. от холеры 2 июля 1831) – Петр Матвеевич (род. 2 марта 1806), бывшиЦ в 1842 г. отставным артиллерии штабс-капитаном, затем титулярным и надворным (1845) советником, или, что вероятнее, – Павел Матвеевич (род. 1810 – ум. 15 марта 1891), в это время поручик Корпуса Инженеров Путей Сообщения, впоследствии (1877) тайный советник (см. кн. А. Б. Лобанов-Ростовский, «Русская родословная книга», изд. 2, С.-Пб. 1895, т. I, стр. 10, «Список лиц окончивших курс наук в Институте Инженеров Путей Сообщения с 1811 г. по 1882 г.», С.-Пб. 1883, стр. 22, и А. Яцевич, «Пушкинский Петербург», Лгр. 1931, стр. 85 и 153). Сообщение

И. А. Шляпкина (в его книгее«Из неизданных бумаг Пушкина», С.-Пб. 1903, стр. 171) о том, что Алымов был опоческим предводителем дворянства, чем и объяснялась его поездка в Псков, неверно, так как в списках уездных предводителей дворянства по Псковской губернии не значится ни один Алымов (ср. «Сборник Псковской губернской ученой Архивной Комиссии», вып. I, Псков 1917, стр. 149–155, сообщение H. Акулова). Таким образом ни цель поездки Алымова во Псков, ни связь его с Псковской губернией и семьею П. А. Осиповой – остаются неизвестными.

В дом Алымова на Фурштадтской улице (ныне ул. Петра Лаврова, на месте дома под N 20) Пушкин переехал в начале мая, вероятно, в ту самую квартиру, где незадолго перед этим жил декабрист Ф. Ф. ВадковскийЪ во втором этаже, состоящую из 14 комнат с паркетными полами, кухней, людской и прачешной (об этом см. в книжке А. Яцевича «Пушкинский Петербург», Лгр. 1931, стр. 84–88, где между стр. 84 и 85 находится чертеж фасада этого дома). Переезд Пушкина на новую квартиру и последовавшее вскоре рождение дочери вызвали со стороны Н. И. Гнедича следующие приветствие (от 26 мая):

Пушкин, прийми от Гнедича два в одно время привета:

Первый привет с новосельем; при нем, по обычаю предков,

Хлеб-соль прийми ты, в образе Гекзаметрической булки;107

А другой привет мой – с счастьем Отца, тебе новым,

Сладким, прекрасным, и самой любви удвояющим сладость!

(Переписка, т. II, стр. 383). На житье Пушкина в доме Алымова отозвался также и гр. Д. И. Хвостов, написавший Пушкину стихотворениеМ«Соловей в Таврическом саду» (об этом см. ниже, в примечаниях к письму № 504). Жизнь Пушкина в новой квартире, однако, продолжалась недолго; уже в декабре он переехал на другую – в дом Жадимеровского на Морской ул. (см. ниже, в примечаниях к письму № 515).

– Рождение внука – бар. Александра Борисовича Вревского (род. 21 апреля 1832), у дочери П. А. Осиповой, бар. Евпраксии Николаевны Вревской (см. выше, стр. 463, в примечаниях к письму N 484). Младенец вскорµ же умер (см. там же).

– Говоря о крестинах, Пушкин имел в виду близкое разрешение от бремени Н. Н. Пушкиной. Через несколько дней, 19 мая, у Пушкина родился первый ребенок, дочь Мария Александровна (ср. в письме Пушкина N 500)Н Узнав об этом событии П. А. Осипова послала Пушкину поздравление в следующих выражениях (даем перевод): «Привет Вам, дорогой Александр Сергеевич, от души поздравляю Вас с рождением милой малютки Марии и очень сожалею что не могу расцеловать Вас и ее прелестную молодую мамашу. Это отлично, маленький барон может быть когда-нибудь будет мужем прелестной Марии, ну а мы потанцуем на их свадьбе. Но шутки в сторону; я страшно нуждалась в этой хорошей вести, чтоб оживить мой упавший дух: гораздо легче переносятся все невзгоды, когда знаешь, что счастливы те, кого любишь. Будьте счастливы, дорогой Пушкин, это даст мне утешение во многих невзгодах, которые могут случиться со мной лично. П. О. (письмо 31 мая; см. Переписка Пушкина, т. II, стр. 384).

– Слова Пушкина о капусте напоминают стихи из «Евгения Онегина» (гл. VI, строфа 7) :

Как я сказал. Зарецкий мой,
Под сень черемух и акаций
От бурь укрывшись, наконец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.

Почти то же выражение находим в письме П. А. Осиповой к Пушкину от 17 июня 1834 г.Ц«Comme jadis Domitien ces choux» (т. е. как когда-то Домициан садил свою капусту) – см. И. А. Шляпкин «Из неизданных бумаг Пушкина», СПб. 1903, стр. 198.

– Побывать в Михайловском и Тригорском Пушкину не удалось не только в этом, но и в следующих годах (до 1835 г.).

499. А. X. Бенкендорфу. 27 мая [1832 г.] (стр. 72). Впервые напечатано: беловое в Сочинениях Пушкина, под ред. П. А. Ефремова, изд. Суворина, т. VII, СПб. 1903, стр. 404–405, по подлиннику, находящемуся ныне в ИРЛИ (ПушкинскоТ Доме) Академии Наук СССР; он писан на листе толстой почтовой бумаги большого формата, без водяных знаков, с тисненным штемпелем Петергофской бумажной фабрики; черновое – в том же издании, стр. 405, где приведено по копии, записанной в черновой тетради Анненкова (см. там же, т. VIII, стр. 610). Подлинник чернового ныне неизвестно где находится; копия с этой копии, сделанная П. А. Ефремовым, хранится там же под шифром I б 55, стр. 140. Тексты письма после публикации П. А. Ефремова вошли во все последующие издания Сочинений Пушкина.

