Модзалевский. Примечания - Пушкин. Письма, 1815-1825. Часть 17.

72. Л. С. Пушкину (стр. 67—69). Впервые напечатано вИ«Материалах» Анненкова, изд. 1855 г., стр. 114 (отрывок) и в «Библиографических Записках» 1858 г., т. I, стр. 43—44; подлинник в рукописи б. Румянцовского Музея № 1254.

— Раевский — Николай Николаевич, друг Пушкина (см. выше, стр. 189—191); только что перед тем состоялся его перевод (12 декабря 1823 г.) полковником в Сумский гусарский полк, из коего уже 1 января 182с г. он перешел в Курляндский драгунский полк, стоявший в местечке Ольшанах, Звенигородского уезда Киевской губернии; в Одессу Н. Н. Раевский мог приезжать для свидания с жившим там братом своим А. Н. Раевским и с графинею Е. К. Воронцовою, которая приходилась им обоим троюродною теткою («Архив Раевских», т. I, стр. 235).

— Под Иваном Ивановичем Пушкин разумеет императора Александра I; по документам известно только одно обращение Пушкина с просьбою об отпуске — через графа К. В. Нессельроде (см. письмо к нему от 13 январЭ 1833 г., № 50).

— О планах Пушкина поехать за границу, преследовавших его почти до самой смерти и так и не осуществившихся, см. в статье М. А. Цявловского:х«Тоска по чужбине» — «Голос Минувшего» 1916 г., № 1, стр. 35—60.

— Латинская пословица «Ubi bene, ibi patria» означает: «Где хорошо, там и отечество».

— ВыражениеК«где растет трин-трава, братцы» — взято из известной сатирической песенки К. Ф. Рылеева и А. А. Бестужева: «Ах, где те острова, где растет трынь-трава, братцы!» См. о ней в заметке Н. О. Лернера: «Баллада об игроках» — «Пушк. и его соврем.», вып. XVI, стр. 20—23.

— Козлов — Василий Иванович, писатель, о коем см. выше, стр. 246—247.

—Ч«Mais pourquoi chantais-tu» — «Но почему ты пел?» — цитата из стихотворения французского поэта Ламартина (см. выше, стр. 286): «Le poète mourant» (строфа 17):

«Mais pourquoi chantais-tu?» — Demande à Philomèle
Pourquoi, durant les nuits, sa douce voix se mêle
Aux doux bruits des ruisseaux sous l’ombrage roulant:
Je chantais, mes amis, comme l’homme respire,
Comme l’oiseau gémit, comme le vent soupire,

Comme l’eau murmure en coulant».

л«Но почему ты пел? Спроси у Филомелы — почему, по ночам, ее нежный голос сливается с нежным журчаньем ручьев, катящихся под сенью: я пел, друзья, так же, как человек дышит, как птица воркует, как ветер вздыхает, как вода журчит, струясь»]. Это стихотворение Пушкин упоминает и в письме к кн. П. А. Вяземскому от 5 июля 1824 г. (№ 87, стр. 90). В том же году, в «Разговоре книгопродавца с поэтом», Пушкин говорил устами книгопродавца:

Позвольте просто  вам  сказать:
Не  продается  вдохновенье,
Но  можно  рукопись продать.....

От 1833 г. до нас дошел незаконченный отрывок стихотворения Пушкина, повторяющий те же, что и в письме к брату, мысли:

На  это скажут  мне с улыбкою  неверной:
«Смотрите, вы  поэт уклонный, лицемерный,
Вы  нас  морочите, — вам слава не нужна,
Смешной и суетной  вам  кажется она:
Зачем же пишете?» — Я? — для себя!  «За что же
Печатаете  вы?» — Для денег, — «Ах, мой  боже,
Как  стыдно!» — Почему  ж?....

