Модзалевский. Примечания - Пушкин. Письма, 1815-1825. Часть 6.
|
24. Дегильи (стр. 21—22). Впервые напечатано вв«Материалах» Анненкова, стр. 192—193, по сообщению Кишиневского приятеля Пушкина — Н. С. Алексеева; местонахождение подлинника неизвестно. Часть письма, от слов «Avis à M-r Deguilly» до слова «testament» переписана Пушкиным в его Кишиневском дневнике, под 6-м июня 1821 г., при чем предваряется фразою: «Написал следующую записку:», а после слова «testament» записано с красной строки: «Etc. etc. — оставим этого нещастного» (см. Б. Л. Модзалевский. Описание рукописей Пушкина, находящихся в Музее А. Ф. Онегина в Париже — «Пушкин и его современники», вып. XII, стр. 17; ср. «Из дневника Пушкина» — «Нива» 1912 г., № 5, стр. 93, и «Неизданный Пушкин. Труды Пушкинского Дома», Пгр. 1922, стр. 225, со снимком, и 2-е изд., 1923, стр. 225—226). Это, по выражению П. В. Анненкова. «неслыханно презрительное и дерзкое письмо» вызвано было отказом Дегильи, бывшего французского офицера, жившего тогда в Кишиневе, принять сделанный ему накануне Пушкиным вызов на дуэль.
Перевод:м«К сведению г. Дегильи, бывшего офицера Французской службы. Недостаточно быть трусом: надо еще быть им откровенно. Накануне дуэли на саблях, с которой улепетывают, не пишут на глазах своей жены плаксивых жалоб и завещания; не сочиняют нелепых сказок перед городскими властями в целях воспрепятствовать царапине; не ставят дважды в неловкое положение ни своего секунданта, ни генерала, который удостаивает чести принимать в своем доме невежу. Я предвидел все то, что произошло, и досадую, что не держал пари. Теперь все кончено, но берегитесь. Примите уверение в тех чувствах, которые вы заслуживаете. Пушкин. 6 июня 21 г. Заметьте еще, что теперь я сумею, в случае надобности, пустить в ход свои права русского дворянина, так как вы ничего не понимаете в праве оружия». В рукописи Пушкина (в б. Румянц. Музее) № 2365, на л. 42, находится рисунок Пушкина, относящийся, вероятно, к эпизоду с Дегильи: нарисовав комнату со стулом и кошкой на окне, Пушкин изобразил растерянную фигуру худощавого мужчины в одной рубашке с подписью внизу (даем ее в переводе): «Моя жена!.. Мои штаны!.. и моя дуэль!.. о, право, пусть она выпутывается, как ей будет угодно, потому что это она носит штаны»... («Русск. Стар.» 1884 г., т. XLII, апр., стр. 99; ср. стр. 98, где указано, что под датой: «4 июня ночью. 5 июня по утру» написана фамилия Дегильи).
25. Л. С. и О. С. Пушкиным (стр. 22—23). Впервые напечатано вМ«Материалах» Анненкова 1855 г., стр. 235—236 (отрывок) и в «Библиографических Записках» 1858 г., т. I, стр. 6—7 (полностью); подлинник — в рукописи Московского б. Румянцовского Музея № 1254. Печаталось в предыдущих изданиях под 27 июня, но, по нашему мнению, нечетко написанное название месяца должно быть прочтено, как «июля».
— Конституционные друзья Пушкина — М. Ф. Орлов, П. И. Пестель, В. Ф. Раевский, кружок Давыдовых — всё члены Тайного Общества, мечтавшие о введении в России конституционного образа правления и поплатившиесГ за это впоследствии.
—Ч«Если ты в родню, так ты литератор»: Пушкин имеет здесь в виду себя, своего дядю Василия Львовича, дальнего родича Алексея Михайловича Пушкина, может быть и отца — Сергея Львовича, отличавшегося способностью сочинять легкие французские стихи, а также однородца Андрея Никифоровича Пушкина (ум. 1831), сотрудничавшего в «Невском Зрителе» 1821 г. и др. журналах. Как сказано было выше (стр. 216), Лев Сергеевич также обладал поэтическим дарованием.