Перевод:Ч«Генерал, Девица Кюхельбекер обратилась ко мне с вопросом, не возмусь ли я быть издателем нескольких рукописных поэм, которые ее брат ей оставил. Мне думается, что для этого нужно разрешение вашего превосходительства и что разрешения цензуры недостаточно. Смею надеяться, что позволение, о котором я ходатайствую, не сможет мне повредить: так как я был товарищем по школе В. Кюхельбекера, то естественно, что его сестра, в этом случае, обратилась ко мне скорее, чем к кому-либо другому. – Теперь позвольте мне обеспокоить Вас по некоторому личному делу. До настоящего времени я относился очень небережно к своим денежным средствам. Теперь, когда я не могу быть беспечным, не погрешая против своих обязанностей, я должен подумать о способах увеличения своих средств и прошу на это разрешения его величества. Служба, к которой он соблаговолил меня причислить, мои литературные занятия – обязывают меня жить в Петербурге, – а у меня нет других доходов, кроме тех, которые доставляет мне моя работа. Литературное предприятие, на которое я прошу разрешения и которое упрочило бы мою судьбу, – было бы находиться во главе журнала, о котором г-н Жуковский, как он сказал мне, Вам говорил. Остаюсь с уважением, генерал, вашего превосходительства нижайший и покорнейший слуга Александр Пушкин. 27 мая».

Перевод чернового:Ч«Дев. К<юхельбекер> обратилась ко мне с вопросом, не мог ли я быть издателем нескольких рукописных трагедий ее брата, которые он ей оставил в ее владение. Я бы не искал ничего лучшего как быть ей полезным, но подумал, что для сего нужно разрешение вашего превосходительства и что разрешения цензуры не достаточно. Надеюсь, что позволение, о котором я ходатайствую, не повредит мне во мнении его величества: Так как я был товарищем по школе К<юхельбекера>, то естественно, что сестра его в этом случае обратилась ко мне скорее, чем к кому-либо другому... 27 <мая>».

Письмо это датировалось до сих пор всеми изданиями 1831 годом, в Царском Селе (ср. в статье Н. К. Пиксанова в изд.Ф«Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 33 и сл.). Мы переносим его, согласно аргументации Н. В. Измайлова, в письма 1832 года, по следующим основаниям: 1) нет никаких прямых доказательств датировки письма 1831 годом (П. А. Ефремов их не приводит); 2) утверждение П. А. Ефремова, что «при письме от 27 мая была представлена записка», датируемая несомненно 1831 годом (см. стр. 491), также бездоказательно; 3) Пушкин не мог в мае 1831 г, говорить о своей службе как о совершившемся факте (см. выше, стр. 421); 4) сомнительно, чтобы Пушкин писал к Бенкендорфу через два дня после переезда в Царское Село и мог быть вызван к нему на другоВ день (после доклада письма), при неудобстве сообщений; 5) письмо к Пушкину М. Я. Фон-Фока от 8 июня 1831 г., писанное, несомненно, по прочтении им черновика-копии записки Пушкина «10 лет тому назад», указывает на то, что письмо к Бенкендорфу не могло быть написано ранее чтения Фон-Фоком этой записки и получения Пушкиным ответа последнего от 8 июня 1831 г. (ср. недоумения Н. К. Пиксанова в названной его работе, стр. 37); 6) весною 1832 г. Пушкин вновь стал хлопотать о газете, и от этих хлопот не сохранилось никаких документальных данных, а они должны были сохраниться (показание Н. И. Тарасенко-Отрешкова о начале 1832 года – см.Ю«Историч. Вестн.» 1886 г., № 2, стр. 387–391; «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 45 и сл. – очень неопределенно); 7) приводимое Н. К. Пиксановым письмо О. С. Павлищевой от 28 апреля 1832 г. целиком выдумано Л. Н. Павлищевым (этого письма нет среди опубликованных писем ее в изд. «Пушкин и его соврем.», вып. XV, стр. 122 и сл.). Но сообщение кн. П. А. Вяземского в письме к И. И. Дмитриеву от 3 июня 1832 г. относительно «обещанного позволения, данного Пушкину, издавать газету и с политическими известиями» («Русск. Арх.» 1868 г., ст. 619) – скорее подтверждают нашу датировку письма к Бенкендорфу: именно между 27 мая и 3 июня 1832 г. и могло состояться свидание Пушкина с Бенкендорфом, следствием чего и явилось «обещанное позволение». Обращение же сестры В. К. Кюхельбекера к Пушкину может относиться одинаково и к 1831 и к 1832 году.

– Девица Кюхельбекер – вторая, младшая сестра лицейского товарища Пушкина – декабриста Вильгельма Карловича Кюхельбекера – Ульяна (Юлия) Карловна; дочь статского советника Карла Ивановича КюхельбекераО состоявшего (1800) при строении Михайловского замка в

Петербурге, а затем директором г. Павловска, и жены его Юстины Яковлевны, рожд. Ломен (род. 1757 – ум. 1841), после смерти мужа бывшей классною дамою в училище Ордена св. Екатерины; она получила воспитаниБ в этом институте, где в 1814 г. окончила курс с золотым шифром малой величины; в 1826 г., во время ареста ее брата она жила с матерью в Смоленской губернии, у сестры своей Юстины Карловны Глинки («Русск. Стар.» 1873 г., № 4, стр. 465), а в середине 1833 г. уже находилась в качестве компаньонки или demoiselle de compagnie, y графини Варвары Петровны Полье, по первому браку гр. Шуваловой (о ней см. выше, т. II, стр. 450–451), с которой ездила за границу и летом 1833 г. («С.-Петерб. Ведом.» 1833 г., №№ 118 и 119), и в 1846 г., когда гр. Полье была уже в третьем браке за кн. Бутера-ди-Радали («Русск. Инвалид» 1846 г., № 151); при ней находилась она и в 1835 г., что видно из письма сестры Пушкина, О. С. Павлищевой, к мужу («Пушкин и его соврем.», вып. XVII– XVIII, стр. 167). Время ее смерти нам неизвестно; знаем только, что она и сестра ее поддерживали своим пособием обоих братьев-декабристов и в 1845 г. посылали им по 600 рублей каждому, – о чем В. К. Кюхельбекер 21 декабря 1845 г. писал Жуковскому («Русск. Стар.» 1902 г., № 4, стр. 107).