— Плетнев — Петр Александрович (см. выше, стр. 242—243 и 258—259); его письмо к Пушкину до нас не сохранилось; о распространенииЦ«Бахчисарайского Фонтана» еще до напечатания сообщал Пушкину и князь Вяземский (см. письма Пушкина № 78 и 80). Слухи о новой поэме Пушкина распространились по Петербургу очень быстро — еще осенью 1823 г.; 1 ноября Рылеев, в заседании С.-Петербургского Вольного Общества словесности, наук и художеств, прочел из нее отрывок, и даже Бестужев свой «Взгляд на Русскую словесность в течение 1823 года», напечатанный в «Полярной Звезде на 1824» г. (стр. 18), заканчивал сообщением о том, что «Бахчисарайский Фонтан» уже печатается (см. «Пушк. и его соврем.», вып. XIV, стр. 125—128, в статье П. Е. Щеголева). — 2 января 1824 г. Д. В. Дашков сообщал И. И. Дмитриеву из Петербурга в Москву: «С живым удовольствием читали мы Бахчисарайский Фонтан, — отрывок, показывающий какую-то зрелость таланта, по крайней мере в описаниях. Теперь Пушкину надобно учиться впору останавливаться. Говорят, что Вяземский печатает в Москве это стихотворение. В таком случаµ сделайте милость заметьте ему одно место, требующее исправления» и т. д. («Русск. Арх.» 1868 г., ст. 600).

— Тургенев — Александр Иванович, который горячо желал получить списокУ«Бахчисарайского Фонтана» от кн. П. А. Вяземского, но безуспешно (см. «Остаф. Арх.», т. III, стр. 2—6). В распространении поэмы был виноват и отец поэта: «Что же мне делать», писал кн. Вяземский Тургеневу 31 января 1824 г., — «что ты не имеешь еще «Фонтана», когда Сергей Львович у вас и брызжет им встречного и поперечного. Я не виноват, а из печати еще не вышел» (там же, стр. 7).

— Воейков — Александр Федорович (см. выше, стр. 218 и др.); в издававшемся им журналее«Новости Литературы» вскоре были помещены статьи: «О поэмах А. С. Пушкина и в особенности о Бахчисарайском Фонтане» (1824 г., № 11 и 12) и «О Бахчисарайском Фонтане не в литературном отношении» (№ 13: о покупке его книгопродавцами). Воейков, как известно, отличался бесцеремонным отношением к чужой литературной собственности, перепечатывая в своих изданиях, без спросу авторов, их произведения; слова «воейковствовать» «воейковщина» имели определенный предосудительный смысл даже в устах Греча и Булгарина (см. сборник Пушкинского Дома «Литературные Портфели», вып. I, 1923, стр. 51, 52, 56).