— Милонов — Михаил Васильевич (род. 1792), ученик проф. А. Ф. Мерзлякова, талантливый поэт лирик и сатирик (известна его сатира —О«К Рубеллию»), вскоре (17 октября 1821 г.) умерший вследствие слабости своей к вину. Он принадлежал к литературной партии, действовавшей против Шишкова, но не был членом Арзамаса и принимал, по дружбе с А. Е. Измайловым, участие в Обществе Любителей словесности, наук и художеств, которое не очень благоволило нововведениям романтизма. Предметом его сатирических выходок был, между прочим, В. Л. Пушкин (см. ниже, в письме № 179, стр. 162, и прим.) — «Сотворение мира» — поэма, которую Милонов начал писать незадолго до своей кончины, но она неизвестна в печати («Русск. Арх.» 1861 г., изд. 2, ст. 1118). В 1819 г. он издал собрание своих «Сатир, посланий и других мелких стихотворений». Князь Вяземский высоко ставил стихи Милонова, хотя и находил в них мало поэтического увлечения. См. о нем заметку Б. И. Коплана в сборнике Пушкинского Дома «Литературные Портфели», вып. I, Пгр. 1923, стр. 26—28.
— Вопросы А. Ф. Воейкову на его критическую статью оЧ«Руслане и Людмиле» задавал не П. А. Катенин, а Д. П. Зыков (ср. выше, стр. 218). Пушкин, однако, приписывал «Вопросы» Катенину и при первом же свидании с ним (много времени спустя) в театре сказал: «Критика твоя немного колется, но так умна и мила, что за нее не только нельзя сердиться, но даже...» Катенин перебил его, отказываясь от незаслуженной чести и даже устроил очную ставку с первым распускателем ложного слуха, но кажется это не помогло. Пушкин притворился, что верит отречению (Анненков, Материалы, изд. 1855 г., стр. 67, примеч., со слов П. А. Катенина).
—Ч«Черная шаль. (Молдавская песня)», написанная Пушкиным в Кишиневе 14 ноября 1820 г., была напечатана в «Сыне Отечества» 1821 г., № 15, стр. 34—35, но с ошибками, почему и перепечатана в «Благонамеренном» 1821 г., ч. XIV, № 10, стр. 142—143.
— Глинка — Федор Николаевич (род. 8 июня 1786, ум. 11 февраля 1880), участник Отечественной войны, тогда гвардии полковник, состоявший при Петербургском генерал-губернаторе графе М. А. Милорадовиче, автоЯ «Писем Русского офицера» (М. 1815—1816), которые имели успех, и весьма большого количества мелких стихотворений, печатавшихся едва ли не во всех журналах 1820—1870 гг., но не отличавшихся большими достоинствами, что дало повод Пушкину, познакомившемуся с Глинкою вскоре по выходе из Лицея, назвать его «довольно плоским певцом» (См. «Послание к В. Л. Пушкину», 1817 г.). Глинка высоко ценил дарование юного Пушкина, и когда однажды Плетнев заметил ему, как Председателю Вольного Общества Любителей словесности, наук и художеств, что следовало бы избрать Пушкина в члены Общества, Глинка ответил: «Овцы стадятся, а лев ходит один» («Сборн. Отд. Русск. яз. и слов.», т. V, вып. 1, стр. 184); в мае
1820 г. Глинка предупредил Пушкина о грозившей ему ссылке на Север и помог ему отвести нависший над ним удар в другую сторону (см. рассказ об этом самого Глинки ⱫРусск. Арх.» 1866 г., ст. 917—922). Уже в старости, говоря в одном стихотворении о временах давно-прошедших, он с умилением вспоминал, как
Тогда гремел, звучней чем пушки,
Своим стихом лицейский Пушкин...