– О В. К. Кюхельбекере и об участии Пушкина в издании мистерии Кюхельбекерад«Ижорский» см. выше, стр. 354–356. О каких именно поэмах Кюхельбекера думал Пушкин, когда просил Бенкендорфа об их издании, сказать трудно; в списке произведений, составленном Кюхельбекером в конце 1845 г., когда он просил Жуковского исходатайствовать ему разрешение на право издания анонимно его сочинений («Русск. Стар.» 1902 г., № 4, стр. 109), – указано несколько поэм, в стихах:Д«Давид» в 10 книгах, «Юлий и Ксения» в 6 песнях, «Сирота» в 5 разговорах, «Заровавель» в 3 частях, «Семь спящих отроков» в 2 частях, «Святополк» в 3 частях, «Вечный жид» в 5 отрывках; но некоторые из них были написаны или закончены после 1831 г.

– Судя по помете на письме Пушкина, сделанной рукою А. Н. Мордвинова (?), Пушкин был приглашен к Бенкендорфу для личных объяснений по письму, вероятно, на следующий день после доклада письма БенкендорфуЧ 29 мая приходилось на воскресенье; вряд ли письмо поэта доложено было раньше 30 числа; в таком случае Пушкин мог быть вызван на 31 мая, в 12 часов дня, и получил ответ на свое ходатайство в устной форме. Необычность этого способа официальных сношений увеличивается еще тем, что и письмо Пушкина не было вшито в «дело» III Отделения о Пушкине (1-й экспедиции, 1826 г., № 62: «О дозволении сочинителю Пушкину въезжать в столицу. Тут же об издаваемых им сочинениях и переписка с ним по разным предметам»). Беседа Пушкина с А. X. Бенкендорфом неизвестна; можно предположить, что разрешения на издание сочинений В. К. Кюхельбекера, о чем просила сестра его У. К. Кюхельбекер, Пушкину дано не было.

– Вторая часть письма касается одного из крупных литературных вопросов, волновавших Пушкина многие годы, – об издании собственной политической газеты. В письмах Пушкина, начиная с 1825 г., мелькают мыслЫ об издании журнала или газеты (см. в т. I, стр. 118, 405, 151, 487,

169, т. II, стр. 5, 140, 12, 159, 20, и в этом томе, выше, стр. 16, 234–235, 18, 359, 43, 389, 46, 398–399, 47, 54). Только в 1831 г. он вплотную подходит к осуществлению своей мечты, совершенно определенно высказывая свое желание в двух своих записках, поданных на имя А. X. Бенкендорфа: «Заботливость истинно-отеческая государя императора» (напечатана нами выше, в примечаниях к письму № 442) и «Десять лет тому назад...». Рассмотрению вопроса о газете, задуманной Пушкиным к изданию на протяжении 1831–1832 гг., посвящено специальное исследование Н. К. Пиксанова «Несостоявшаяся газета Пушкина «Дневник» (1831–1832)», напечатанное в изд. «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 30–74. Собрав накопившийся к тому времени (1907) печатный материал и освежив его рядом новых неизвестных до того материалов, извлеченных из архивов (например из архива Ф. В. Булгарина в имении Карлово), Н. К. Пиксанов подробно рассмотрел историю неосуществившегося предприятия Пушкина. Со стороны фактических данных работа Н. К. Пиксанова не утратила своего значения еще и сейчас, поэтому мы и отсылаем к ней. К сожалению, недостаточность точных сведений, в особенности хронологической последовательности фактов, не позволила Н. К. Пиксанову разобраться до конца в запутанной истории хлопот Пушкина об издании газеты. Вследствие тех же причин сделать это и сейчас довольно трудно, хотя пересмотр фактов, проделанный нами, рисует несколько иную последовательность развития внешней истории задуманного Пушкиным предприятия (см., например, соображения о датировке комментируемого письма, и ниже).