— Корнилович — Александр Осипович (род. ок. 1795, ум. 30 августа 1834), штабс-капитан Гвардейского Генерального Штаба, член Южного Тайного Общества, за участие в восстании 14 декабря 1825 г. сосланныь в каторжные работы в Нерчинские рудники, а затем около 5 лет (1828—1832) просидевший в Петропавловской крепости, откуда был переведен на Кавказ, где и умер (см. «Алфавит декабристов», под ред. Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса, Лгр. 1925, стр. 91 и 329—330); в 1824 году он (в сотрудничестве с В. Д. Сухоруковым) издал альманах «Русская Старина. Карманная Книжка для любителей отечественного, на 1825 год»; а 1825 году вышло 2-е ее издание, о присылке которого просил Пушкин брата (см. № 110, 125, 127, 137). В альманахе Бестужева и Рылеева «Полярная Звезда на 1824 год» Корнилович поместил статью: «Об увеселениях Российского двора при Петре I» (стр. 33—51); статья эта посвящена была баронессе А. Е. А., написана в виде письма к ней и кончалась словами: «Вот вам, милостивая государыня, некоторые черты общественной жизни при Петре I; я исполнил сколько мог ваше требование. Если слабый труд сей удостоится лестного вашего внимания, то я буду продолжать начатое... Снисходительный взор ваш будет лучшею наградою для автора, улыбка вашего одобрения придаст ему новые силы и заохотит его к новым трудаг». Фразу эту вспомнил Пушкин и позже, в письме к А. А. Бестужеву от 8 февраля 1824 г. (см. письмо № 75, стр. 71), в письме к князю Вяземскому от 8 марта 1824 г. (№ 76, стр. 73) и в статье 1825 г. «О предисловии Г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова», в которой писал: «Что навело холодный лоск вежливости и остроумия на все произведения писателей 18 столетия? Общество M-es du Deffand, Boufflers, d’Epinay, очень милых и образованных женщин. Но Мильтон и Данте писали не для благосклонной улыбки прекрасного пола». О Корниловиче см. в книге В. Я. Богучарского:°«Из прошлого Русского общества», С.-Пб. 1904, статью П. Е. Щеголева «Благоразумные советы из крепости» — «Современник» 1913 г., кн. 2 и 3 и «Алфавит декабристов», под ред. Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса, Лгр. 1925, стр. 329—330. — Пушкин с настойчивостью и в течение всей своей литературной деятельности отстаивал право литератора жить доходами от продажи своих произведений; в те времена, когда еще многие смотрели на занятия литературой глазами Державина, как на удовольствие, как на «летом сладкий лимонад», — такой взгляд казался циничным, и мы видели, что Сомова, жившего не государственной службой, а литературной работой, Боратынский назвал «безмундирным», — на что так негодовал Пушкин (в письме к барону Дельвигу 16 ноября 1823 г. № 66; ср. еще Пушкинский «Разговор книгопродавца с поэтом», 1824).

—Ч«Федра» — трагедия Расина, переведенная Михаилом Евстафьевичем Лобановым (род. 1787, ум. 1846); это был бездарный стихотворец и плохой драматург; с 1813 по 1841 г. он служил в Публичной Библиотеке, дружил с Гнедичем и был близок к Крылову, биографию которого издал в 1847 г.; с 1828 г. Лобанов состоял членом Российской Академии, в заседаниях которой Пушкин впоследствии встречался с Лобановым, а в 1836 г. написал по случаю одной речи Лобанова в Академии критическую статью для своего «Современника»: «Мнение М. Е. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной». Несмотря на бесталанность, Лобанову удалось, в январе 1845 г., проникнуть в члены Академии Наук по Отделению Русского языка и словесности. — «Ах, любезный друг, когда бы ты знал, каких трудов мне стоит эта Федра», — писал Лобанов М. Н. Загоскину 18 сентября 1823 г.: «Десять трагедий, кажется, перевел бы другого автора, если бы не страсть к божественному Расину! А сколько у меня завистников, соперников! Здесь в Петербурге живых и ходячих полдюжины!... А черви-то, черви-то Парнасские копышутся, кипят и ярятся! — На здешнем театре Федра должна итти в конце этого месяца; Семенова, надеюсь, будет бесподобна. Да и другие роли изряднехонько поплетутся» («Русск. Стар.» 1902 г., № 9, стр. 617; ответ Загоскина — в «Историч. Вестн.» 1880 г., т. II, стр. 692—693). — «Классик» Ф. Ф. Кокошкин находил перевод Лобанова «прекрасным», о чем писал переводчику 23 октября 1823 г. из Москвы (см. сборник «Литературные Портфели». Статьи, заметки и неизданные материалы по новой русской литературе из собраний Пушкинского Дома. I. Время Пушкина», изд. «Атеней», Пб. 1923, стр. 46—50). Возмущаясь хвалебным отзывом журналистов о переводе Лобанова (он был издан в С.-Пб. в том же 1823 г.), Пушкин имел в виду статью О. М. Сомова в «Сыне Отечества» 1823 г. (ч. 89, № 46, стр. 242—260), в которой, говоря о постановке «Федры»на сцене 9 ноября 1823 г., с участием Е. С. Семеновой (в роли Федры) и В. А. Каратыгина (в роли Ипполита), Сомов назвал Лобанова, как переводчика, «победителем непобедимого». — По свидетельству П. Н. Арапова («Летопись Русского театра», стр. 345—346), «Федра» имела успех на сцене благодаря прекрасной игре двух названных выше артистов. Кроме Сомова, с похвалою отозвался о переводе Лобанова и А. А. Бестужев в своей статье: «Взгляд на Русскую словесность в течение 1823 г.», помещенной в «Полярной Звезде на 1824 г.» (стр. 6—7); между тем. П. А. Катенин писал своему другу И. И. Бахтину 6 декабря 1823 г.: «Федра Лобанова сыграна дурно и принята холодно; несмотря на то Орест Сомов в Сыне Отечества осыпает глупыми похвалами переводчика и актеров и уверяет, что местами Лобанов победил непобедимого: Лобанов — Расина. Блаженны верующие» (А. А. Чебышев, Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину, С.-Пб. 1911 г., стр. 50). В другом письме, от 20 февраля 1824 г., Катенин, возвращаясь к переводу Лобанова, вполне сходился с Пушкиным в совершенно отрицательном отзыве об этом переводе, приводя, как образчики невозможно неудачных стихов, те же, что и Пушкин:

Уже деля твой страх, я был на отдаленных
Заливах и морях, Коринфом разделенных. —
В каких же ты странах надеешься найти
Тезея жаркий след, иль темные пути?  и  т.  д....

«Кажется этого довольно; и верите ли вы, — все в одном роде; со всем тем в Сыне Отечества помещен был разбор Ореста Сомова, и Орест пишет, что Лобанов везде шел на ряду с Расином, а местами победил непобедимого..... И эта нелепица восхваляется!...» (там же, стр. 55—56).

— «Voulez-vous découvrir la trace de ses pas» — значит: «Хочешь ли отыскать след его шагов».

— Тезей, Ипполит, Терамен — действующие лица в трагедии «Федра». В позднейших (1830 г.) заметках своих о драме Пушкин, говоря о невозможности соблюдения «правдоподобия» в произведениях драматических, писал: «... У Кальдерона храбрый Кориолан вызывает противника на дуэль и бросает ему перчатку. У Расина полускиф Ипполит ее поднимает и говорит языком молодого благовоспитанного маркиза» и т. д. —

Об отношении Пушкина к Расину см. мнение проф. Н. И. Стороженка в статье его, помещенной в книге «Публичное заседание Академии Наук 19 октября 1892 г.», С.-Пб. 1892, стр. 4—5 (в «Осьмом присуждении Пушкинских премий в 1892 г.»), и статью Ф. Д. Батюшкова: «Пушкин и Расин» — в «Пушкинском сборнике С.-Петербургского Университета», С.-Пб. 1899.

— Французская фраза значит: «надменный, гордый Ипполит и даже несколько дикий». Пушкин имеет в виду речь Ипполита Тезею во 2-й сцене IV акта «Федры»:

«D’un  mensonge  si  noir  justement  irrité,
Je devrais  faire  ici  parler  la vérité,
Seigneur;  mais  je  supprime un secret qui vous  touche.
Approuvez  le  respect qui me  ferme  la bouche
Et  sans vouloir vous-même augmenter vos ennuis,
Examinez  ma vie  et  songez  qui  je  suis»... и  т.  д.

т.-е.: «Столь черною ложью справедливо возмущенный, я должен был бы заставить говорить здесь истину, государь; но меня удерживает некоторая тайна, которая касается вас. Оцените то почтение, которое замыкает мне уста, и, не желая увеличивать свои тревоги, рассмотрите мою жизнь и подумайте, кто я» и т. д.

— «Паризина» — поэма Байрона, написанная в конце 1815 г. Молодой любовник Паризины — Уго, незаконный сын ее мужа; Уго вступает в связь с Паризиной, застигнут мужем и предан казни. Его речь к отцу, им обманутому, находится в XIII строфе этой небольшой по размерам поэмы. В 1821 г. вышел в Петербурге перевод ее, в прозе, сделанный Н. А. Бестужевым.