м«Русск. Арх.» 1875 г., кн. III, стр. 422). Отношение поэта к Глинке было двойственное: так, на ряду с отзывом о нем в настоящем письме и с посланием к нему (в ответ на послание Глинки), в котором называет его «великодушным гражданином» и «Аристидом» (см. в письме к Л. С. Пушкину 1823 г., № 49), Пушкин над ним подсмеивался, в своем «Собрании насекомых» назвал его «Божией коровкой», а в эпиграмме на него — «Ижицей в поэтах». Между тем, Глинка был человек весьма почтенный, идеалист, за свои увлечения пострадавший и в деле декабристов, по которому был сослан на службу в Петрозаводск. «Глинка есть истинный друг человечества», говорил о нем (1819 г.) А. И. Михайловский-Данилевский: «я не встречал подобного энтузиаста ко всему доброму. Расскажите при нем о каком-нибудь благородном поступке, — тотчас цвет лица его переменится и вид его, обыкновенно мрачный, сделается веселым. Он жил в бедности, но, не взирая на то, послал однажды заключенным в тюрьмах сто горшков цветов... Соединяя редкое благородство чувств с пламенным воображением и убедительным красноречием, он не знал людей»... («Русск. Стар.» 1899 г., № 12, стр. 555). Я. Н. Толстой, в послании к нему, назвал его: «Защитник страждущих, ревнитель правды чистой» («Мое праздное время, или Собрание некоторых стихотворений», С.-Пб. 1821, стр. 39). См. ниже, письмо Пушкина Глинке от 21 ноября 1831 г. О Глинке см. статью Н. К. Замкова в сборн. «Пушкин и его современники», вып. XXIX — XXX, стр. 78—97: Пушкин и Ф. Н. Глинка; Дневник Пушкина, М. 1923, стр. 516—517; «Алфавит декабристов», под ред. Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса, Лгр. 1925, стр. 303—304.
— Всеволожский — Никита Всеволодович (см. выше, стр. 197—198). «В 1820 г.», писал Пушкин кн. Вяземскому 29 ноября 1824 г. (№ 107): «переписал я свое вранье и намерен был издать его по подписке; напечатал билеты и роздал около сорока. Я проиграл потом рукопись мою Никите Всеволожскому (разумеется, с известным условием). Между тем принужден был бежать из Мекки в Медину, мой Коран пошел по рукам — и доныне правоверные ожидают его» и т. д.; приблизительно то же писал Пушкин 26 сентября 1822 г. (№ 42) и Я. Н. Толстому, который вел с Пушкиным переписку о продаже издания кн. А. Я. Лобанову-Ростовскому, желавшему напечатать его в Париже (см. в нашей статье: Я. Н. Толстой, С.-Пб. 1899, стр. 13—15, в статье М. К. Клемана в «Пушкинском Сборнике» памяти С. А. Венгерова. Пгр. 1922, стр. 3—12; П. Щеголев, Пушкин, С.-Пб. 1912, стр. 74—76: и ниже, в письмах №№ 41, 42, 43, 57, 87, 89, 106, 107 и в примечаниях к ним). Издание сборника состоялось, однако, уже хлопотами самого Пушкина, его брата Льва Сергеевича и Плетнева, лишь к 1826 году. — Пушкин далее вспоминает вечеринки Всеволожского, называет марки вин (V. С. Р., т. е. Veuve Cliquot Ponsardin — шампанского, а L. Д. — шато-икема), упоминает общество «Зеленая Лампа» (ср. выше, стр. 197).
— Овошникова — кордебалетная танцовщица, воспитанница Театрального Училища, о которой Пушкин говорит в своем послании к Всеволожскому 1819 г. («пленница младая»), в письме к нему же 1824 г. (№ 87) и в программе романа «Русский Пелам» (ок. 1835 г.).
— Калмык — слуга Всеволожского, прислуживавший гостям на его пирушках и словами «Здравия желаю» приветствовавший того из них, который произносил неудачную или слишком нескромную остроту (ср. ниже, в письме к Я. Н. Толстому от 26 сентября 1822 г., № 42).
— Юрьев — член «Зеленой Лампы»; см. выше, стр. 198.
— Мансуров — тоже; см. выше, письмо к нему 1819 г. № 10.
— Бобров — Семен Сергеевич (ум. 1810), стихотворец; его поэма «Таврида, или мой летний день в Таврическом Херсонесе» издана была в Николаеве в 1789 г., а вторично, под заглавием: «Херсонида, или картина лучшего летнего дня в Херсонесе Таврическом. Лирико-эпическое песнотворение» (как IV часть серии «Рассвет полночи»), вышла в С.-Пб. в 1804 г.; это последнее издание, вместе с некоторыми другими сочинениями Боброва, сохранилось в библиотеке Пушкина (см. Б. Л. Модзалевский, Библиотека Пушкина, С.-Пб. 1910, стр. 12—13). Пушкин к Боброву относился отрицательно, но одно выражение его в «Тавриде»: «Под стражею скопцов гарема» ему понравилось, и он воспользовался-было им в «Бахчисарайском Фонтане» (см. ниже, письмо к князю Вяземскому от начала ноября 1823 г., № 64).