В мае-июне 1831 г. Пушкин писал М. Я. Фон-Фоку, препроводив к нему черновик-копию своей записки «10 лет тому назад». Письмо это, к сожалению, неизвестно, и мы можем судить о его содержании лишь из ответного письма Фон-Фока от 8 июня (см. П. И. Бартенев, «Бумаги А. С. Пушкина», вып. I, М. 1881, стр. 160–161, Переписка Пушкина, т. II, стр. 246–247). Ходатайствуя перед Фон-Фоком о протекции для испрошения позволения издавать газету, Пушкин не встретил, однако, поддержки у Фон-Фока. Последний отклонил всякое участие в этом деле и, препроводив обратно Пушкину его записку, посоветовал ему обратиться непосредственно к А. X. Бенкендорфу за получением разрешения (ср. в т. II, стр. 427). Последующие события: холера, переезд двора в Царское Село, общее тревожное настроение того времени, заставили Пушкина временно отложить дальнейшие попытки. 21–22 июля Пушкин, однако, подал свою первую записку: «Заботливость истинно-отеческая государя императора...», в которой просил разрешения вновь вступить в службу и дозволения заняться историческими работами в архивах, а в конце, как бы вскользь, упомянул о том, что с радостью взялся бы за редакцию политического и литературного журнала, то есть такого, в котором печатались бы политические и заграничные новости, около которого соединил бы писателей с дарованиями, и таким образом «приблизил бы к правительству людей полезных, которые все еще дичатся, напрасно полагая его неприязненным к просвещению» (см. выше, стр. 359). Брошенная мимоходом фраза эта, вероятно, потребовала от Пушкина более детального обоснования. Нужно думать, что он получил от Бенкендорфа предложение представить другую, более подробную записку по вопросу о газете, что и исполнил, представив вскоре свою вторую, сделавшуюся исторической, записку: «10 лет тому назад...» Подлинник ее, хранящийся в Пушкинском Доме писан на листе писчей бумаги с водяным знаком: А. Гончаров. 1829 – таком же точно, как и записка о журнале, о которой говорилось выше (см. выше, стр. 359, в примечаниях к письму № 442); вторая записка сохранилась среди документов III Отделения незапагинированной и не прошитой, т. е. она не попала в «дело» о Пушкине, так же как и комментируемое письмо. По этому подлиннику мы и сообщаем здесь текст этой второй записки Пушкина: «10 лет тому назад Литературою занималось у нас весьма малое число любителей. Они видели в ней приятное, благородное упражнение, но еще не отросль промышленности: читателей было еще мало; книжная торговля ограничивалась переводами кой-каких романов и перепечатанием сонников и песенников. – Нещастные обстоятельства сопроводившие возшедствие на престол ныне царствующего Императора, обратили внимание Его Величества на сословие писателей. Он нашел сие сословие совершенно преданным на произвол судьбы и притесненным невежественной и своенравной Цензурою. Не было закона касательно собственности литературной. – Ограждение сей собственности и Цензурной Устав принадлежат к важнейшим благодеяниям нынешнего царствования. – Литература оживилась и приняла обыкновенное свое направление, т. е. торговое. Ныне состовляет она отросль промышленности покровительствуемой законами. – Изо всех родов литературы, периодические издания более приносят выгоды, и чем разнообразнее по содержанию, тем более расходятся. – Известия политические привлекают большее число читателей, будучи любопытны для всякого. – Северная Пчела издаваемая двумя известными литераторами, имея около 3000 подписчиков, естественно должна иметь большое влияние на читающую публику, следственно и на книжную торговлю. – Всякой журналист имеет право говорить мнение свое о нововышедшей книге, столь строго, как угодно ему. Северная Пчела пользуется сим правом и хорошо делает; законом требовать от журналиста благосклонности или беспристрастия было бы невозможно и несправедливо. [Таким образом литературная]108– Автору осужденной книги остается ожидать решения читающей публики, или искать управы и защиты в другом журнале. – Но журналы, чисто литературные вместо 3000 подписчиков, имеют едва-ли и 300 и следственно голос их был бы вовсе не действителен. – Таким образом литературная торговля находится в руках издателей Северной Пчелы и критика как и политика сделались их монополией. – От сего терпят вещественный ущерб все литераторы, не находящиеся в приятельских сношениях с издателями Северной Пчелы; ни одно из их произведений не продается, ибо никто не станет покупать товара, охужденного в самом газетном объявлении. – Для восстановления равновесия в литературе, нам необходим журнал, коего средства могли бы ровняться средствам Северной Пчелы, то есть журнал в коем бы печатались политические и заграничные новости. – Направление политических статей зависит и должно зависить от Правительства, и в сем случае я полагаю священной обязанностию ему повиноваться и не только соображаться с решением Цензора, но и сам обязуюсь строго смотреть за каждой строкою моего журнала. Злонамеренность была бы с моей стороны столь-же безрассудна [как и неблагодарна]».109

Записка Пушкина не возымела на этот раз желаемого действия, и разрешения на издание газеты он не получил.110 Основною причиною этому были, очевидно, политические события в Польше, вокруг которых было сосредоточено тогда внимание правительственных кругов, и внутренние беспорядки в связи с свирепствовавшей холерой. Между тем, Пушкин занялся составлением будущих статей для своей газеты. По свидетельству П. В. Анненкова, «некоторое время оставались в руках его друзей статейки приготовленные им для газеты в виде образчика. Эти последние свидетели намерения его теперь сохраняются в бумагах его, как примеры мастерского изложения событий» («Материалы для биографии А. С. Пушкина», С.-Пб. 1855, стр. 359). Статей этих мы не знаем, так как напечатанные в пробном номере газеты «Дневник» известия не подходят под определение Анненкова (см. «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 49–50). Е. И. Якушкин предполагал, что этими статьями для газеты могли быть известные записи Пушкина дневникового характера 1831 г. (от 26 и 29 июля и 4 сентября), печатающиеся обычно в сочинениях Пушкина в отделе «автобиографических записей» (см. «Библиографические Записки», 1859 г. № 5, стр. 134, примеч.). Мы располагаем еще неизданным свидетельством М. П. Погодина, из которого видно, что и Погодин причислял эти Пушкинские автобиографические записи к статьям для газеты. Получив от П. В. Анненкова экземпляр вышедшего в 1855 г. его труда «Материалов», М. П. Погодин стал набрасывать при их чтении свои замечания и поправки (они хранятся в Государственной Публичной Библиотеке им В. И. Ленина в Москве под № 3510 (43)). При чтении вышеприведенного нами места в книге Анненкова (на стр. 359) Погодин написал следующее: «П[ушкин] читал мне статью о возмущении на Сенной Площади и в Старой Руссе».111 Среди записей Пушкина 1831 г. имеются записи под 26 и 29 июля (первая приведена у нас выше, стр. 367), где говорится о бунте в Новгородских военных поселениях и упоминается о возмущении в Старой Руссе, но в них нет ни слова о событиях на Сенной Площади. Возможно, что этими дневниковыми записями Пушкин пользовался для составления своих статей, но самые статьи до нас не дошли. Нельзя не согласиться и с Якушкиным, что известные записки Пушкина 1831 г. и по содержанию и по форме своей могут быть только записями автобиографического характера (ср. П. В. Анненков, «Воспоминания и критические очерки», отд. III, С.-Пб. 1881, стр. 252 и примеч. 1).