— Фраза Терамена (Theramène): «А вы сами где были и т. д.» — находится в 1-м явлении I действия «Федры» Расина.

— «Войнаровский» — поэма К. Ф. Рылеева, два отрывка из которой были напечатаны в «Полярной Звезде на 1824 г.»

— О Кюхле (Кюхельбекере) см. примечание к письму № 70, стр. 296—297.

— Письмо Пушкина к барону Дельвигу неизвестно.

— «Песнь о Вещем Олеге», которую Пушкин послал к Тургеневу, быть может, при своем письме к нему от 1 декабря 1823 г. (№ 68), была закончена еще 1 марта 1822 г. в Кишиневе; она появилась в альманахе Дельвига «Северные цветы на 1825 г.», стр. 253—257. Мнение Пушкина об этом стихотворении см. в письме его к А. А. Бестужеву № 119, стр. 115.

— «Отрывки из Евгения Онегина, поэмы А. Пушкина», действительно Пушкин прислал Дельвигу, — и они появились в тех же «Северных Цветах на 1825 г.», стр. 280—281 (из 2-й главы строфы VII — X), незадолго до выхода в свет отдельного издания всей 1-й главы (С.-Пб. 1825).

— Литературные мнения и вкус Н. Н. Раевского Пушкин весьма уважал и считался с ними; см., напр., письма Пушкина к Н. Н. Раевскому от конца июля 1825 и 30 января 1829 г., а также книгу Л. Н. Майкова «Пушкин». С.-Пб. 1899 г., стр. 143—146, и «Архив Раевских», т. I, стр. 254—257; то же Переписка Пушкина, Акад. изд., т. I, стр. 211—213.

73. А. А. Бестужеву (стр. 69—70). Впервые напечатано в «Современнике» 1854 г., № 1, отд. III, стр. 15—17 (неполно), в «Материалах» Анненкова, изд. 1855 г., стр. 86, 163 и 186 (отрывки) и в «Полярной Звезде на 1861 г.» Герцена и Огарева, Лондон, 1861, стр. 80—81 (полностию); подлинник неизвестно где находится; черновое — в «Русск. Стар.» 1884 г., т. 42, стр. 570; подлинник в рукописи б. Румянцовского Музея № 2369, л. 46 об. — 47.

— Письмо Бестужева, при котором он, вероятно, послал Пушкину альманах «Полярная Звезда на 1824 г.», до нас не сохранилось.

— Пушкин выговаривает Бестужеву за то, что он, вопреки просьбе Пушкина, напечатал вТ«Полярной Звезде» (стр. 198) его элегию «Таврическая звезда» («Редеет облаков летучая гряда») с последними тремя стихами, в которых он вспоминает об одном эпизоде своего сердечного увлечения Мариею Николаевною Раевскою (см. статью П. Е. Щеголева в XIV вып. сборника «Пушк. и его соврем.», стр. 127—133) и которые он впоследствии исключал из изданий 1826 и 1829 г.; за это Пушкин выговаривал Бестужеву и в письме от 29 июня 1824 г. (№ 89); далее поэт отмечает опечатки в стихотворении «Нереида» («Над ясной влагою...»), и Элегии «Простишь ли мне ревнивый мечты» («С боязнью и тоской...»), напечатанных в «Полярной Звезде» на стр. 29 и 314. В письме к Ф. В. Булгарину (см. № 74) Пушкин просил его о перепечатке и «Нереиды», и «Элегии» в «Литературных Листках».

— Воейков — Александр Федорович, перепечатавший в своем журнале «Новости Литературы» (1823 г., № 1) «Элегию» Пушкина («Увы, зачем она блистает...»; ср. в письме к брату от 27 марта 1825 г., № 165.

— Et tu autem, Brute» («И ты, Брут») — фраза, сказанная Цезарем, когда он среди убийц своих увидел и близкого ему Брута.