— Перевод приписки к сестре: «Возвратилась ли ты из своего путешествия? Посетила ли ты снова подземелья, замки, водопады Нарвские? Забавило ли это тебя? Любишь ли ты попрежнему свои уединенные прогулки? Какие у тебя любимые собаки? Забыла ли ты трагическую смерть Омфалы и Бизарра? Что тебя забавляет? Что ты читаешь? Видалась ли снова с соседкой Анной Вульф«? Ездишь ли верхом? Когда ты возвращаешься в Петербург? Что поделывают Корфы? Вышла ли ты замуж? Собираешься ли ты это сделать? Сомневаешься ли в моей дружбе? Прощай, мой добрый друг».
— Ольга Сергеевна Пушкина — единственная сестра Пушкина, в 1828 г. вышедшая замуж за Николая Ивановича Павлищева.
— Нарвский водопад, на реке Нарове, воспет князем П. А. Вяземским, сообщившим свое стихотворение в письме к Пушкину от 4 августа 1825 г. (см. Акад. издание Переписки Пушкина, т. I, стро 253—254).
— Омфала и Бизарр — очевидно, имена собак О. С. Пушкиной.
— Вульф — Анна Николаевна, впоследствии влюбившаяся в Пушкина, — старшая дочь соседки Пушкиных по Михайловскому — Прасковьи Александровны Осиповой, владелицы с. Тригорского; см. ниже письма к ней ПушкинЫ № 136, 155, и письма ее к Пушкину в 1826 г. — в Акад. издании Переписки Пушкина, т. I.
— Корфы — семейство Лицейского товарища, Пушкина барона М. А. Корфа, жившее в одном доме с родителями Пушкина, этажем ниже. — на Фонтанке, у Калинкина моста, в доме Клокачева (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. II, С.-Пб. 1896, стр. 693).
26 А. И. Тургеневу(стр. 23). Впервые напечатано в «Русск. Арх.» 1881 г., кн. I, стр. 220; подлинник (черновой) в рукоп. Московского б. Румянцовского Музея, № 2365, л. 66. Письмо составлено в духе шуточных произведений и посланий, читавшихся в собраниях «Арзамаса».
— Липецкий потоп — пьеса князя А. А. Шаховскогос«Урок кокеткам, или Липецкие воды», поставленная на сцене 23 сентября 1815 г. (см. выше, стр. 181, 185); по этому поводу друзья Шаховского устроили в доме писательницы А. П. Буниной особое торжество, на котором автора венчали лаврами и читали ему похвальные речи; «арзамасцы» же, с своей стороны, устроили Шаховскому торжественные похороны, во время коих была исполнена написанная по этому поводу Д. В. Дашковым кантата; Пушкин вписал ее, как «очень остроумную пьесу» в свой Лицейский дневник под 28 ноября 1813 г. (см. выше, стр. 182).
— Превосходительный Рейн--генерал Михаил Федорович Орлов, живший в это время в Кишиневе и недавно перед тем женившийся на Е. Н. Раевской; он был членом «Арзамаса» (с прозвищем «Рейн»). В протоколе 20 Арзамасского заседания, написанном Жуковским, он фигурирует под этим именем:
Тут осанистый Рейн разгладил чело, от власов обнаженно,
Важно жезлом волшебным махнул, — и явилося нечто... и т. д.
(«Русск. Арх.» 1868 г., ст. 835).
— Бык — небольшая и мелкая речка, протекающая через Кишинев.
— «Благородные гуси»: все члены Арзамаса именовались гусями, так как город Арзамас был известен также гусями; на печати общества также было изображение этой птицы (см. «Стар. и Новизна», кн. XII, стр. 334).
— На Фонтанке жили братья Тургеневы.
27. С. И. Тургеневу (стр. 23—24). Впервые напечатано И. С. Тургеневым в «Вестнике Европы» 1880 г., кн. 12, стр. 819—820; подлинник — в Библиотеке Академии Наук.