Последними сведениями о газете в 1831 г. были упоминания в письмах Пушкина 3 сентября и 22 октября (см. выше, стр. 46, 47 и 54). На этом дело и замерло до 1832 г. Источником для изучения дальнейшей историБ газеты Пушкина являются воспоминания Н. И. Тарасенко-Отрешкова («Историч. Вестн.» 1886 г., № 2, стр. 387–391), принятые во внимание в работе Н. К. Пиксанова, но ничего не дающие для определения хронологической последовательности фактов. Тарасенко-Отрешков приурочивает к весне 1832 г., получение Пушкиным разрешения на издание газеты, причем говорит лишь о предварительном разрешении, вовсе не упоминая о каком-либо другом, окончательном (см. «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 46–47). Мы считаем, что окончательного разрешения Пушкин так и не получил, а предварительное разрешение последовало вскоре после доклада комментируемого письма Пушкина к А. X. Бенкендорфу и беседы последнего с Пушкиным в конце мая – начале июня 1832 г. Перед этим, очевидно, произошел разговор В. А. Жуковского с Бенкендорфом, о котором упоминает Пушкин в своем письме. 112 Уже 3 июня этого года осведомленный кн. П. А. Вяземский писал И. И. Дмитриеву из Петербурга, что «в литературном мире, за исключением обещанного позволения, данного Пушкину издавать газету и с политическими известиями, нет ничего нового» «Русский Архив» 1868 г., ст. 619, и «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 51). Вяземский говорит об «обещанном позволении», т. е. очевидно о «предварительном» позволении по терминологии Н. И. Тарасенко-Отрешкова. Это «обещанное» или «предварительное» позволение на издание газеты и послужило основанием Пушкину для дальнейших действий. Пушкин в письме к И. В. Киреевскому 11 июля (см. выше, стр. 74) сообщал, что ему «разрешили на-днях политическую и литературную газету», и просил Киреевского, Н. М. Языкова и других в ней сотрудничать. То же Пушкин писал и М. П. Погодину в тот же день (см. выше, стр. 75): «Знаете ли Вы что Государь разрешил мне политическую газету? Дело важное, ибо монополия Греча и Булгарина пала». Здесь следует еще указать на один из важнейших источников в вопросе о газете Пушкина, оставшийся неизвестным Пиксанову. В дневнике Н. А. Муханова под 29 июня 1832 г. находится следующая запись: «Пушкин будет издавать газету (Б[лудов] выпросил у Государя на сие позволение) под заглавием Вестник, газета политическая и литературная; будет давать самые скорые сведения из министерства внутренних дел» («Русск. Арх.» 1897 г., кн. I, стр. 655; ср. в новейшей статье Ю. Г. Оксмана «Дневник» в Полн. Собр. Соч. Пушкина изд. «Красной Нивы», М.-Л. 1931, т. VI, «Путеводитель по Пушкину», стр. 126). Это свидетельство тем более ценно, что записано непосредственно после описываемого разговора, происходившего у кн. П. А. Вяземского в присутствии Д. Н. Блудова и Пушкина. Таким образом, в предприятии Пушкина помогал, кроме В. А. Жуковского, также и Д. Н. Блудов, обещавший с своей стороны, как министр внутренних дел, сообщать новейшие сведения о политических событиях непосредственно из министерства. Сохранилось известие о том, что Пушкину было обещано содействие и министерства иностранных дел. Так, Н. М. Языков писал брату Александру Михайловичу 28 июля: «Пушкин хочет издавать политическую газету. Говорят, что государь велел Нессельроде доставлять ему известия» («Русск. Стар.» 1903 г., № 3, стр. 531). Из других записей дневника Н. А. Муханова видно, что 4, 5 и 7 июля 1832 г. происходили оживленные разговоры о газете между Пушкиным, Плетневым, Н. А. Мухановым, гр. А. П. Толстым, С. С. Уваровым и другими. Так под 5 июля записано: «Пришел Александр Пушкин. Говорили долго о газете его. Он издавать ее намерен с сентября или октября; но вряд ли поспеет. Нет еще сотрудника. О Погодине. Он его желает; хочет мне дать к нему поручение. О Вяземском он сказал, что он человек ожесточенный, aigri, который не любит Россию, потому что она ему не по вкусу; о презрении его к русским журналам, о [Вас. Петр.] Андросове и статье Погодина о нем. Толстой [гр. Ал-др Петров.] говорил, что Андросов презирает Россию, о несчастном уничижении, с которым писатели наши говорят об отечестве, что в них оппозиция не правительству, а отечеству. Пушкин очень сие апробовал и говорил, что надо об этом сделать статью журнальную. Пушкин говорил долго. Квасной патриотизм. Цель его журнала, как он ее понимает, доказать правительству, что оно может иметь дело с людьми хорошими, а не с литературными шельмами, как доселе было. Водворить хочет новую систему. Я много ожидаю добра от сего журнала». Под 7 июля Муханов писал: «Vive dispute avec Ouvaroff à cause du journal de Pouchkine. Il est blessé que la permission lui ait été accordée par le ministère de l'intérieur et non par le sien. Il soutient, que Pouchkine ne saura jamais rédiger un beau journal, manque de son caractère, de tenacité, d'application préparatifs, qu'un journal nécessite. Il a raison d'un côté. Avec Ouvaroff soirée chez les Pouchkines...» Перевод: «Оживленный спор с Уваровым по поводу газеты Пушкина. Он [т. е. Уваров] обижен тем, что разрешение Пушкину дано министерством внутренних дел, а не его министерством [т. е. народного просвещения]. Он утверждает, что Пушкин никогда не сможет редактировать хорошую газету из-за недостатка характера, настойчивости, прилежания, нужных для издания газеты. Отчасти он прав. Вечером с Уваровым у Пушкиных...» (там же, стр. 657). К этому же времени несомненно относится и большое письмо Ф. Ф. Вигеля к Пушкину, без даты, но относимое до сих пор к июню-августу 1831 г. (см. Акад. изд. Переписки, т. II, стр. 264–266 и в статье Н. К. Пиксанова, стр. 41–43); из сопоставления текстов записей Н. А. Муханова и содержания письма Ф. Ф. Вигеля несомненно видно, что последнее могло быть писано только в июне-июле 1832 г. Находившийся за границей А. И. Тургенев, узнав о газете Пушкина, поспешил преподнести ему только что вышедший в Париже (1832) «Album littéraire. Choix d'Articles extraits des meilleurs Ecrits periodiques publiés en France, sur la Littérature, les Arts et les Sciences...» со следующей надписью: «Журналисту Пушкину отъ Гремушки-пилигрима. Любек. 6 июля 1832 г.» (Б. Л. Модзалевский, «Библиотека Пушкина», C.-Пб. 1910, стр. 137). Сведения о предполагаемой газете Пушкина проникли и в печать. Так, в «Молве» (29 июля 1832 г., № 61, стр. 243) было напечатано известие, что «носятся приятные слухи, что А. С. Пушкин будет издавать в С. Петербурге газету: ни имени, ни времени выхода, ни расположения ее не знаем: но искренно радуемся и поздравляем Русскую публику», а несколько позже там же («Молва» 19 августа 1832 г., № 67, стр. 267) сообщалось, что «Пушкин написал, говорят, несколько народных сказок, из них одна с рифмами, вольными стихами и без всяких стоп: новый опыт в Русской версификации! Вероятно мы увидим его в газете, литературной и политической, которую, слышно, он получил позволение издавать. И так монополия Гг. Булгарина и Греча, ко благу Русской словесности – пала!.. Сердечно радуемся и желаем всякого успеха новому достойнейшему конкуренту». Н. К. Пиксанов в названной выше работе (стр. 52–64) приводит любопытные сведения из переписки Н. И. Греча с Булгариным, из которой видно, что в это время (июнь – ноябрь 1832 г.) Пушкин вступил в переговоры с Гречом, приглашая его войти соиздателем в будущую газету и оставить для этого «Северную Пчелу». Переговоры эти окончились полной неудачей, и Пушкин решил действовать самостоятельно, для чего выдал 16 сентября Н. И. Тарасенко-Отрешкову официальную доверенность на ведение всех дел по газете (она напечатана не совсем точно в работе Пиксанова, стр. 60–61; вновь по подлиннику в книге «Рукою Пушкина», Л. 1935, стр. 761–762), а в начале сентября был составлен и пробный номер газеты под заглавием «Дневник. Политическая и литературная Газета» (см. графическое изображение плана газеты в книге П. В. Анненкова «Воспоминания и критические очерки», отд. III, С.-Пб., стр. 259, и в некоторых изданиях Сочинений Пушкина после 1881 г.). Так как текст пробного номера еще ни разу не был напечатан, то мы печатаем его здесь по подлиннику, сохранившемуся в единственном экземпляре в Публичной Библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, в бумагах Н. И. Тарасенко-Отрешкова (там же хранится и оригинал доверенности Пушкина):