— О стихах, обещанных Пушкиным Я. И. Толстому, см. выше, в письмах за е 42, 43, 87, 89 и письмо А. А. Бестужева к Я. Н. Толстому от 3 марта 1824 г. (см. ниже). — «Пресухое» письмо Я. Н. Толстого к Пушкину до нас не сохранилось. Уехав в Париж, в апреле или мае 1823 г., по болезни, Толстой писал оттуда корреспонденции в «Сын Отечества», напр.: «Письмо к А. А. Бестужеву в Москву» — по поводу статьи А. А. Жандра «Разговор от Полярной Звезды» (1823 г., № 12, стр. 223—229; ср. «Русск. Стар.» 1888 г., т. 59, стр. 318, и «Стар. и Нов.», кн. VIII, стр. 32 и 55), письмо к нему же из Парижа — о местном обществе, театрах, политических партиях и т. под. (1823 г., ч. 90, № 42, стр. 243—259 и 1824 г., ч. 94, № 24, стр. 145—167); эту-то корреспонденцию и имел в виду Пушкин, говоря, что Бестужев «переписывается с Толстым в «Сыне Отечества»; между ними была и письменная переписка: одно письмо Толстого, от 3 марта 1824 г., напечатано в «Русск. Стар.» 1889 г., т. 64, стр. 375—377, и перепечатано в статье П. Е. Щеголева в сборн. «Пушкин и его соврем.», вып. II, стр. 68—71. Здесь Бестужев сообщал своему приятелю, среди других литературных новостей, что «Пушкина Фонтан-Слез — превосходен; он пишет еще поэтический роман: Онегин, — который, говорят, лучше его самого», и спрашивал: «Если вам не хочется издавать Пушкина, то продайте его нам, — мы немедля вышлем деньги. Он говорит, что Гнедич на сей раз распустил ложные слухи. Ждем ответа».

— «Sans rancune» — значит «без злопамятства».

— Более подробные отзывы Пушкина о пиесах, напечатанных в «Полярной Звезде», см. ниже, в письме его к Бестужеву от 8 февраля 1824 г., № 75.

— «Признание» — стихотворение Боратынского — одна из пяти его пьес в «Полярной Звезде» (стр. 312—313), — там появившееся:

Притворной нежности не требуй от меня;
Я сердца моего не скрою хлад печальной:
Ты права, — в нем уж нет прекрасного огня
Моей любви первоначальной.
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой, и прежних лет мечтанье:
Безжизненны мои воспоминанья!
Я клятвы дал, но дал их выше сил... и т. д.

— «Войнаровский» — два отрывка из «поэмы» Рылеева с этим заглавием: «Юность Войнаровского» (стр. 82—86) и «Бегство Мазепы» (стр. 230—233); ср. ниже, в письме к Рылееву от 23 января 1825 г., № 117 и выше в письме № 72.

— Дельвиг поместил в «Полярной Звезде» пять своих пьес: две Русских песни, два Романса и «Сонет С. Д. П[ономарев]ой» (стр. 22 и 91, 201 и 315 и 325).

— Проза Бестужева, за которую Пушкин благодарит его, — «Взгляд на Русскую словесность в течение 1823 года», повесть «Замок Нейгаузен» (посвящена Д. В. Давыдову) и «Роман в семи письмах».

— Walter’ом Пушкин называет Бестужева за только что упомянутую его «рыцарскую повесть»: «Замок Нейгаузен» (стр. 141—191), написанную в духе и в подражание Вальтеру Скотту. В другом письме к Бестужеву Пушкин писал: «Твой «Турнир» напоминает турнир W. Scott’a».