— Сергей Иванович Тургенев, — младший из братьев Тургеневых, — с 3 января 1820 г. состоял вторым советником при Русской миссии в Константинополе, откуда со всею миссией приехал в Одессу в июле 1821 го Порта, считая, что Россия благоприятствует Греческому восстанию, заняла войсками своими Молдавию и Валахию и ограничила для русских купцов свободу мореплавания; это было сделано вопреки условиям Бухарестского договора (1811), почему, после дипломатических переговоров, Русский посланник барон Г. А. Строганов выехал из Константинополя. Выезду его предшествовали гонения против христиан, при чем Греческий патриарх Григорий и много других духовных лиц были повешены и казнены; опасность грозила и самой Русской миссии, поэтому Пушкин и поздравлял Тургенева с благополучным возвращением из Турции; в Петербург Тургенев вернулся около 10 сентября («Русск. Арх.» 1867 г., ст. 663—666; Остаф. Арх.», т. II, стр. 196—208). Когда брат С. И. Тургенева — Николай Иванович (которого Пушкин называет «мятежным драгоманом» за его либерализм) был, за участие в деле декабристов, приговорен к смертной казни (хотя и находился тогда за границей), С. И. Тургенев заболел психическим расстройством и умер в Париже 1 июня 1827 г.; он был человек даровитый, нежно любимый братьями. Письмо Тургенева из Одессы, на которое отвечает Пушкин в Одессу же, не сохранилось.
— Инзов — начальник Пушкина (см. выше, стр. 209—210). Отвечая на запрос графа Каподистрии, Инзов 28 апреля 1821 г., из Кишинева, писал ему о Пушкине следующее: «Коллежский секретарь Пушкин, живя в одном со мной доме, ведет себя хорошо и при настоящих смутных обстоятельствах не оказывает никакого участия в сих делах. Я занял его переводом на российский язык составленных по-французски молдавских законов и тем, равно другими упражнениями по службе, отнимаю способы к праздности. Он, побуждаясь тем духом, коим исполнены все Парнасские жители, к ревностному подражанию некоторым писателям, в разговорах своих со мною обнаруживает иногда пиитические мысли. Но я уверен, что лета и время образумят его в сем случае и опытом заставят признать неосновательность умозаключений, посеянных чтением вредных сочинений и принятыми правилами нынешнего столетия» («Русск. Стар.» 1887 г., янв., стр. 244). В другом отзыве своем, от 1 декабря 1821 г., к кн. П. М. Волконскому, по поводу запроса о Кишиневской масонской ложе и об участии в ней Пушкина, Инзов писал: «Г. Пушкин, состоящий при мне, ведет себя изрядно. Я занимаю его письменною корреспонденциею на французском языке и переводами с русского на французский; ибо по малой опытности его в делах не могу доверять ему иных бумаг; относительно же занятия его по массонской ложе, то по неоткрытию таковой не может быть оным, хотя бы и желание его к тому было. Впрочем, обращение с людьми иных свойств, мыслей и правил, чем те, коими молодость руководствуется, нередко производит ту счастливую перемену, что, наконец, почувствуют необходимость себя переиначить. Когда бы благодатное сие чувствование возбудилось в г. Пушкине, то послужило бы ему в истинную пользу» («Русск. Стар.» 1883 г., т. XL, стр. 657). Подозрения же Инзова, что Пушкин «заражен либеральною чумою», подтверждаются и донесением Кишиневского полицейского агента, сообщавшего, что «Пушкин ругает публично и даже в кофейных домах не только военное начальство, но даже и правительство» (там же; ср. Н. К. Кульман, Из истории масонства в России. Кишиневская ложа, С.-Пб. 1907), и слухами, дошедшими в августе 1821 г., напр., до М. П. Погодина и Ф. И. Тютчева, о том, что Пушкин бежал к восставшим грекам («Нива» 1912 г., № 5, стр. 96): поэтому-то он и просил С. И. Тургенева оставить его в Бессарабии, «если есть надежда на войну», в которой он временами мечтал принять личное участие.
— Северный Стамбул — Петербург, который Пушкин называет так потому, что Тургенев приехал из Константинополя (Стамбула).