1 Января 1833
- . -

 

Понедельник
– . –      

ДНЕВНИК

Подписка при-
нимается


Политическая литературная газета

Контора Редакции
открыта с 9 часов
утра до 9 часов
  ежедневно.

    

–––000–––

Внутренние известия.

Санктпетербург 2-го Сентября.

В Среду, 31-го Августа последовало открытие Александрийского Театра. Государь Император и Государыня Императрица, со всею Августейшею фамилиею Своею, благоволили удостоить сие открытие Высочайшим СвоиВ присутствием.

– В Четверток, 1-го Сентября, спущены на воду суда, построенные на Охтенской верфи Корпуса Корабельных Инженеров Полковником Стоке 44-пушечный Фрегат Паллада, и транспорт Виндава, во 100 тоннов, заложенныБ 2-го Ноября 1831 года. Фрегатом командует Капитан-Лейтенант Нахимов.

– В С. Петербург прибыли: 29-го Августа из Динабурга, Начальник 17-й пехотной дивизии, Генерал-Майор Чеодаев; 30-го числа, из Новгорода, Начальник 2-ой Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии, Генерал-Лейтенант Кноринг; из Ревеля, тамошний Комендант, Генерал-Лейтенант Паткуль; из Смоленска, отставной Генерал-Маиор Оленин; из Дмитриева, Директор Департамента Министерства Юстиции, Д. Ст. Сов. Дегай; из Устюжны, Сенатор Баранов. – Выехал: 30-го Августа, в Киев, Корпуса Инженеров Военных Поселений Генерал-Маиор Рерберг.

Франция. Париж, 30-го Августа пишут: «На счет планов бывшего Дея Гуссейна о завладении прежними землями известно, что он намеревался сделать высадку и надеялся на восстание Арапов. В день праздника рождения Магометова составлен в Белиде и Медее заговор, а сборным местом назначена лежащая по левую сторону р. Арача мыза Бебали. Подаренные Маршалом Клозелем городу Медее два орудия исправлены, и при них находится девять дезертиров иностранного легиона, все участвующие в заговоре обязаны запастись на месяц провиантом. Здешнего Агу хотели завлечь в сей умысел. Противу измены приняты меры. Вероятно, что Арабские племена, кои намереваются участвовать в нападении, явятся в сборном месте.113

Смесь

порознь, без всякого и издержат большую часть своего провианта; по сей причине нам легко будет с ними управится. 8000 человек, в числе коих 1000 хорошей конницы, 14 исправленных полевых орудий и блокгаузы, снабженные сильною артиллериею, готовы наказать наступающих. Бывший Арабский Ага, Бургем, поселившийся во Франции, возвратился сюда; но так как он прибыл в то самое время, когда получено известие о заговоре Арабов на юге и западе, и приготовлениях Дея в Ливорне, то присутствие его в столице Регенства оказалось подозрительным: по сей причине он немедленно отправился обратно на судне.

– В полученном из Алжира письме от 1-го сего месяца сказано: «В прошедшем месяце остались <оставило?> наше войско позицию, известную под названием: квадратного дома, которую немедленно заняли Арабы. Бедуины в числе 20,000, укрепились на мысе Матифу, и намериваются сделать нападение; до нас дошло сведение, что оное назначено на 15 Августа. В следствие сего решилися дать им сильный отпор; каждый солдат получил по связке патронов. Наша колония находится ныне в хорошем состоянии; народонаселение с каждым днем увеличивается; лучше всего производится торг вином. Каждаму пассажиру, прибывшему на бриге Луизе, Губернатор приказал отвести по четыре акра земли, кроме того отпускать, до окончательной уборки полей, жизненные припасы. Ныне в нашей гавани находится 120 купеческих кораблей, в числе коих много Мальтийских и Испанских и только 8 или Французских. <sic!> Народонаселение Алжира простирается до 22,000 человек, в числе коих считается 10,000 Мавров и 5000 Негров и Бедуинов, 5000 Жидов и 5000 Европейцев. На каждого Мавра и Негра приходится по две женщины, у Жидов оба пола равны числом, а у Европейцев, напротив того, на одну женщину приходится по двадцати мужчин. Со времени пребывания здесь французов число туземцев уменьшилось двумя третями; сначала выехали богатейшие семейства, а ныне переселение продолжается здесь Французское Правление.