— Туманский — Василии Иванович, сложивший в Одессе при Воронцове (см. выше, стр. 275—276); в «Полярной Звезде на 1824 г.» были помещены его стихотворения: «К ней», «На память Марии», «Одесса» (упомянуто впоследствии Пушкиным в строфах «Путешествия Онегина»), «Зенеиде», «Воспоминание» и «Эпиграмма». Туманский был в приятельских отношениях с А. А. Бестужевым и писал ему 18 сентября 1823 г. из Одессы: «Скажу тебе, любезный Бестужев, что мы уже лишились поэта Пушкина, но что в замену есть у нас Пушкин живописец. Ему на все счастье — и теперь его карандаш столь же хорошо рисует древний антик Гнедича, сколько перо его описывало прежде первую ночь Людмилы или последние свидания пылкой Черкешенки. Прилагаю вам, в доказательство нового его таланта, портрет Гнедича, желая, чтоб он отнесен был в нашу богатую Академию» («Русск. Стар.» 1888 г., т. 60, стр. 319—320). Письмо Рылеева к Туманскому, от 3 окт. 1823, о «Полярной Звезде на 1824 г.» см. в «Былом» 1925 г., № 5, стр. 34—36; письмо Бестужева к Туманскому от 24 декабря 1824 г. напечатано в «Русск. Стар.» 1890 г., т. 67, стр. 382.

74. Ф. В. Булгарину. (стр. 71). Впервые напечатано вс«Материалах» Анненкова, изд. 1855, стр. 86—87 отрывок) и в Академ. изд. Переписки Пушкина, т. I, стр. 98 (полностию) — по копии Анненкова; подлинник неизвестно где находится.

— Фаддей Бенедиктович Булгарин (род. 1789, ум. 1859), родом поляк, воспитанник I Кадетского Корпуса, вышел оттуда в л.-гв. Уланский полк, участвовал в войнах 1805—1807 гг., был ранен под Фридландом, затем был исключен из службы за дурное поведение, после чего в 1810 г. вступил в сформированный французами уланский полк рядовым и сражался против русских войск; взятый в плен в 1814 г., он сумел оправдаться от обвинения в измене и, приехав в Петербург для ведения судебного процесса, в 1820 г. познакомился с литераторами. — в том числе с Н. И. Гречем, который занялся с Булгариным русским языком; через него Булгарин и «вышел на поприще русской литературы» «Литературные Портфели», вып. I, стр. 51—52): после неудачных занятий стряпчеством, он обратился к литературным занятиям и с 1822 г. начал издавать исторический журнал «Северный Архив», а с 1823 г. — «Литературные Листки» (так перевел он термин: «Feuilleton Littéraire» (там же, стр. 53), а в 1825 г., уже вместе с Гречем, основал газету «Северная Пчела», которая после событий 14 декабря 1825 г. (за которые Булгарин не пострадал, хотя и был близок к Рылееву, Корниловичу, братьям Бестужевым и другим декабристам) приобрела особенное расположение Начальника вновь учрежденного III Отделения собственной его велич. Канцелярии — А. Х. Бенкендорфа и сделалась как бы официозом (см. в книге М. К. Лемке: «Николаевские жандармы и литература 1826—1855 гг.», изд. 2-е, 1909, стр. 232—360), а сам Булгарин стал добровольным осведомителем шефа жандармов, держа его в курсе настроения умов небольшого тогда круга литературных деятелей, — в том числе и Пушкина, в котором он считал весьма опасным тот «лицейский дух», коим был пропитан поэт (см. наш очерк: «Пушкин под тайным надзором,» изд. 3-е, Лгр. 1925); в то же время Булгарин был зачислен на службу по Министерству Народного Просвещения, а под конец жизни состоял при... Главном Управлении Государственного Коннозаводства. Человек без стыда и совести, проходимец в полном значении слова, Булгарин, в союзе с Гречем, в течение более 30 лет играл видную роль в русской литературе, издавал романы, драмы, повести, собрания своих сочинений, воспоминания, был критиком литературным и театральным, публицистом, бытописателем, историком и т. д. Пушкин и большинство литераторов — современников поэта и последователей его — чуждались Булгарина, презирали его, но совладать с ним не могли, так как Булгарин умел находить поддержку в огромном большинстве современного ему общества, известной части которого он был полным и верным выразителем; он умер, оставив своему семейству большое имение близ Дерпта — знаменитое Карлово... В письмах Пушкина, в его критических и литературных статьях и заметках имя Булгарина упоминается постоянно — и всегда с одинаковым презрением или негодованием, хотя Булгарин вначале долго заискивал перед Пушкиным и выставлял себя ревностным поклонником и ценителем его поэтического гения. До нас дошло только два письма к нему Пушкина: одно 1824 г., когда Булгарин не был еще личностью, столь ненавистной для русского писателя, а другое — 1827 г., когда журналист этот льстил Пушкину. Между тем, из писем Пушкина к брату и к кн. Вяземскому видно, что их должно было быть больше, да и сам Булгарин в 1884 году писал«У меня находится, в собрании автографов, целый пук писем А. С. Пушкина, из которых я напечатаю некоторые, если господу богу угодно будет продлить жизнь мою до того тома моих «Воспоминаний», в котором будут изложены литературные мои отношения» («Сев. Пчела» 1854 г., № 12, стр. 47). Однако, этому намерению не суждено было осуществиться, а Булгаринский архив, повидимому, не сохранился до нашего времени в полном своем составе (из него опубликовано лишь весьма незначительное количество материалов). Из эпиграмм на Булгарина многие только приписываются Пушкину; достоверно ему принадлежат лишь эпиграммы: «Не то беда, что ты поляк» и «Не то беда, Фаддей Булгарин» (обе 1830 г.). Отношение Булгаринской «Северной Пчелы» и самого Булгарина к поэту за время 1825—1837 г. можно подробно проследить по работе П. Н. Столпянского: «Пушкин и Северная Пчела» — в сборн. «Пушк. и его соврем.», вып. XIX — XX и XXIII — XXIV. Из книжек «Северного Архива, Журнала истории, статистики и путешествий», который Булгарин издавал в 1822—1828 гг. (с 1825 г. — с Н. И. Гречем) и который он бесплатно присылал Пушкину, в библиотеке последнего сохранились разрозненные №№ за 1824, 1825 и 1826 гг. (Б. Л. Модзалевский, Библиотека Пушкина, С.Пб. 1910, стр. 134). Об отношениях Пушкина и Булгарина в начале 1820-х г.г. см. в статье А. Г. Фомина: «Пушкин и журнальный триумвират» — в Сочин. Пушкина под ред. С. А. Венгерова, т. VI, и в заметке А. И. Лященко о письме Булгарина к Гречу от 16 июня 1823 г. (по поводу напечатания в «Литературных Листках» Булгарина стихотворения Пушкина «На выпуск птички») — в сборнике «Литературные Портфели», вып. I, стр. 55—56.