— Муфти (мусульманское духовное лицо) Александр Иванович, которого Пушкин называет далее «его преосвященством» — А. И. Тургенев, служивший по ведомству духовных дел. Письмо, о котором Пушкин упоминает. — письмо его от 7 мая 1821 г. (см. выше, стр. 18—19). Двадцать лет спустя, уже после смерти Пушкина, А. И. Тургенев в своей «Хронике Русского в Париже» писал: «Я все роюсь в своих старых бумагах и нахожу беспрестанно сокровища. Передо мною два письма наших первоклассных поэтов: Батюшкова из Неаполя от 10 Генваря 1820 г., и Пушкина из Бессарабии, от 21 Августа 1821 г. Письмо Пушкина не велико, но ноготок остер» («Современник» 1841 г., т. XXV, стр. 5).
— Чу — «арзамасское» прозвище Дмитрия Васильевича Дашкова (род. 1788, ум. 26 ноября 1839), служившего в 1818—1820 г. при Русском посольстве в Константинополе и бывшего впоследствии (1832—1839) Министром Юстиции. Дашков, занимавшийся в молодые годы литературой, был, по отзыву А. П. Бутенева, «человек отменных дарований, античной высоты характера и обширной образованности» («Русск. Арх.» 1881 г., кн. III, стр. 74), а по словам гр. А. И. Рибопьера — «умнейший человек, человек гениальный, но ипохондрик, чуть не сумасшедший». Бар. М. А. Корф так рисует его: «Человек с высоким образованием, литературным и ученым, с светлым и обширным умом, в котором было много иронического воззрения на жизнь, с прямодушием, обратившимся у нас в пословицу, с увлекательный даром слова, ставившим его, несмотря на заикание, в ряд истинных ораторов, наконец, с прекрасным пером, уступавшим разве только перу Сперанского, — Дашков соединял в себе все качества, чтобы быть полезным»; но он был очень ленив, высокомерен, заносчив и к тому же нелюдим» («Русск. Стар.» 1899 г., № 12, стр. 27). Пушкин, по свидетельству П. И. Бартенева, называл Дашкова, за стойкость его нрава, «бронзою», в противоположность другому министру, которого звал «тестом» («Русск. Арх.» 1896 г., кн. I, стр. 333, 1905 г, кн. II, стр. 211 и 1907 г., кн. II, стр. 136). О Дашкове см. заметку М. А. Дмитриева в «Русск. Арх.» 1891 г., кн. I, стр. 331—333, а также Дневник Пушкина, под ред. Б. Л. Модзалевского, Пгр. 1923, стр. 245—246, и Московское издание Дневника, 1923, стр. 427—428 (зам. М. Н. Сперанского).
— Долгорукой — князь Дмитрий Иванович Долгоруков (род. 10 августа 1797), сын известного поэта князя И. М. Долгорукова, состоявший, вместе с С. И. Тургеневым и Д. В. Дашковым, в числе чиновников Русского посольства в Константинополе (с 4 апреля 1820), вместе с ними подвергавшийся опасности при отъезде оттуда в вместе с ними же 1 июля 1821 г. прибывший в Одессу, а затем и в Петербург; затем он служил при посольствах в Риме, Мадриде, Лондоне, Гааге, Неаполе и снова в Константинополе (1843), был посланником в Тегеране (с 1846 г.), с 1854 г. сенатором; умер в Москве 19 октября 1867 г. Много писал стихотворений, которые впоследствии были изданы в двух отдельных сборниках. Он был членом Зеленой Лампы, где читал свои стихи и где встречался с Пушкиным («Русск. Арх.» 1915 г., № 3, стр. 394). Его письма к отцу из Константинополя и других мест, с 1 июля 1820 г., напечатаны в «Русском Архиве» 1914 г., № 3 и след., и 1915, № 1 и след.
28. Н. И. Гречу (стр. 24). Впервые напечатано в «Древней и Новой России» 1876 г., т. 1, стр. 97—98; подлинник неизвестно где находится. Выше (стр. 183—184) упоминалось уже о недошедшем до нас письме Пушкина к Гречу с запросом его по поводу напечатания в «Сыне Отечества» письма к дяде, В. Л. Пушкину. Судя по настоящему письму Пушкина, были и еще его письма к Гречу, но они также не известны.