12-го сего месяца Г. Телльруа делал близ острова Нуармутье опыты над изобретенным им подводным судном. В нем, приводимом в движение посредством паровой машины, помещается три человека, и без труда могут пробыть час под водою. Вильруа опускался с сею машиною на глубину от 15-ти до 18-ти футов, и доставал со дна моря раковины, камни и другие предметы; он уверяет, что может опуститься на глубину от 500 до 600 футов.

________

Новости заграничные.

Англия. Лондон, 30-го Августа. В одной из здешних газет напечатано: «B феврале сего года Иосиф Бонопарте обратился к Английскому Правительству письмом, в коем, изъявляя желание предпринять по частным делам путешествие в Европу, просил разрешения по сему предмету. На сие получил он от Лорда Грея ответ, в коем сей последний изъявляет не только совершенное согласие Английского Министерства на помянутое путешествие, но и обещает употребить все зависящие от него средства, чтобы Графу Сюрвилие сделать оные сколь возможно приятным и полезным».

Португалия. В Придворной газете от 15-го Августа напечатано донесение Генерала Санта-Морты, полученное из Балтара от 10-го Августа. В оном сказано, что ничего нового не случилось. Передовой пост Дона ПедрБ в Пио, состоявший из одного унтер-офицера и 10 солдат, в сей день перешел с оружием и снарядами. Армия Дона Педра стоит в укреплениях Опорта. Балтар находится по ныне во власти 4-й дивизии; форпосты оной стоят в Валонго, а конные пикеты на ружейный выстрел от пикетов неприятельских, расположенных близ города. Генерал присовокупляет к сему, что все сообщения Опорту прерваны, и сухим путем сей город уже не получает подвоза.

– Лиссабон, 17-го Августа. Дон Педро, получив вероятно известие, что часть кавалерии второй дивизии, состоящей под начальством Генерала Повоаса, намерена перейти на его сторону, приказал графу Виллафлору напасть 7-го сего месяца, с 3000 чел., на означенную дивизию, во 7000 человек, чтобы дать между тем кавалерии время исполнить ее мнимое желание. Дивизия принуждена была с потерею оставить позицию при Санто-Рендо и Граф Виллафлор прибыл на место, где должен был совершиться возвещенный переход. Капитан Ребохо, командовавший авангардом Графа Виллафлора, от страха или не зная секретного намерения своего начальника, дал знак к отступлению; в начале солдаты не могли постигнуть сего приказания, но при повторении оного отступление обратилось в совершенное бегство. Виллафлор арестовал сего Капитана, и прилагал всевозможное старание к восстановлению порядка, но все было тщетно. Генерал Повоас преследовал неприятеля, взял обратно все потерянное, и сверх того три орудия. В сей день Дон Педро лишился 300 человек убитыми, раненными и пленными; в числе раненных находится Граф Виллафлор и много значительных офицеров. Из пленных многим удалось спастись бегством. – 10-го сего месяца Адмирал Сарториус напал с двумя легкими судами в Португальскую эскадру, но не имел значительного успеха. Эскадра сия прибыла сюда, в р. Таг. – Генерал-лейтенант Виконт Пезо да Регоа, командующий 2-ю, 3-ю и 4-ю дивизиями, приближается к городу Опорту; войско его составляют около 20,000 человек. Ожидают общей битвы.

Разные известия. Император Австрийский дозволил Надворному Советнику и Придворному Драгоману Иосифу Гаммеру принять и носить по установлению, пожалованные ему ордена: Императором Всероссийским, Св. Анны 2-й степени с алмазными украшениями, и Королем Французов, Почетного Легиона.114

Между тем она мгновенно вскочила в байдару, и отпихнулась от берегу.

«Что ты это делаешь?– вскричал Протопоп вне себя от страха:– воротись! Ты погибнешь!

«Благословите меня, дедушка, и молитесь за меня».

Старик не говорил ни слова, и вперив на свою внучку неподвижные взоры, трепетал при каждой волне, стремившейся на нее, как бы каждая из них завалила его сердце. Байдара, в которой ехала девушка, была ни что иное, как маленький челнок, по Камчадальски тахту, выдолбленный из тополя, с прибитыми по краям досками. Волны бросали его, как щепку, и он то скрывался в пропастях, беспрестанно разверзавшихся под ним, то взлетал стрелою на стремнины восстававших пред ним хребтов. Малейшая неосторожность и ошибка плавательницы могла бы погубить ее; но она сохраняя величайшее присутствие духа, смело рассекала веслом волны, и мужественно стремилась к своей цели. Наконец она была недалеко от погибающего. Внимание старика увеличилось, ибо это была минута самая опасная. Утопающий мог в отчаянии схватиться неосторожно за край байдары, и опрокинуть ее своею тяжестью. Между тем героиня наша увидела, что навстречу ей плыли два человека, из коих один держался за доску, а другой плывя без всякой помощи, почти выбивался.

– Контр-Адмирал Дюкре де Вилльнев готовится отправиться в Бразилию, чтобы принять начальство над стоящею там Французскою эскадрою.

– Здешний Уголовный Суд оправдал вчера еще троих, обвиненных в участии в возмущении 5-го

[1 лист, размером 28 х 36 см, три столбца. Собрание автографов Публичной Библиотеки, № 361, л. 73.]