— В издававшемся Булгариным «Журнале нравов и словесности» — «Литературных Листках» (выходивших в 1823—1824 гг.) было помещено сообщение о предстоящем выходе в свет в Москве «Бахчисарайского Фонтана» (1824 г., Часть I, № I и II, стр. 25), который Пушкин называет Булгарину, шутя, «татарскою поэмой».

— Посылая Булгарину две своих пьесы для помещения в «Литературных Листках», Пушкин просил его о перепечатке стихотворений «Элегия» и «Нереида», напечатанных с ошибками в «Полярной Звезде» (см. предыдущее письмо к А. А. Бестужеву и примечания, выше, стр. 303—304); Булгарин исполнил просьбу Пушкина, поместив пьесы в № 4 (февр., стр. 134—135) своего издания и сопроводив их таким примечанием: «Автор сих стихов прислал оные ко мне для помещения в Литературных Листках по той причине, что они были напечатаны в другом издании с некоторыми ошибками» (стр. 134). Однако, и у Булгарина дело не обошлось без опечатки: в «Элегии» («Простишь ли мне ревнивые мечты») было пропущено, — вероятно, по требованию цензуры, — три стиха (26—28), хотя они и были в тексте «Полярной Звезды»:

В нескромный час меж вечера и света,
Без матери, одна, полуодета,
Зачем его должна ты принимать...