— Николай Иванович Греч (род. 3 августа 1787, ум. 12 января 1867), литератор, издатель журнала «Сын Отечества», в котором Пушкин тогда сотрудничал, преподаватель и автор трудов по Русскому языку и словесности, долгое время считавшихся лучшими, почему Пушкин и называет его Аристархом, — по имени греческого грамматика II века до Р. Х. В 1822 г. Греч издал «Опыт краткой истории Русской литературы», в котором сообщены были впервые биографические сведения о молодом Пушкине, сообщенные Гречу, вероятно, им самим. Впоследствии, когда Греч стал слишком открыто прислуживаться к правительству и свел дружбу с Булгариным, издавая с ним «Северную Пчелу», Пушкин относился к нему враждебно, хотя по внешности отношения между ними не прерывались. Об отношении Греча к Пушкину см. в его письмах к Булгарину, напечатанных в статье Н. К. Пиксанова: «Несостоявшаяся газета Пушкина Дневник» («Пушкин и его современники», вып. V).
— Письмо Пушкина к брату Л. С. Пушкину, которое он пересылал еще в письме к Гречу, не сохранилось.
— Послание Пушкина к Чаадаеву м«В стране, где я забыл тревоги прежних лет») напечатано было, под заглавием «К Ч — ву», в «Сыне Отечества» Греча 1821 г., ч. 72, № 35, стр. 82—84, с подписью Пушкина и пометой: «Кишенев, 20 апреля 1821 в; здесь, в стихах 53—60, которые потом, в изданиях 1826 и 1829 гг., Пушкин выпустил, — он так характеризует значение, которое имел в его жизни, в период до ссылки, П. Я. Чаадаев (см. выше, стр. 200):
Ты был целителем моих душевных сил,
О неизменный друг; тебе я посвятил
И краткий век, уже испытанный судьбою,
И чувства, может быть, спасенные тобою!
Ты сердце знал мое во цвете юных дней;
Ты видел, как потом, в волнении страстей,
Я тайно изнывал, страдалец утомленный, и т. д.
Цензура не пропустила следующего стиха в послании к Чаадаеву
Вольнолюбивые надежды оживим.
— А. С. Шишков, Президент императорской Российской Академии и Беседы Любителей Российского слова, был врагом и гонителем иностранных слов и предлагал многие из них заменить русскими, которые сочинял саВ и при том весьма неудачно (шаротык — биллиардный кий, топталище — тротуар и т. под.). Словарь Шишкова — Словарь Русского языка, над которым много лет работал Шишков и члены Академии, переделывая изданный еще в 1789—1794 гг. «Словарь Академии Российской».
— Слова: «глупца-философа» явились потому, что в стихах Пушкина (53—58-м)
Что нужды было мне в торжественном суде
Холопа знатного, невежды при звезде
Или философа, который в прежни лета
Развратом изумил четыре части света,
Но, просветив себя, загладил свой позор,
Отвыкнул от вина и стал картежный вор, —
цензура уничтожила стих: «Холопа знатного, невежды при звезде», почему, для сохранения смысла, в следующем стихе слово «Или» заменила словом «Глупца».