Приведенный образчик газеты носит, как видим, совершенно черновой характер и имеет скорее вид внешней формы, заполненной отрывками разных текстов без всякой связи между собою, вырванных из разных источников, иногда без начала и без конца. Этот образец газеты был представлен А. X. Бенкендорфу на утверждение. Он живо интересовал современников Пушкина. И. И. Дмитриев писал кн. П. А. Вяземскому 12 октября: «Кланяйтесь Блудову и Пушкину, нетерпеливо жду проспектуса об его журнале» («Старина и Новизна», кн. II, стр. 169; ср. стр. 233–234). 17 сентября Пушкин уехал в Москву, где, повидимому, вербовал сотрудников для газеты. Здесь у него «голова шла кругом при мысли о Газете» (см. в письме к жене, № 513). В его отсутствие А. X. Бенкендорф извещал 1 октября H. H. Пушкину письмом, в котором назначал день, в который готов был принять H. И. Тарасенко-Отрешкова для переговоров, о газете (см. в указ. статье Пиксанова, стр. 62), а после возвращения из Москвы Пушкин получил письмо от А. H. Мордвинова от 21 октября, в котором последний писал: «На письмо ваше ко мне спешу Вас, Милостивый Государь, уведомить, что я представил Г. Генерал-Адъютанту Бенкендорфу полученные мною от Вас образцы вашего журнала; и сколько известно мне Его Высокопревосходительство располагал представить оные Государю Императору по возвращении своем из Ревельской Губернии. – До воспоследования же Высочайшего по сему предмету разрешения, не полагаю я благонадежным для вас приступить к каким либо распоряжениям» (Переписка Пушкина, т. II, стр. 397). На этом окончиваются официальные материалы о газете Пушкина. «Соглашение Пушкина с Тарасенко-Отрешковым лишало Пушкина самостоятельности в будущем издании, – говорит Ю. Г. Оксман, – материальные выгоды от последнего, при отсутствии основного капитала и необходимости конкурировать с «Северной Пчелой», оказывались также не очень значительными и вовсе не компенсировались двусмысленным положением официозного журналиста, на которое обрекал себя Пушкин в случае напоминаний об осуществлении необдуманно взятых им на себя в 1831 г. идеологических обязательств, исполнить которые в условиях 1832–1833 гг. он уже не мог и не хотел. Поэтому, воспользовавшись тем, что выпуск «Дневника» приходилось отсрочить до начала нового года, Пушкин от издания газеты решил отказаться» (Сочинения Пушкина, изд. «Красной Нивы», т. VI, вып. 12, стр. 126). Между тем в печати продолжали появляться заметки информационного характера о предприятии Пушкина. Так, «Дамский журнал» объявлял, что: «С 1833 года в С. Петербурге А. С. Пушкин будет издавать ежедневную газету политическую и литературную» (1832 г., ч. 40, стр. 63, ценз. пом. 17 октября; ср. «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 61, объявление в «Молве»). Но это были уже запоздалые сведения. Кн. П. А. Вяземский сообщал В. А. Жуковскому 11 декабря: «Пушкин собирался было издавать газету, все шло горячо, и было позволение на то; но журнал нам, как клад, не дается. Он поостыл, позволение как то попризапуталось или поограничилось, и мы опять без журнала» («Русск. Арх.» 1900 г., кн. I, стр. 365). Сам Пушкин тоже писал П. В. Нащокину 2 декабря: «Мой журнал остановился, потому, что долго не приходило разрешение. Нынешний год он издаваться не будет. Я и рад. К будущему успею осмотреться и приготовиться; покаместь буду жаться понемногу» (см. выше, стр. 84). А. Ф. Вельтман, узнав о том, что Пушкин отложил издание газеты, писал ему 4 февраля 1833 г.: «Досадно мне, да и каждому досадно, что Александр

Сергеевич отложил издавать журнал до будущего года. – Если говорить правду, то перевод песни Игоря был приготовлен для сего журнала» (Переписка Пушкина, т. III, стр. 3). Помимо официальных записок Пушкина об издании газеты, сохранились и черновые наброски его в связи с работой над нею: «Что есть журнал европейский...» и «Контора под ведомством Редактора...» (Сочинения Пушкина, изд. «Красной Нивы», вып. 11, стр. 532). Разочаровавшись в газете, Пушкин иронически сообщал М. П. Погодину в первой половине сентября 1832 г. ее план или программу (см. № 509). Общую сводку материалов о газете см. у Н. К. Пиксанова, в его работе «Несостоявшаяся газета Пушкина Дневник» в изд. «Пушкин и его соврем.», вып. V, стр. 30–74, где указана и литература вопроса; см. также Н. П. Барсуков, «Жизнь и труды Погодина», кн. 4, С.-Пб. 1891, стр. 95–97; П. В. Анненков, «Воспоминания и критические очерки», отд. III, С.-Пб. 1881, стр. 257–260; Сочинения Пушкина, под. ред. С. А. Венгерова, т. V, стр. 467–468, 471–473; «Русск. Арх.» 1897 г., кн. III, стр. 284; 1909 г., № 7, стр. 508; «Арх. бр. Тургеневых», вып. 6, стр. 104, 110 и 124; «Старина и Новизна», кн. XXII, стр. 50, и «Пушкин и его соврем.», вып. XXXVII, стр. 169–170.

– О назначении Пушкина на службу в Коллегию Иностранных Дел см. выше, стр. 483–484, в примечаниях к письму № 497.

Сноски

107 Она, как часто случается и с Гекзаметрами, изломалась [Примечание Н. И. Гнедича].

108 В рукописи б. Румянцевского Музея, N 2386 Б, лл. 11, 12 и 27, находится черновик этой записки, составленный при жизни Дельвига, судя по упоминанию о контрафакции Ольдекопа (см. выше, т. II, стр. 38с 39, 44), как о «прошлогодней», в 1828 г.; см. его в «Русск. Стар.» 1884 г., № 12, стр. 535–537.

109 Эти три слова выскоблены, но след их остался.

110 Хотя, по свидетельству П. В. Анненкова, 31 июля 1831 г. ему и было обещано это разрешение (см. «Воспоминания и критические очерки», отд. III, С.-Пб. 1881, стр. 250).

111 Пушкин мог читать их Погодину в свой приезд в Москву в декабре 1831 г. (см. выше, стр. 443).

112 В. А. Жуковский выехал из Петербурга за границу 18 июня 1832 г.; среди провожавших его был и Пушкин (см.Э«Дневник В. А. Жуковского», с примеч. И. А. Бычкова С.-Пб. 1901, стр. 218).

113 Далее после раздела «Смесь», текст начинается без абзаца, с слова «порознь». – Ред.

114 Далее без связи с предыдущим и последующим текстами вставлен отрывок из романа И. Т. Калашникова «Камчадалка», ч. I, С.-Пб. 1833, стр. 80–82 (цензурн. разреш. 5 сентября 1832 г.). – Ред.