— Американец Толстой, которого Пушкин имел в виду, говоря о философе,О«который в прежни лета развратом изумил четыре части света», — граф Федор Иванович Толстой (род. 1782, ум. 1846), на которого Пушкин еще в 1820 году написал эпиграмму «В жизни мрачной и презренной был он долго погружен». Граф Толстой служил в Преображенском полку, участвовал волонтером, в качестве кавалера, в посольстве камергера Н. П. Резанова в Японию, отправившемся на корабле, состоявшем под командой капитан-лейтенанта (впоследствии адмирала) И. Ф. Крузенштерна (1803—1806); находясь на корабле Крузенштерна, он вел себя так буйно, что уже в декабре 1803 г. вызвал о себе отзыв Резанова, как о «человеке без всяких правил и не чтущем ни бога, ни власти, от него поставленной. Сей развращенный молодой человек», писал он: «производит всякий день ссоры, оскорбляет всех, беспрестанно сквернословит и ругает меня беспощадно» («Русск. Стар.» 1895 г., № 10, стр. 211); «дурачества» его не прекращались и далее, так что в августе 1804 г., во время пребывания посольства в Петропавловске, Резанов отправил Толстого, «раздоры во всей экспедиции посеявшего», в Петербург, к полку, исключив из состава миссии. Между тем. Толстой побывал на Алеутских островах и посетил дикие племена Российско-Американских колоний; поэтому-то его и прозвали «Американцем»; к тому же и дома он одевался по-алеутски, а стены комнат его были увешаны оружием дикарей. В 1808 г. Толстой участвовал в Шведской кампании, а с 1809 г., после двукратного разжалования в рядовые за дуэли и различные буйства, жил в Москве; в Отечественную войну он вступил в ополчение и беззаветною храбростью вернул себе офицерский чин; в 1821 г. он женился на цыганке и имел от нее двух дочерей; о старшей см. в письмо Пушкина к жене от 6 мая 1836 г. Человек умный и даровитый, Толстой был дружен с князем П. А. Вяземским и Батюшковым и хорошо знаком с В. Л. Пушкиным, Боратынским, Жуковским, князем А. А. Шаховским и другими писателями. 25 апреля 1821 г. князь Вяземский писал А. И. Тургеневу из Москвы, что «более всех видит и ценит по многим отношениям Толстого, который человек любопытный и интересный»; Боратынский, впервые увидев его в 1826 году в Москве, писал о нем И. В. Путяте: «На днях познакомился я с Толстым, Американцем. Очень занимательный человек. Смотрит добряком, и всякий, кто не слыхал про него, ошибется» («Русск. Арх.» 1867 г., ст. 275). Это была, действительно, очень сложная, своеобразная и загадочная натура. Впоследствии у Пушкина едва не произошла с ним дуэль (осенью 1826 г.), но затем они помирились и даже подружились. Причину своей ссоры с Толстым и повод к «мести» ему в своем послании к Чаадаеву Пушкин объясняет в письме от 1 сентября 1822 г. (см. ниже, № 40) к князю П. А. Вяземскому, который был в приятельских отношениях с Толстым и написал ему послание (1818 г.), из коего два стиха, характеризующие Толстого,
Под бурей рока — твердый камень,
В волненьи страсти — легкий лист,
Пушкин хотел-было взять эпиграфом к своему±«Кавказскому Пленнику» (см. письмо к князю Вяземскому от 14 октября 1823 г., № 60). Впоследствии, по возвращении в Москву в 1826 г., Пушкин помирился с Толстым и даже избрал его посредником при первом (1829 г.) сватовстве своем на Н. Н. Гончаровой. Оригинальная личность Толстого, которого граф Л. Н. Толстой называет «необыкновенным, преступным и привлекательным человеком», отмечена и Грибоедовым в «Горе от ума»; здесь Репетилов говорит о нем:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом
И крепко на руку не чист.
Вспоминает Пушкин Толстого еще в набросках послания к князю П. А. Вяземскому, относящихся к 1821 г. О Толстом см. «Остаф. Архив», т. I, стр. 518—520; «Русские портреты», издание великого князя Николая Михаиловича, т. III, № 114; «Пушкин и его современники», вып. XV, стр. 4—17. Вот ответная эпиграмма Толстого на Пушкина:
Сатиры нравственной язвительное жало
С пасквильной клеветой не сходствует нимало, —
В восторге подлых чувств ты, Чушкин, то забыл!
Презренным чту тебя, ничтожным сколько чтил.
Примером ты рази, а не стихом пороки
И вспомни, милый друг, что у тебя есть щеки.
(«Литературная Мысль», альманах, вып. II, Пгр. 1923, стр. 238)
— «Скромное письмо Пушкина насчет его же письма» посланное Гречу, нам неизвестно; знаем только (см. выше, стр. 183—184), что оно заключало в себе протест против самовольного опубликования Гречем в № 11 «Сына Отечества» 12 марта 1821 г. полустихотворного, полупрозаического письма Пушкина к дяде, В. Л. Пушкину, от января 1817 г. (№ 3).
— Письма Дельвигу и Гнедичу — см. выше, № 17 и 20; ответы их Пушкину неизвестны; об «эпикурейском» кабинете Гнедича см. выше, стр. 217.
— «Кавказский Пленник» был издан Н. И. Гнедичем и вышел в свет в августе 1822 г. (см. выше, стр. 219).